Научная фантастика

В конце концов я протянул руку (очень осторожно) и погладил скунса по голове, а он как будто не возражал. Так мы пролежали довольно долго — я его гладил, а он мурлыкал. Потом я отважился стряхнуть его с себя. После двух или трех неудачных попыток я кое-как поднялся с земли и пошел к крыльцу, а скунс тащился за мной по пятам. Я опять сел на крыльцо, взял бутылку и как следует приложился к ней; это было самое умное, что можно сделать после стольких треволнений. А пока я пил из горлышка, из-за деревьев…

Ликующий от переполнявшего его счастья, Уинстон-Кэрби стал спускаться с холма; в лицо повеяло ночной прохладой, в воздухе стоял знакомый издревле запах вереска. "Грешно так радоваться", - думал он, но на это есть причины. Летели удачно, сели на планету успешно, и вот он здесь, - полновластный хозяин целой планеты, на которой когда-нибудь станет основателем рода и династии. И у него масса времени впереди - нет нужды торопиться. Впереди, если понадобится, целая вечность. И, что лучше всего, -…

- Эй ты, отдай ей портфель! Мальчишка удивленно посмотрел на защитника и ответил: - Щас как дам, так уши отвалятся. После этих слов Илья понял, что мальчишка настроен серьезно, а значит, не избежать потасовки. Едва эта мысль промелькнула у него в голове, как Советчик испуганно забормотал: - Что ты делаешь? Зачем тебе это надо? - но Илья как матадор уже решительно пошел на обидчика. Потасовка длилась недолго. У мальчишки кулаки были больше, но смелость Ильи сделала свое дело, и силы оказались…

*** Вызванная срочной телеграммой, мать уехала, мальчик ночевал у соседей, и привиделся ему сон, первый изо всех, какие удалось ему запомнить: рано утром бежит он по саду и на дальнем краю находит яму, длинную, прямоугольную, с обваленными краями, заросшую внутри травою, хотя еще вчера никакой ямы не было тут. Стоя над ней, он размышляет об этом и слышит из травы какой-то стрекот, очень знакомый, только это не кузнечик: нет в траве никого, некому там стрекотать! Он бросился прочь и проснулся в…

- Вглубь ушли, - пояснил рыбак. - Чтобы их во время бури волнами не выбросило на берег. Уж они-то знают, что непогода будет. - Откуда же они знают?- ворчливо произнес Смородинов, молчавший во время всего разговора. - А это уж люди науки должны доискаться, - ответил наш собеседник. - Это ваше дело. А только наша рыбацкая примета верная. Еще деды наши ее знали, хотя, конечно, люди были темные и неграмотные, не то, что теперь. Рыбак кивнул нам и пошел дальше. - Гм... - фыркнул Петр Иванович,…

- Х-р! - Новое слово? - обрадовался Горин. - Никак не могу привыкнуть к его манере, - проворчал Варгаш, потирая руку. - Схватит, как клещами... - У вас блок-универсал был включен? - заволновался Горин. - Да. Я нажал кнопку, как только он вошел. - Ну, тогда мы поймали что-то новое. - Знаете, - Варгаш пожал плечами, - мне иногда кажется, что он знает гораздо больше слов, чем мы думаем. Лоо просто неразговорчив. Ему нужна конкретная обстановка. На отвлеченные темы он беседовать не…

Размерами и очертаниями оно отдаленно напоминало кран для сборки трех-четырехэтажного здания, если бы тот вздумал вдруг скакать. Увесистый корпус опирался на могучие лапы и хвост толщиной в ствол хорошего дерева. Дальше кверху туловище постепенно утончалось и почти без всяких плеч переходило в длинную сужающуюся шею. Шея заканчивалась смехотворно маленькой - похожей на змеиную - головой. Наверху у туловища свисали слабые передние лапы, беспомощно болтавшиеся в такт прыжкам. Карбышев порывисто…

- Ваш помощник прислал заказ, - Мищенко показал похожую на облатку катушку. - Я передал его станку. И он начал выдавать вот такие штуки. Гребнев увидел на экране блок-универсала абрис девичьего лица с прямым тонким носом и круглым, чуть выдающимся подбородком - почти в натуральную величину. Профиль был отштампован из пластилита толщиной в палец. - Сколько вы их нашлепали? -спросил Гребнев. - Штук пятьсот... - -Остановите станок. А мне пришлите одну. Когда Гребнев пришел в бюро, женская…

Впрочем, о вкусах не спорят. Я прибыл сюда не любоваться дачами, а проводить электричество. На-днях в новый поселок должны были дать ток, и на моей обязанности лежало проверить состояние подготовительных работ. Столбы, свежепросмоленные в нижней части и с янтарными каплями наверху, были еще не пронумерованы, и я затруднился, как отметить столб, на верхушке которого был плохо навинчен изолятор. Оглядываясь, я снова обратил внимание на странную дачу с черной крышей. "Черная крыша, - подумал я,…

- Я не человек, - отозвался незнакомец. - Это всего лишь модель. Моего истинного облика вам лучше не видеть. Мы встревожены вашим присутствием. Зачем вы посадили свой аппарат на нашу планету? - Посадил! - несмотря на всю исключительность ситуации, Алексей не удержался от саркастического смеха. - Да это вы на меня налетели, как футбольный мяч на иголку! - Он уставился на незнакомца. - Но что же мне теперь делать? - Ваше присутствие на планете нежелательно, - сообщил незнакомец. - Да я бы…

Кайменов раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но директор не предоставил ему для этого паузы. - И потом эти опоздания на работу! Вот, - Валентин Георгиевич взял со стола карточку Кайменова: на таких карточках автоматические часы на проходной отбивали время прихода и ухода сотрудников, - четыре красных числа за последние два месяца! Недурно для человека, который намеревается организовать труд исследователей, право, недурно! - Да, но... - А ваши взаимоотношения с Павлом Николаевичем! Мало того,…

…Приняв пять лет назад приглашение руководить организованным в Днепровске Институтом системологии, академик Азаров замыслил создать научную систему, которая стала бы продолжением его мозга. Структура института вырисовывалась в мечтах по вертикально-разветвленному принципу: он дает общие идеи исследований и построения систем, руководители отделов и лабораторий детализируют их, определяют конкретные задачи исполнителям, те стараются… Ему же остается обобщать полученные результаты и выдвигать новые…

ПАРЕНЬ (шепчет под нос): Где это я? Он поднимает голову, смотрит на небо - на небе два солнца: одно побольше, ярко-желтое, другое поменьше, темно-оранжевое, почти красное. ПАРЕНЬ: Е-о-о-мое-о-о... Он произносит это крайне многозначительно и снова падает на спину. Все тот же парень идет по редкому леску. Он уже более или менее пришел в себя. Телогрейка перекинута через плечо. Вокруг нет никаких признаков разумной жизни. Заметив ручеек, он присаживается на корточки - умывается, фыркает, трясет…

Леонид Петрович поднимается со стула, обходит Летаева и становится за его спиной. Он проводит над головой Летаева руками, как будто что-то нащупывает. ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Расслабься, постарайся ни о чем не думать... Конечно это невозможно, но ты постарайся... Можешь закрыть глаза... Хотя нет... Леонид Петрович делает шаг в сторону - рядом, на рабочем столе, стоит компьютер. Леонид Петрович включает его, тонкие пальцы пробегают по клавиатуре, а курсор на экране - по названиям файлов в меню, пока…

Перед ним раскинулась широкая поляна, окаймленная синим гребнем леса и голубыми столбами воздуха меж облаков. Высоко-высоко над головой говорила о чем-то с пролетающими облаками береза, и одна из ее кос дотянулась почти до земли. Растаял порыв ветра - пришла тишина. Вдруг шмель прогудел лениво и, задевая травинки, унесся в зеленую неизвестность. Черно-белый снимок, запечатлевший здешний пейзаж, наводил бы на мысль о фототрюке, который можно проделать, не пускаясь в столь дальнее путешествие. Почти…

- Лиз, помнишь, я тебе вчера днем рассказывал о наших с Ромой приключениях? - Про Витьку-Люцифера что ли? - уточнила Лиза. - Ага. Так вот... понимаешь... ночью я опять слышал эти звуки. И, по-моему, они доносились снова из Витькиного гаража. - Чё, правда? - восторженно воскликнула Лиза. - Может, Люцифер вернулся, а? - с надеждой в голосе осведомилась ведьма. - А что тебя так радует? - изумился Лизиной реакции Дима. - Да так, ничего! - быстро взяла себя в руки Лиза. - А мне показалось,…

Я очень жалел, что не догадался захватить с собой кассеты. Мы засиживались на кухне до часа ночи, и я всё говорил, говорил, а она слушала, улыбалась, качала головой, поправляла прическу, наливала ещё чаю, резала пирог, а я жевал и рассказывал ей о сюрреализме, о жизни и смерти, о своих эстетических воззрениях, о Марселе Прусте, о своём детстве, о постимпрессионистах, о сущности Возрождения, о христианской догматике, о том, как мне нравятся "The Cure", о версиях смерти Моцарта, об императоре…

На той стороне улицы Чарли Франсуорт, толстый коротышка в кричащей расцветки спортивной гавайке с девушками, несущими на головах корзины ананасов, в ярости выскочил на тротуар, осыпая проклятьями все эти радиозаводы, которые имеют наглость выпускать транзисторы, ломающиеся как раз во время атаки на ворота соперника. Голоса накладывались на голоса, и вот тишины уже не стало. Была мешанина вопросов и возмущенных протестов, жалоб на недоваренные обеды, недополитые лужайки, недовымытые автомобили,…

- Как я выгляжу? - пролаял Бедекер. Врач улыбнулся и сказал: - Довольно хорошо, на мой взгляд. Лицо Бедекера перекосилось, словно от недозрелой хурмы, и он с нескрываемой издевкой повторил: - "Довольно хорошо, на мой взгляд", вот как! Так вот, уверяю вас, доктор, что я чувствую себя вовсе не хорошо. Ни в коей степени не хорошо. Я очень болен. В чем вы вскоре и убедитесь, когда обследуете меня. Но я хочу, чтобы вы сказали мне худшее. Я не желаю, чтобы меня щадили. Я не трус. - Я…

В этом не могло быть никаких сомнений. Тысяча девятьсот пятьдесят девятый. Он миновал поворот, увидал источник музыки и чуть приостановился, проведя мысленную инвентаризацию того, что знал. Он был американцем, лет ему было двадцать с чем-нибудь, и стояло лето. Прямо перед ним располагалось кафе: маленькое прямоугольное дощатое строение с табличкой на двери, на которой значилось: ОТКРЫТО. Музыка доносилась именно из этой двери. Он вошел, и у него возникло ощущение чего-то знакомого. Ему определенно…