Полицейские детективы

ФРИДРИХ ЕВСЕЕВИЧ НЕЗНАНСКИЙ СИНДИКАТ КИЛЛЕРОВ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ЗАГАДОЧНЫЕ УБИЙСТВА Март, 1992 1 Старинный трехэтажный особняк, который возвышался над своими приземистыми замоскворецкими соседями, примерно в середине Климентовского переулка, принадлежал генеральному директору многопрофильной фирмы «Сибирь» Наилю Мирзоеву, татарину армянского происхождения или, как шутливо говорил он сам, наоборот. Этот особняк был давно внесен Моссоветом в реестр строений, представляющих определенную…

Словно ошпаренный, он поспешно щелкнул зонтом, выбросил над головой звонкую, пульсирующую от дождя полусферу и побежал по улице, не решаясь, однако, свернуть теперь к набережной. Бекас никогда не был удачливым человеком. И внимание на него за всю его жизнь обращало совсем мало людей. По-настоящему, может быть, одна мама это делала. Но, господи, как давно это было! В прочих случаях если на Бекаса обращали внимание, то это, скорее всего, означало неприятность. С годами Бекас превосходно научился…

К счастью, владельцы Центра предусмотрительно вызвали на всякий случай не только бригаду «Скорой помощи», но также спасателей и пожарных, и все три машины с самого утра дежурили в укромном месте, поэтому ехать им было недалеко. Поняв, что своими силами справиться не удастся, они вызвали подкрепление и приступили к работе. Завывая сиренами, к Центру со всех сторон неслись машины, в больницах срочно готовили места для пострадавших. Так весело начавшийся праздник закончился трагедией! Ничего…

Девушка повернула. Маленький парк справа, в котором целыми днями играли дети, ночью был совершенно пуст, только бесшумно покачивались пустые качели. В туфлях на плоской подошве она шла почти неслышно, и у нее возникло странное ощущение, будто она не в городе, а где-то далеко от людей. На ходу девушка искала взглядом окна домов, но большинство скрывали от дороги изгороди, а в тех, что удалось разглядеть, свет не горел, лишь отражались фонари, только усиливая зловещее ощущение. Девушка чувствовала,…

Виталий снова потянулся к телефону и, пыхтя трубкой, набрал номер. — Светлану Бори… Света?.. Да, это я. Понимаешь… Нет, нет, не то! Придёшь сегодня до мне? Я за тобой заеду… Ну, почему неожиданно? Мы ведь давно собирались. А тут ещё «чепе». Один наш парень, школьный товарищ… Одним словом, беда стряслась… Нет, нет! Ты не лишняя! Ну, как ты можешь быть лишней!.. В этот момент дверь кабинета открылась. Вошёл Откаленко. Вид у него был озабоченный. Он мельком взглянул на Виталия и проворчал: — Духота…

Орлов покосился на кончик носа, недовольно хмыкнул, вытащил из папки загодя приготовленную бумагу, протянул Гурову. На несвежей помятой бумаге было всего несколько строк, большие корявые буквы свидетельствовали, что автор не увлекается эпистолярным жанром. «Здравствуй, Петр. Если ты здоров, подъедь быстренько ко мне, есть разговор. Дело по твоей части, да и должок пора бы погасить. Михаил». Гуров повертел листок, глянул его на просвет, даже понюхал, положил на стол и сказал: – Зоной пахнет, а…

– Кто? – сказал он в трубку. – А, конечно, Дейв, соедини ее со мной. – Затем он принялся ждать, пока Дейв Мэрчисон, сидящий внизу, в канцелярии у коммутатора, соединит его. Стоявший возле автомата с газировкой Мейер налил себе еще один стаканчик и сказал, не обращаясь ни к кому в частности: – Везет же, вечно ему девушки дозваниваются. Можно подумать, что если девчонкам в этом городе нечего делать, так они тут же снимают трубку и звонят Клингу, чтобы справиться о том, как идет сегодня борьба с преступностью, –…

– Оба – на пять минут! – главный рефери без раздумий указал на скамейку оштрафованных. Один из судей и защитник «южных» склонились над Женькой, наверно, самым молодым игроком на площадке. – Как ты? – Он чего, охерел? – простонал тот, держась за ребра, – еле дышу… Партнеры по звену помогли Моисееву подняться и, придерживая под руки, увезли за пределы площадки под жидкие аплодисменты публики. – Жека, играть сможешь? – Сочнев положил ему руку на плечо. – Не знаю… Отдышаться надо. Он «пушкой»…

– Не повезло мне, – криво усмехнулся тот. – Протянул бы до мая, а там вы меня уже не поймали бы. – Это почему же? – заинтересовалась Настя. – Куда б вы делись? – Я бы никуда не делся, а только вы вышли бы замуж, – пояснил кандидат на высшую меру. – Ну и что? – И ничего. Вам не до меня стало бы. Это только у старых дев хватка бульдожья, потому что они вообще всех мужиков ненавидят. А у замужних женщин голова другим занята, они уже не работники, а так, отсиживают и зарплату получают. Так что…

Стоя с чашечкой кофе в руках, Роман Шилов наблюдал за ее работой через большое окно конторки. Шилов обернулся к хозяину мойки: – Что, Жора, детей начал эксплуатировать? Хозяин тоже пил кофе, только не у окна, а за высокой стойкой с кассовым аппаратом, и его расплывшаяся фигура занимала там почти все свободное место. – У этого ребенка уже своих двое. Если бы не я, они бы орали от голода. – Благодетель, значит. – Чего не помочь, если просят? Опустив шланг, девушка оценила результаты своей работы,…

– Накормлю же я вас, ребята, – сказала одна из девушек, ловко поправляя скатерть и расставляя приборы. – Шашлык не берите... Продолжения разговора Казаков не слышал, так как официантка нагнулась и обсуждение меню продолжалось вполголоса. Ее подруга пересадила мужчин по своему усмотрению и уселась сама, удовлетворенно оглядывая мощное летное семейство. Казаков сел за соседний стол, лицом к хозяйственной стюардессе. Он ощупал глазами ее плотную полногрудую фигуру, широко улыбнулся, перехватив ее…

«Сосредоточься». С огромным трудом он начал возвращаться в зал суда. Слушание дела продолжалось двадцать один день и было главной новостью газет и телевизионных передач. Затаившиеся в засаде камеры подстерегали его днем и ночью, их невыносимо яркий свет бил по лицу, операторы отскакивали назад, снимая его в цепях во время этапирования из тюрьмы в зал суда. Помещение, где проходило заседание, было отделано светлым ламинированным деревом. На возвышении стоял стол судьи, напротив — места для защиты…

Как ни любил скорость сидевший за рулем «вольво» моложавый красавец, однако в черте города нажим на педаль акселератора пришлось ослабить. Это раньше он мог прилепить к лобовому стеклу спецпропуск и мчаться со свистом. Теперь же для каждого задрипанного гаишника главный авторитет — его собственный карман. Можно было бы вообще-то выбросить на крышу автомобиля синий проблесковый маячок, какими оснащаются транспортные средства милиции, контрразведки и «скорой помощи», но сегодня был не тот случай, когда…

Но больше всего взъярились те, когда казаки разрушили их жертвенник. Матвей лично изрубил его саблей и забрал все, что было сложено вокруг. Ахнули местные от такого святотатства, замерли, а потом со всех сторон полился шепот проклятий. Матвей не обращал внимания, знал, что захватчиков никогда не любят, тут уж ничего не поделаешь. Но местные оказались не столь просты. После того как жертвенник их разрушили, словно помешались все. Как безумные кинулись на Матвеево войско. Сами полегли, но и его людей…

— Уж будь так любезен, объяснись толком, если тебя это не затруднит. — Я понимаю, комиссар, вы рассержены. — Тогда постарайся выражаться ясней. — Мне предсказали, что я совершу убийство еще до своего дня рождения. Осталось два месяца. — Кто предсказал? — Прорицатель. Ну, конечно, не такой, как эти, что носят тюрбаны… — Понятно. — В прошлом году мы с друзьями с работы отмечали мой день рождения в баре. Кто-то из тех, кто там был, не из нашей компании, предложил мне в качестве подарка…

Машина осторожно набирает скорость, оставляя позади непристойный рекламный щит. Она сворачивает на виа Никола Фьески, пересекает бульвар Амендола и, проехав вдоль виа Саири, подруливает к третьему дому по виа Грамши. Лимузин едва успевает остановиться перед Дворцом правосудия, а швейцар уже бросается открывать дверцу. Тем временем Луиджи, подхватив объемистый портфель Де Витиса, торопливо подает его шефу — другой швейцар уже приоткрыл огромную застекленную дверь. Размеренный шаг достойного…

Была сырая ночь, какая бывает только в конце октября. И полная тишина, какая бывает только глубокой ночью. Этой работенки на мой век хватит, думал Корнеев, идя через двор к уже знакомому «уазику» с проблесковым маячком. Особенно после того, как решили прибиться к Европе и наложили мораторий на смертную казнь (больно нужны мы им там…). Тут такие, как я, и стали востребованы. Если, конечно, вести себя по-умному. А до этого, бывало, казнили по суду кого надо. На однокашника Коляна Сыромятина вот так…

– А пропуск оформлять? – крикнул им вслед прапорщик Коробец. – А если он за ночь девять раз придет, пять раз один и четыре с адвокатом? – спросил у него Олег Леонидович и, не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, пошел дальше по коридору вслед за фигурой неведомого Коробцу Гурова, которого здесь, выходит, все знали и уважали так, что хоть фуражку ломай перед ним. – Новичок, – спокойно сказал капитан, не углубляясь в анализ поведения своего подчиненного. Прапорщик молча выслушал наставления…

Резолюция: Начальнику ГУВД г. Санкт-Петербурга. Срочно проверить указанные в заялении факты и принять меры! Зам министра внутренних дел Иванов. Подпись. Резолюция: Начальнику отдела внутренних расследований при ГУВД г. Санкт-Петербурга. Прошу исполнить и доложить. Начальник ГУВД г. Санкт-Петербурга Комаров. Подпись. – Леночка, милочка. Ты не польешь настурцию? А то вянет же. Я лежу все время, никак не могу, когда надо, полить. – Конечно, Мария Александровна. – Ковшик на кухне.…

— Ага, — рассмеялся однокурсник — Дают. И еще добавляют всем желающим. Но я сегодня получил пусть не материальное, но хотя бы моральное удовлетворение. Мегера сегодня особенно не в духе, рвет и мечет, явилась на работу в шесть утра, представляешь? И всех разносит. — В первый раз, что ли, — обреченно вздохнул Серега. — Не в первый, — согласился Игорь. — Но сегодня вместо Любаши должна выйти Танька, они поменялись сменами. Чуешь, чем пахнет? Мегера Таньку терпеть не может, ненавидит всеми фибрами…