Научная фантастика

Андрей спохватился и принялся торопливо собирать приборы, которыми он измерял влажность воздуха, процент кислорода. Когда буря уже ощущалась, бросая им в лица первые песчинки, он поняли что пора. Усиливавшийся ветер вскоре загнал обоих в палатку, которую они герметично застегнули на двойную молнию. Сидя на спальных мешках, они прислушивались к бушующей песчаной буре, что вступила в свои права. Ветер трепал палатку, пытаясь оторвать ее от земли, песок барабанил по сверху, словно ливень, но звук…

— И все-таки он возвращается к нам… Пусть кто-нибудь из вас поднимется на берег. Он уже близко… Крепыш перестал бросать камни и взбежал по узкой тропке на берег. — Рисс идет! — закричал он оттуда. — Ребята, Рисс идет… Рисс подошел к обрыву над морем и крикнул: — Я вернулся! Слышите там, на берегу? — Спускайся, Рисс! — ответили ему снизу, а с верхней площадки здания лаборатории, как эхо, прозвучало: — Рисс Банг вернулся! Ана Чари медленно поднялся на ноги и устало зашагал вдоль берега,…

Он уже давно научился не замечать хода времени. Время обладает способностью тянуться, как вязкая смола, и утекать быстрыми струйками воды. Нужно уметь не думать о том, как течет время. Карстнер закрыл глаза и выскочил из времени. Оно стало обтекать его. Сквозь дремоту он слышал журчание воды в кювете. А может быть, это журчал ручеек минут, в который гулко и стеклянно падали холодные секунды. Карстнеру представилось, что дно кювета обязательно должно быть глинистым. Вязкая и желтая, как олифа, глина…

Это путешествие не представляло собой празднование юбилея. Вовсе нет. Скорее то был способ поразмыслить над всем случившимся: понять, к чему он пришел, где находится и куда двигаться дальше. Судя по показаниям на приборной панели температура снаружи равнялась пятидесяти девяти градусам [1] : Трэвис опустил окна, чтоб машину продувало влажным сквозняком. Здесь, в горах, даже в разгар лета воздух пахнул так, как в Миннеаполисе весной, — свежей травой, только-только появившейся из-под снежного покрова.…

– Бинок я положил рядом с твоим спальником, Фин, – говорит Карсон и, повернувшись, начинает рыться в седельной сумке. – Во всяком случае, я его не видела, – отвечаю. – Потому что ты подслеповата. Даже облака пыли не видишь у себя под носом. Правду сказать, пока мы цапались, я уже увидела розовые клубы возле самой гряды. – По-твоему, что это? Пылевой припадок? – спросила я, хотя припадок двигался бы зигзагами, а не по прямой. – Не знаю, – ответил он, поднося руку козырьком к глазам. – Может,…

И новые теннисные туфли, совершенно волшебные, потому что «под пятку в них кладут тугие пружины», в «Звуках летнего бега». Ирландский таксист, который перестал выпивать на время Великого поста и в результате забыл об осторожности на дороге. Мумии в мексиканских катакомбах в Гуанахуато. Солнечные купола на Венере. И африканский вельд, и дети, уговаривающие родителей подойти ближе… Автора этих – и многих других – рассказов мы чествуем в нашем сборнике новых, ранее не публиковавшихся рассказов,…

Бла, бла, бла. Охрана так напрягается! Краснеют, словно девки или как будто молоко с огурцом съели. Только стоит заикнуться о выезде в свет. Начинается целая операция, выдвижение и сканирование местности. Зелёная Дорога. Д,П,С,-ники на постах зорко стоят. Вертушки кружат, сейчас военные боты не спускают глаз. Если выезжаю погулять. Да уж многое изменилось в жизни и сама она. Что будет через 10 или 20 лет? Как измениться жизнь людей и вообще? Молчу про 50. Опять отвлёкся, пардон. Как говориться…

Они вышли в коридор и столкнулись с другой группой астролетчиков, отправляющихся на задание, — шлемы уже надеты, только не захлопнуты широкие лицевые стекла. В лифт ввалились всей толпой. — Фас, О'Лири, принеси планетку! — Ты еще не знаешь, как тебе повезло, Луц. По мне, новичков в первый полет должен вести Неуязвимый Карлтон. — Да гляньте на Карлтона, ребята. Ему скучно! Вот это парень! — Первый полет — самый трудный, О'Лири. Боже, я как вспомню свой! — Луц, что ты такой зеленый!…

Не знаю, сколько бы еще продолжался этот приступ, но солнце заслонило облачко — обычное летнее облачко, ничего особенного. Но это отрезвило меня. Смех мой оборвался, словно лишившись своего источника, и я уставился вверх. Облако проплыло дальше, и солнечный свет снова хлынул на Землю, но я невольно вздрогнул. Две беременные самочки подошли поближе, наблюдая за тем, как я потираю шею: я так смеялся, что в ней что-то хрустнуло. — Ну что, мои милые, — заметил я, обращаясь к ним с моей любимой…

— Не надо мне никакого репетитора, — наотрез отказался Артём. — Учителю лучше знать: надо или не надо, — категорично возразил отец. — Я не буду с ним заниматься! И пусть математичка не суёт нос не в своё дело! — выкрикнул Артём. Виктор Юрьевич пристально поглядел на сына. Как он всё-таки изменился! Прежде он никогда бы не позволил хамить учителям. Что это? Переходный возраст? Но почему тогда с Викой нет подобных проблем? Или у мальчиков и у девочек взросление проходит по-разному? Упрямство…

… Великая Хартия (принята Кооперационной Ассамблеей, по предложению Конвента). * Преамбула. Меганезия — это конфедерация, построенная на принципах кооперативной анархии. Государство, как власть клана или социального класса над гражданами и природными ресурсами, запрещено. Любая попытка создать государство пресекается ВМГС. Великая Хартия не подлежит отмене или изменению никем и никогда. Любая попытка отменить или изменить ее, либо игнорировать ее, пресекается ВМГС. * Артикул 1. Единственная…

Просить ребят быть аккуратнее Игорь не видел смысла. Стеклянного крошева слишком много, да и крови хватало. Тонкие алые потеки покрывали полированный пол, неопрятные наполовину подсохшие капли застыли на стене, бесформенные пятна виднелись и на спинках опрокинутых кресел, диване. Такое ощущение, что в гостиной долго и с особой жестокостью резали свинью. Но кровь человеческая, и тела… миловидная восточного типа женщина лежала у лестницы, пожилой мужчина – у стены справа. Первую будто пытались расчленить,…

И тут прозвучала лишенная модуляций фраза: — Должно быть, тебе больно. Голос как будто человеческий, девичий. Но он, конечно же, может принадлежать представителю любого из многочисленных народов, приславших на эту планету своих послов. И хотя прием формально предназначался для человеческого контингента, среди важных инопланетных персон Андреа успела заметить тчи, к'сенхоутена и сзаби. Обернувшись, советник выяснила, что вопрос задан зинном. Правда, ростом этот зинн всего лишь с нее саму,…

И вот, опоясавшись напоследок бластером, Риз бросил взгляд на походную сумку, которую он впопыхах упаковал ночью. Слишком поздно надеяться, что удастся выскользнуть отсюда, захватив что-нибудь получше, чем аварийный пакет. И это опять-таки из-за дядюшки Мило и его нежелания взглянуть в лицо фактам, какими они были на самом деле, так как он неукоснимо следовал только своим собственным представлениям об окружающем их мире. Риз коснулся рукой замка двери, ведущей в коридор. Однако, выйдя, он задержался…

Со всех сторон на Гласс напирали люди. Все сиденья были заняты, а оставшееся пространство в салоне челнока было плотно набито мужчинами, женщинами и детьми. Они держались друг за друга, чтобы не потерять равновесия, хотя это было совершенно излишне – в волнообразно колышущейся массе, состоящей из человеческой плоти и беззвучных слез, падать все равно было некуда. Кто-то шептал имена близких, которые остались на корабле, кто-то неистово тряс головой, отказываясь смириться с мыслью о том, что пришлось…

Если чем и уступал Хамадан другим, более старым городам востока нашей страны, так это отсутствием зелени. Не получалось тут с озеленением. Каждый год жители сажали на улицах и скверах сотни деревьев, окружали их самым любовным вниманием, а вот не хотели приживаться в городе деревья! И чего им не хватало? Растут же лиственницы и даже берёзки на площадке городского парка. И довольно высокие. Говорят, там когда-то был густой таёжный лес, но теперь этот чудом уцелевший кусочек леса — единственное зеленое…

Я отрезаю себе кусочек свинины. Аккуратно жую. Пшеничное пиво в бокале ласкает взгляд, по стеклу ползёт капелька… Я не пью вина — непатриотично. Она? Ну что ж, ей можно. По сравнению с тем, что она УЖЕ совершила, это в принципе полная ерунда. — Я скорее верю в Вальгаллу, чем в библейский рай, — сахарным голосом отвечаю я в тот самый момент, когда девушка начинает терять терпение. — Она куда логичней. Любой человек в рейхскомиссариате, от старухи до младенца, имеет воинское звание, и это оправдано.…

Вероятно, эти ссоры и подорвали мою нервную систему, и я стала часто психовать, что, впрочем, не доходило до больниц или врачей, а было только во мне… точнее со мной. И выливалось горячими слезами в подушку и просьбами в пространственную темноту, наконец, все это прекратить. Тут можно припомнить слова Бога Седми когда-то сказанные Владелине: «порой исполнения мечтаний оборачиваются против того, кто так вожделел их свершения». Точнее нельзя молвить, не зря ведь это сказывал сам Бог. Я закончила…

— Да, кое-что есть. Я не упускаю случая поиграть в теннис, к тому же серьезно, можно даже сказать почти на профессиональном уровне, занимаюсь фотографией… — О-о-о? — воскликнула дама-дарительница, водя ручкой по листу блокнота. — Понимаете, — пояснила Джоанна, улыбаясь, — одно информационное агентство использовало три моих снимка. Кроме этого, я проявляю интерес к политике и движению за равноправие женщин. Причем очень активно. Мой муж полностью разделяет мои взгляды. — Что вы говорите! — Дама-дарительница…

— Слухаю, Матвію Петровичу. Їй відомо, що гідроплан повинен буде взяти мене? — Звичайно… (Кроку показалася на обличчі Матвія Петровича тінь люб'язної посмішки.) Ми не допустимо, щоб Ганна Миколаївна виплакала свої чарівні оченята за своїм нареченим. Крок стримано вклонився, помовчав, потім нерішуче промовив: — Я хотів би, Матвію Петровичу, ще раз повторити наші умови: я зобов'язаний повідомити вам координати першої тривалої зупинки — і більше нічого. Ви, з свого боку, повинні були домогтися…