Научная фантастика

Но подобное было не для нее. Отбросив свои томления и сожаления, она любовалась танцем залиатов, находя утешение в сложных, изящных его узорах, – и вдруг резко собралась, обостренными чувствами анализируя эти невероятно тонкие движения. Они казались случайными, но если присмотреться, видно было, что айлохин-байлель обходит всех без исключения танцоров в эфириуме, смешивая в общении залиатов свою энергию с энергиями других. В этом не было никаких явных нарушений: если бы айлохины не хотели, чтобы…

Старик умирал. Нет, он не был ранен, и его не кусали скорпионы, которые во множестве водились в этой местности, он просто умирал, потому что пришло его время. Однажды, поняв, что миг, когда он покинет этот мир, уже близко, что это время не за горами, бродяга закинул себе на плечо свой видавший лучшие дни вещмешок и просто пошел…Пошел без всякой цели. Не важно, куда ты идешь, смерть все равно рано или поздно встретит тебя на перекрестке жизни. Старик, словно слон — древнее и вымершее животное, шел…

Понимая, что Валлерой испытывает нечеловеческое напряжение, Хокинс мягко заговорил: — Я имел в виду лишь то, что с тех пор, как вы стали у нас работать, лучшего специалиста по ведению следствия у нас не было. Но невозможно знать язык, не зная тех, кто на нем говорит. Гнев Валлероя рассеялся. Хокинс не упомянул, как будто вообще не знал, что все в подразделении звали Валлероя «любителем саймов». Хриплым шепотом Валлерой ответил: — Спасибо. — Не нужно меня благодарить. Кого еще я мог послать? Но…

Почему-то даже сейчас он не мог заставить себя крикнуть: «Спасите!» Стыдно было, что ли? Он набрал воздуха, сколько вошло в сдавленную грудь, и попытался звать на помощь, но сумел издать лишь сиплый писк. Зато липучка, в которой он барахтался, словно проснулась и потянула его вниз. Ефим хлебнул холодной грязи, забился, понимая, что топит себя окончательно, и булькая, закричал: — А-а-а!.. — Ты чего? — спросил Путило. Круглов попытался вскочить, но ремни удержали, заставив вновь откинуться на…

Наконец, намекали на изобретение, позволяющее превращать солнечный свет в вещество, особые свойства которого являются драгоценными. Называли многие известные имена возможных кандидатов на получение премии. И вдруг премия Мак-Манти через восемь дней после ее учреждения была присуждена дотоле никому не известному человеку. Официальное сообщение гласило: "Генеральная премия Мак-Манти присуждена Аллену Стронгу". Кто такой Аллен Стронг? Откуда он? Об этом не было ни слова. Через полчаса…

Можно спорить, как повели бы себя казаки во время захвата учугов, где в это время готовился к отправке караван с рыбой. Солёная рыба была не только одним из основных продуктов питания русских людей, это был едва ли не единственный источник соли. Монополия на соляную торговлю и гигантские пошлины на соль, введённые тишайшим царём, как известно, вызвали «Соляной бунт», жестоко подавленный Тишайшим. А вот пошлины на солёную рыбу были невелики. Рыбу солили прямо на учугах, благо что поблизости от Эльтона…

ЛОГИНОВ Святослав Землепашец -- Ой мороз, мороз, -- не морозь меня! Не морозь меня, моего коня!.. На Земландии стоял прохладный сезон. Даже на солнцепёке температура не поднималась выше двадцати пяти по Цельсию. Вот летом будет жарко, а сейчас -- благодать. Жаль морозы тут бывают только в песне. И кони тоже, только в песне, не прижились кони в этих местах. -- Моего коня-а... белогривого!.. Диковинное существо, на котором скакал Сагит, называлось копытень и напоминало никак не коня,…

Тайга перевела дыхание и окинула слушателей многозначительным взглядом. – В полночь исполнится ровно тысяча дней со дня битвы сильных! – прошипела она. Но то ли погода была слишком мирной, то ли громадный темно-красный диск луны действовал успокаивающе, однако рассказ не произвел должного эффекта. – Страшилки ты сочинять не умеешь, – веско заявил Скай, вожак отряда. Оскорбленная девочка даже приподнялась на задние лапы от возмущения. – Это не страшилка! Это правда! – Хи, – Скай толкнул…

Возвращаться в деревню я не рискнул. Меня многие знали в лицо, да и глядеть на пожарище родного дома было не очень весело. Отца и мать, я не сомневался, давно сожгли, новорожденную сестренку бросили собакам. Дрожа от холода, я пересек лес и вышел на луг, принадлежавший старому, выжившему из ума рыцарю, чей полуразрушенный замок угрюмо темнел вдали. Там меня подобрали тареги. Я жил у них до весны. Тареги, даром что считаются бродягами без родины, все же люди, хотя разбойник или конокрад среди них…

– Истопника? – рассеянно спросил я, нащупывая ручку и тщетно оглядывая столы в поисках салфетки. – Нет, черта… Оп-паньки! Кажется, сейчас здесь будет скучно… Более чем кому-либо мне знакома была эта пренеприятнейшая манера – обкатывать таким вот образом очередной сюжет на собеседнике. Тот же, скажем, Святослав Логинов (чью ламинированную картонку присвоил мой визави), помнится, одно время сильно этим злоупотреблял. Был случай, когда в осажденном Тирасполе обедавший с нами фронтовик в ужасе бежал…

— Чего это ты? — поражённо спросил Лёха. — Запил — и ворота запер?.. А баба где? — Баба? — В темноте посопели. — На хутор ушла… К матери… — А-а… — понимающе протянул мало что понявший Лёха. — А я вот мимо шёл — дай, думаю, зайду… Веришь, за пять лет вторая рыбалка такая… Ну не берёт ни на что, и всё тут… — Ночевать хочешь? — сообразительный в любом состоянии, спросил Петро. — Да как… — Лёха смутился. — Вижу: к поезду не успеваю, а на станции утра ждать — тоже, сам понимаешь… — Ну заходь… —…

Наивные… «Свободу узникам зверинца!» Морские свинки, волнистые попугайчики, не способные уразуметь, что в безопасности они лишь до тех пор, пока клетка заперта. И вот прозвучал он, тот самый «дзень», о котором столь долго талдычили. Канули в лету времена, когда государство милосердно брало на себя основное бремя преступлений, почти ничего не оставляя на долю отдельных граждан. Теперь же, став демократическим, оно честно поделилось этим бременем со всеми желающими. Тихон как в воду глядел. Магазинчик…

Расстроился, бросил недокуренную сигарету и, не прощаясь, двинулся в ту сторону, где круглился византийски покатый купол крытого рынка. Упрямый, обидчивый, недавно разведённый, Иван в глубине души сознавал, что у первобытников он, скорее всего, тоже долго не задержится… История его была по нынешним временам вполне заурядна. Сразу после дембеля Ивана занесло на «Хоббитские игрища», где он, кстати, и познакомился с будущей (ныне — бывшей) своей супругой. Однако вскоре беготня по рощам и беспорядочная…

Я немножко подергал дверь, чтобы на той стороне с задвижки соскочил стопор. А потом повернул ручку, и дверь легко открылась. Мне все-таки хотелось верить, что это полная ерунда, что мне примерещилось, и сейчас Иван от шума проснется, вскинется на постели, и громко спросит: "Лэн, что, не спится? Слушай, по ночам детям надо спать, а не пугать мирных постояльцев!" Но Ивана в спальни не было, конечно же. Потому что звук мне не померещился, шел он из ванной, а еще там шумела вода. У меня еще немножко…

– Хочешь? – Черт засунул руку в карман. – Ты меня отпустишь, а я дам тебе заклинание по вызову демона. Все то же самое, только последствия менее неприятные. – А что случится с моей душой за вызов демона? Черт захихикал. – Соображаешь… Мне она достанется. – Тогда я отклоняю твое предложение. – Хорошо, продолжим. – Черт с тоской посмотрел на бутылку кефира. Внезапно вспылил: – Ну почему я? Почему именно я? Сто восемь лет никто не призывал чертей. Наигрались, успокоились, поняли, что нечистую…

— Говори же, если есть тебе, что сказать, — повелел Акбардин. И грязный панк — да забудется всеми его имя: Киндерсюрпризбек, рассказал: — Знай же, мудрейший из ментов и ментовейший из мудрейших, что происхожу я из славного рода Киндерсюрпризбеков, да не оскудеет он. И был я славным ребенком и добрым юношей, пока судьба не покарала меня за многочисленные грехи. И решив, что все мне дозволено, отправился я в путешествие. И шел долго, ибо был пьян. И дошел. И… — И?.. — воскликнул Акбардин. …

Меланта Йхирл прошла сквозь воздушный шлюз первой, а остальные карабкались следом, пока все оказались на борту – пять женщин и четверо мужчин, каждый с академическим званием; их прежние жизненные пути были такими же разными, как и области их научных интересов. Молодой щуплый телепат Тэйл Лесамер вошел последним. Пока остальные разговаривали, ожидая окончания процедуры входа, он нервно поглядывал по сторонам. – За нами наблюдают, – сказал он, наконец. Наружная дверь закрылась за ними, коммуникационный…

Через несколько секунд капитан и штурман остались у пульта одни. Между тем облачко, вначале такое безобидное, росло подобно снежному кому. Вскоре властная сила вдавила капитана и штурмана в глубокие противоперегрузочные кресла. Это «Каравелла» сделала манёвр, пытаясь уклониться от встречи с неизвестным объектом. Поразительная вещь! Облако в тот же миг также изменило курс и продолжало стремительно мчаться навстречу кораблю. «Похоже, что его кто-то корректирует с Аларди», – мелькнуло у штурмана.…

- Хорошо, доктор, - захотел сказать Фостер. Он догадался, что с ним разговаривает врач, хотя вокруг по-прежнему стояла непроницаемая тьма. - Я вас понял, я вас понял, - услышал Фостер. - Старайтесь не волноваться. Слушайте меня внимательно. Вы - мозг, только мозг, понимаете? Я помещу вас в искусственное тело. - Искусственное тело? - мысленно удивился Фостер. - Да, я помещу вас в кибернетическую систему. Не беспокойтесь, она будет не хуже вашего прежнего тела. Когда вы заново разучите все…

Мне приходилось не раз спорить (по молодости лет, конечно) с астрономами. Я горячился и доказывал, что подлинно великие открытия ждут нас на Земле, а не при изучении неба, звезд, космоса. Согласен, на поверхности нашей планеты географы стерли почти все «белые пятна». Но что таится в земных недрах? Какова она, мантия Земли? Сначала надо нащупать «Дно Мира», а потом… Проложить бы оттуда шурф в неведомые глубины Земли! Мистер Ричард Кроули как-то оказался свидетелем моего спора на эту тему со штурманом…