Полицейские детективы

– Почему не жарко? Жарко. Просто я стараюсь этого не замечать. Голова другим занята, – проговорил Лев и снова уткнулся в свои бумаги. Крячко недоверчиво хмыкнул. Теперь он уже из вредности не собирался оставлять Гурова в покое. – Вы у нас теперь «светский лев»? – язвительно скаламбурил он, неприязненно сверля глазами галстук Гурова. – Не понял, – покачал головой тот. – В гламуре погрязли, – продолжал язвить Крячко. – Пижонские галстуки носите. Нам рядом с вами только лаптем щи хлебать! …

Он положил цветы ей на колени и поставил бутылку и коробку бисквитов на стол. — Дорогая мамочка, поздравляю тебя. Она развернула цветы и сказала: — Ах, какие чудесные цветы! И бисквиты! И вино или что это? Ах, херес. Как я тебе благодарна! Она встала, несмотря на протесты Мартина Бека, подошла к буфету и взяла серебряную вазу, которую наполнила водой из-под крана. — Я еще не так стара и беспомощна, чтобы не ходить своими собственными ногами, — сказала она. — А тебе как раз будет полезнее посидеть.…

Вот вам простой пример: где-то в городе совершено преступление — квартирная кража. Не имеет значения, много ли, мало ли украдено, для милиции важен сам факт, что кто-то посягнул на гарантированные Конституцией права советского человека. Обычно в кинофильмах вы видите сначала выезд оперативной группы, а затем уже разные, я бы сказал, приключения отдельных сотрудников милиции. Для практики же нашей характерны не столько приключения, сколько подключения. С выездом опера­тивной группы на место совершения…

Николай Семенович спит на диване, тяжело и с присвистом дыша. Он лег поздно, множество листков на столе исписано его крупным и неровным почерком. Темно-синий китель с майорскими погонами небрежно брошен на стул. Я беру патрончик из-под валидола, он пуст. Вчера шеф высыпал на ладонь таблетки, и их было не меньше восьми. Когда работаешь в угрозыске, привыкаешь замечать такие мелочи. В отделение я звоню из вестибюля, чтобы не беспокоить Николая Семеновича. Врача обещают прислать тотчас. Я надеюсь…

Директор со вздохом поднял руку и нажал на кнопку звонка, расположенную справа от металлической двери. Если охранник находился недалеко и не болтался по клубу, любезничая с администраторшей, то ему должно было хватить нескольких секунд, чтобы узнать на мониторе черно-белый облик директора и открыть замки. Агаров стал механически отсчитывать в уме секунды, бессмысленно рассматривая узор из полос нержавеющего металла, покрывающий дверь. Благодаря стараниям дизайнеров парадный вход смотрелся очень…

– Ты обязан учитывать их мнение, – постоянно твердила ему Лили. – Заказчики не должны мне мешать, – возражал он. – Я не могу сосредоточиться, когда они начинают от меня что-то требовать. Ну почему они это делают? Я же им все сразу объясняю! Все правильно, подумала Фостер. Его манера общения с клиентами – это тоже часть проблемы. Ему давно пора ее пересмотреть. Она хмуро посмотрела на улицу. Внизу, на тротуаре, не было ни души и, разумеется, никакого Уильяма. Хотя, по идее, в данный момент он…

В 1942 году его отец был арестован как немецкий шпион и до 1953 года валил лес где-то под Иркутском. Курт рос здоровым и умным мальчиком. После окончания средней школы его призвали в ряды Советской армии. За год до демобилизации их часть перебросили в Афганистан. Курт управлял БМП и участвовал в боях с афганскими моджахедами. За что был впоследствии награжден медалью «За боевые заслуги». Демобилизовавшись, Шиллер вернулся домой и в тот же год поступил в автомеханический техникум в городе Кустанае.…

– Ну что же, пожалуй, достаточно, – он ткнул пальцем в очки и посмотрел на Виктора с интересом. – Чувствуется, молодой человек, материал вы знаете неплохо. Значит, на геологоразведочный потянуло? Похвально! Для полного впечатления дайте краткое определение понятий «демократия» и «социальное». Вы часто употребляли эти слова. Формулировки возникали одна за другой, но были они не точны, не убедительны. – Ну не волнуйтесь. Сосредоточьтесь. – Он смотрел терпеливо. Щеки Виктора покрылись красными…

Так же, насупившись, он посмотрел на вошедших, но в следующую секунду его хмурое лицо осветилось улыбкой. – Ба! Лев Иванович! – воскликнул он, поднимаясь из-за стола и делая шаг навстречу Гурову. – И Стас тут же! Какими судьбами? Служба? Да нет! Неужели отдыхать летите? Глазам своим не верю! Он обменялся рукопожатиями с Гуровым и Крячко, при этом не сводя изумленного взгляда с ярко-желтой рубашки последнего. Сама рубашка ничем особенным не отличалась, но рисунок, которым она была украшена, невольно…

– Смотри-ка чего!.. – подивился услышанному Степаныч. – И почем они идут, эти метеориты? – По-разному, – рассудительно обронил Хомяков. – Есть такие, что и по тыще баксов за один грамм. Ну, это какие-то особо редкие. Я-то в них не спец, только что читал про такие вот дела. Да если хоть по десятке долларов дадут за грамм веса, и то – навар обалденный. – Ну, давай поищем… – Тщательно потушив окурок, Степаныч неопределенно пожал плечами. – Только где на это время взять? Комбайн-то не бросишь. Сидим…

И вот теперь надо возвращаться… Куда? В крошечную «однушку», где и без нее не протолкнуться? Ехать к Лешке в Жуковский и сваливаться обузой на его стареньких больных родителей, которые сами нуждаются в уходе? Она ведь еле ходит, в час по чайной ложке, да и то с палкой. И потом, как она будет ездить из Жуковского в поликлинику на массажи и процедуры, которые зловеще пообещал ей доктор? Из дома и обратно можно доехать на такси, накладно, конечно, но их бюджет выдержит, если не каждый день. А из пригорода…

Несмотря на высокий служебный чин, почти ничего кадрово-военного во внешности Георгия Федоровича не было, ну не прорезалась у него, хоть и рожденного в офицерской семье, та военная косточка, которая так естественно придает непринужденную бравость и щеголеватую молодцеватость истинному служаке. Впрочем, и сама служба не предполагала увлечения внешней атрибутикой. Великолепный мундир, надеваемый считаные разы в год, не стал, да и не мог стать, в силу редкости использования, естественной оболочкой,…

– Понятно. – Старшина поправил висевший на груди миниатюрный микрофон. Едва войдя в зал, Денисов снова понял: такого количества отъезжающих Астраханский вокзал еще не знал. Диваны, кресла, боковые проходы были заняты. Огромный зал напоминал стадион, только места для зрителей находились посредине арены. Завеса тумана по ту сторону стеклянных панелей висела по-прежнему низко, о том, чтобы увидеть привычную бегущую неоновую строчку уличного катехизиса: « Пользуйтесь услугами железнодорожного транспорта…

– Стасик! – Мария, выбежавшая на звонок из кухни, радостно чмокнула Крячко в щеку. – Какой ты молодец, что выбрался к нам! Ой, розы какие красивые! Вот спасибо-то! – Что красота цветов пред красотой прекрасной панны! – продекламировал Крячко, приобнимая ее здоровой рукой за плечи. Станислав, больше в шутку, конечно, гордился своим польско-литовским происхождением от боковой линии то ли Потоцких, то ли Вишневецких, что было хорошо известно в управлении и служило поводом к дружеским подначкам.…

Солнце уже стояло довольно высоко в небе и освещало фасады домов на противоположной стороне улицы, доставая до первого этажа. Мужчина вытащил из кармана табакерку, начал разминать окурки сигарет, пропуская крошки табака между пальцев в круглую жестяную коробочку, бумагу сминал в шарики величиной с горошину и складывал их на краю надтреснутой тарелки. Помешал кофе и принялся медленно пить. Вдали снова взвыла сирена. Он встал и проводил взглядом машину скорой помощи, вой сирены усиливался, а потом…

Поднаторел он и в политических дрязгах, в борьбе с коммунистами и подрывными элементами, работал над раскрытием убийства Дохени и других уголовных тайн Калифорнии. Свой богатый опыт Уайт отразил в автобиографии («Я — детектив») и в повестях «Человекоубийство» (1937), «Упряжный коп» (1937) и «Безвозвратная река» (1941). Изданная в 1943 году книга «5000 троянских коней» в том же году была экранизирована на киностудии «Уорнер Бразерс» под названием «Северная погоня» (сценарий Фрэнка Груббера,…

Галина с интересом уставилась на улов, за спиной показался сын. — Привет, пап! Взглянув на зубастую пасть, он издал восторженный возглас: — Ух ты! Класс! — Это кто? — Женщина погладила скользкую серебристую поверхность. Рыбак посмотрел на супругу, изобразив на лице удивление: — Не узнали? Эх, вы, рыбаки!.. Это ж лосось. Ценная порода. — Пап, на что ловил? — поинтересовался парнишка, переполненный гордости за отца-добытчика. — На блесну, сынок.— Левашов потрепал сына по плечу.— На…

«Семерка» давно заслуживал хорошей зуботычины: всю игру он незаметно для судей грубил и «рубил» нападающих, хотя перед началом встречи было объявлено: матч проходит по ветеранским правилам, толкаться можно, но в меру, и в борт никого не печатать. А этот не просто припечатал, да еще и «пушкой» добавил. Ладно, когда в азарте, нечаянно, но когда нарочно… За такое – в морду, непременно в морду! Они успели обменяться парой ударов, но судьи прервали представление, растащив бойцов по разные стороны ворот…

Но сердца их не становятся от того черствее и замкнутее, наоборот, они становятся добрее хорошей, а не «добренькой» добротой и шире открываются людям. — Голохов, дежурный по городу, слушает! С тех пор как полтора часа назад Владимир пришел на дежурство, он смотрит и слушает. Вообще-то говоря, ему, назначенному в очередной наряд уголовным розыском оперативнику, положено сидеть внизу — там есть специальная комната. Но кто же прогонит его отсюда, молодого лейтенанта, впервые попавшего на дежурство?…

– Да правда! Настоящий! Живой! Сыном клянусь! Сын – это уже аргумент. Шутки в сторону! Директор компании Роман Иванович Кривошеин, потомственный земельный спекулянт, вылетел из мягкого кресла-гнезда и подлетел к стилизованному под улей сейфу. – Дьявол!.. Накаркала! Играла б ты лучше в «косынку»! Распахнув дверцу, он извлек две герметичные банковские упаковки. – На, спрячь… Скорее! – Куда?! В туалет – уже не успею… Кривошеин окинул кабинет страдальческим взглядом. Увы, куда ни засунь…