Поэзия

«И за пустым столом в вечерней кухне…» И за пустым столом в вечерней кухне, Покуда лезет в форточку сквозняк, Мне кажется, что мир сегодня рухнет, Не вытерпит творящийся бардак. Сижу. И мысли словно стая птиц, Как в тесной клетке, бьются в голове. И фотографии застывших лиц, Оставшихся навеки в той траве. И ты. В варенье ищешь радость дней. Наверное, она и правда там Но каждому свое. А мне б быстрей Дрожащею рукою за стакан… И тишина. Стол, кухня, и сквозняк, И одиночество – оно…

Бросая шелк серебряного счастья. И ты была так неподвластна ей, Но страстью уплывала в те объятья. И ты была так неподвластна ей, Но страстью уплывала в те объятья. И ночь струилась в сито многих дней, Бросая шелк серебряного счастья. Вчерашних грез уже не повторить, Закутав в одеяло свою нежность. И о любви словами говорить, В такой момент сама не совершенность. И о любви словами говорить, В такой момент сама не совершенность. Вчерашних грез уже не повторить, Закутов…

Душе цветочный поцелуй даря, С чудесною природою сближает, Безоблачность небес боготворя. С лавандой в поле, синеглазым взглядом, В обнимку с тёплым, чудным ветром, С нежностью багряного заката рядом Радушный вечер подкрался незаметно. Июнь, 2018 Улыбнулось лето А вот и лето на пороге улыбнулось С великолепием и нежностью цветов, Трава окрепла и в сочность окунулась, Благоухает летним запахом садов. Июнь танцует первый летний вальс И кружит с одуванчиками…

Город подытожил все дела И на улицу нас выплюнул устало. День был жарким, вечером – прохлада. В мерное теченье променада Сотни тел попали до утра. Разговоры – разноцветный бисер, Фонари над древней мостовой. Как же поступить, чтоб ты услышал? Как же отпустить, когда не мой… Мы бредем, уже почти не жалко Этих дней, счастливых и хмельных. Будем завтра в разных самолетах, Ты – в Москву, а я – в свой Аркадык. Как мало дней осталось для себя. Не для других. В заполненность делами…

Земное благоденствие Восемь минут Частица, рождённая в Звёздной глубине, Превращает свой кураж в земную Блажь! В центре шара, в этом огне Получая на это карт-бланш. И, пробираясь к Солнечной коре, Затрачивая миллион лет, Таранят частицы плазменное пюре На пути в 100 кратных земных лент! . Чтобы, загрузившись фотонами света, И оторвавшись от Солнечных масс, Завихрить в Земной атмосфере это, Фотосинтез создать у нас! И – о Боже! Виноградная сила, Воплощённая в вине, Миллион…

Эго станет пластилином В талантливых руках. Всё сначала Я хочу повторить всё сначала. Первое слово, первый взгляд. Первое тревожное дыхание утра. Белый парусник. Первый закат. Первый вальс. Неловкость фраз. Первое волнение сбивчивых ответов. Едва увидев, я влюбилась в Вас. Никогда не признавшись Вам в этом. Я хочу повторить всё сначала. Снова взглянуть Вам в глаза. Озябшими пальцами сжать вашу руку И не отпускать никогда. Все слова о любви что знаю Все слова…

Воздуха соль в обнаженные раны, Жизнь потеряет привычную цель. Выйдут наружу былые изъяны, Каждый для каждого станет мишень. Кровь потечет в обмелевшие реки, Красною болью наполнит моря. Волчий оскал обретут человеки, Душу свою, воссоздав из зверья. Разум забьют посеревшие доски, Ржавые гвозди изогнуты внутрь. Рвут человечность легко на полоски, Сущность, меняя и главное суть. Пятнадцать

Топить того, кто собственно не плыл, Сквозь двадцать лет не выведя на солнце. И кто из них друг другу ноги мыл,

Su pect I may, but not directly tell, I gue one angel in another' hell. Yet thi hall I ne'er know, but live in doubt, Till my bad angel fire my good one out. Как духи, две любви владеют мной, Добро и зло царят одновременно: Мужчина светел,  с ангельской душой, А женщина черна и дерзновенна. Чтобы быстрей меня отправить в ад, Она святого друга  соблазнила, Красою грешной, вовлекла  в разврат, Чаруя взглядом, чистоты лишила. Быть может друг…

Проводят пустыни пески Взглядом полным тоски. Как же много здесь тишины. Как же счастлив тот, кто жив. Перебирая дней чётки, Неторопливо, кротко, Беды, победы, суету забот. Встречаю, провожаю Что ссудил мне рок. Из небесной шири Далёкой, холодной Сибири. Не осталось и следа От всего,что было "навсегда". Ветер – поэт сыпет листья В осеннем, тревожном свисте. Все уходят понемногу В последнюю дорогу. В сердце мироздания На море ночном вдали проплывают Огни…

Я кредитор и сам же себе должник, Но скоро буду…один целиком и полностью. октябрь 2007 Игра воображенья и ума Игра воображенья и ума, Нанизанная перлами на нити, Завязаны жемчужины-слова В сюжетные перипетии… Так иногда в закрученный рассказ Ворвется что-то из запретной были, И кажется, что это – не игра - Последний бой, последней эскадрильи… И грезится, как ты, едва дыша, Последний болт истратив самострела, Еще не веря, в то, что и душа, Вот-вот как платье,…

И я не обвиню тебя в измене. Конечно, в сердце маленькая грусть Оставит шрамы навсегда, до гроба. Нет смысла упрекать тебя, но пусть Не будет между нами скрытой злобы. Ведь я тебя по-прежнему люблю. Увы, теперь уже другой любовью… Я осознал, что я себя гублю: Не может равным быть то, что не ровня. Осадок остается лишь на дне; Не надо ворошить его во мне. 1996, 28 декабря Перекрестие О, Боже мой, я выжат как лимон. (Прости за идиотское сравненье.)

«Нагота все карты носят уточняющий характер…» Нагота все карты носят уточняющий характер панцирь объяснения звук скользит по своей широте через и параллельно силе сопротивления резонируя с ритмом сердца стремглав серной несется от камня к камню и длит отрывистое дыхание Противоречивость взгляда в утаивании и обнаружении ракурс слежения глубина затягивается полевым вьюнком подорожником и лебедой как кожей наружное непреложно доказательство от данности звук твердеет на границе досягаемости…

Предвкушение стихии А за окном – раскаты грома И небо в серости бескрайней. Высокое. Но по-другому. Цветаевское. То, из ранней. И все в нем – на разрыв аорты, Вот-вот стихиею прольется. Оставив прозу дня за бортом, К земле поэзией вернется И напоит траву в печали, Дубы своей извечной силой И слово силой яркой стали, От боли вскрыв невыносимой. И станут небеса добрее, Светлей и чуточку понятней. Пока же гнев бессилья зреет Все ярче, все невероятней! Вот-вот. Уже ветра лихие Рвут…

В глубине нашей русской души В глубине нашей русской души, Колокольчик звенит голубой. В бальном танце кружится в глуши, Родниковый источник живой. Родниковый источник живой. Родниковый источник живой. Серебрится янтарная даль, Вышивая рассвет золотой. И внутри нас булатная сталь… Колокольною медью покой, Колокольною медью покой, Колокольною медью покой, Что плывет по просторам земли, Наполняя сердца чистотой. И стога разнотравной любви… И в сиреневой дымке…

И в запутанный нитями день, Ты ниспавшим уходишь из ночи. Голову разделила мигрень, И кричать… Только нет уже мочи. Война идет Снаряды завывают истерично,