Прочие Детективы

А кого, спрашивается, такими трелями напугаешь?! И даже убедишь. Сосед подумал, что мышка собралась отчаянно расплакаться, и таки погладил ее, то есть меня, по голове. – Ну-ну, Сашенька, не надо огорчаться. Железо, оно и есть железо… Действительно. Не морду же расквасили. А только убытков на несколько тонн зелени подкинули. Доказывай теперь, что не верблюд, что, пятясь задом из ворот, выезжала аккуратно и соседскую машину видела. Разъехаться мы могли. Но по какой-то необъяснимой причине «поцеловались»…

На помятой больничной постели лежало безжизненное тело Ричарда. Широко раскрытые глаза медленно каменели. В последнюю минуту своей земной жизни он смотрел на нее, и весь его внешний вид говорил о той искренней любви и нежности, которую он испытывал к ней ― Иоланте, но так и не смог высказать. Глаза молили о прощении. Их союз нельзя было назвать счастливым, хотя Иоланта всегда чувствовала, что муж любит ее. Он, как мог, оберегал свою Иоли от различных неприятностей, оказывал такие незначительные,…

2 — Убийство! Это короткое и страшное слово, принятое дежурным по городу, уже через несколько секунд перелетело из первого этажа в третий, в четвертый, прозвучало в разных комнатах огромного здания на Дворцовой площади и заставило многих работников милицейского аппарата отложить в сторону текущие дела. Поднялся из-за стола начальник Управления с генеральскими погонами на кителе. Торопливо застегнул белый халат судебно-медицинский эксперт. Накинул на шею ремешок фотоаппарата сотрудник…

— Каким образом он это выяснил, если мы нигде и никогда не публикуем имена людей, приглашенных на заседание нашего клуба? Ты спрашивал у него? — Он сравнил свой список с их именами и выяснил, что во время заседания нашего клуба в прошлом году Мартинес лежал в больнице после автомобильной аварии. Об этом сообщали все бельгийские газеты. А Гальярдо не был главой банка Испании, и эксперт логично предположил, что человека, не занимающего такой высокий пост, мы не могли пригласить на наше заседание.…

– А ведь ребенка еще и вырастить нужно! – ахнула Алена, вспоминая, как ее Василий Петрович с каждым годом начинает все больше жаловаться то на одну часть своего тела, то на другую. И хотя сил и энергии у Василия Петровича хватило бы и на то, чтобы в боксерском поединке уложить парочку молодых соперников, но все же отдышаться ему потом после схватки было существенно труднее, чем самим нахалам выйти из глубокого нокаута. В общем, с зачатием ребенка следовало не затягивать. Но как тут уловишь момент,…

— Этого не может быть! — растерянно пробормотал Николай Владимирович. — Тут даже под лупой никто ничего не найдет! — Этот найдет! — уверенно заявил гость. — Мне недавно позвонил человек, которому ты дал для связи мой номер телефона, и сказал, что принято решение подключить к расследованию твоего дела группу полковника Гурова. Причем кандидатура эта предложена сверху, и предложена так, что отказаться было невозможно. — Черт! Значит, придется опять платить! Когда уже они нажрутся? — помотал головой…

– Но почему? Люди обрели бы невероятные силы, сумей они сложить новые и старые технологии, и тогда будущее станет именно тем царством добра и мудрости, к которому мы все стремимся… Что с вами, рабби? – Карл увидел, что старик прикрыл глаза и черты лица его словно заострились. – Вам плохо? – Нет-нет. – Старик махнул рукой, указывая на чашку, примостившуюся на краю стола. Немец подал ему лекарство и смотрел, как раввин пьет. Несколько капель янтарной жидкости пролились на белую бороду, но старик…

Каково это — играть со смертью, как с котенком, забавляясь сознанием своего могущества? Каково это — проникать в дальние закоулки чужого сознания, открывать давно и навсегда запертые двери и ужасаться увиденному там? Да, в знании может крыться не только печаль, но и ужас, а опрометчивые исследователи чужих умов могут запросто лишиться своего. Главный вопрос психоаналитического детектива не «кто виноват?», а «почему?». Только тот, кто понимает мотивы, управляющие другими людьми, может считать,…

Хорошо, хоть город большой – Москва! Домов много. Есть и старые, даже очень. Раньше в них цари жили и бояре. Потом вельможи – ленивые, пузатые. По улицам гусары скакали, сверкая саблями! В дворянских особняках звучали мазурки и вальсы, летали над паркетами шелковые подолы, блистали обнаженные плечи женщин! Потом… Эх, потом все куда-то делось! Жаль… А теперь все постоянно спешат, бегут без толку, без смысла, суетятся! Зачем? Никакого полета мысли! Никаких порывов! Деньги, мелкие дрязги, стрельба…

Она снова открыла глаза и робко, испуганно взглянула на пол. Ботинки никуда не делись, они стояли на прежнем месте. Здоровенные ботинки на толстой рубчатой подошве. Ежик у нее на руках зашевелился, сонно забормотал. – Спи, маленький! – заворковала Юля и двинулась к двери своей комнаты… но тут вторая дверь, которую она никогда не открывала, со скрипом открылась. Юля застыла посреди коридора, в ужасе глядя на эту дверь. Дверь полностью распахнулась, и на пороге появилось страшное существо,…

Словно было предрешено, что выбор падет на него. Молниеносное озарение, как при рождении ребенка, когда женщина сразу понимает, что он принадлежит ей. Она заполучила ученика, которого искала, и ребенка, которого ей не суждено было иметь. Она положила руку ему на лоб, убедилась, что температура спала, а затем посчитала пульс. Все нормально. Она подобрала правильную дозу морфия. кабинет имел на полу толстое белое ковровое покрытие, которое всегда казалось ей страшным и негигиеничным,…

Девушка открыла тумбочку, достала планшетник и включила его. Ей нравилось наблюдать, как грузится гаджет, как оживают «обои» — аквариум с жизнерадостными рыбками. Но сегодня с компьютером что-то не так. Заурчал, вроде бы включился, а экран как был темным, так и остался. — Давай, просыпайся, японская морда! — поторопила технику Изабель. И монитор послушно вспыхнул. Только вместо умиротворяющих рыбок — девушка увидела совсем другую живую картинку. Кладбище. Зловеще торчащие кресты, могильные…

Очень старый. Более — ничего. Годы сыграли со стариком презабавную шутку, напрочь лишив его внешность каких-либо индивидуальных признаков. Старость с мастерством подлинного живописца растушевала отличительные черты. Непонятно — блондином он был или брюнетом до того, как волосы поредели, стали похожими на пух и приобрели серебристо— серый оттенок. Какими были его губы, прежде чем побледнеть — в синеву, истончится, и запасть, отчего казалось, что старик постоянно их поджимает? Был он…

Надежда машинально оглянулась и оторопела. Перед ней стоял ее старинный приятель Игорь. Он был художником. И не просто художником, а очень известным и в России, и за рубежом. Работы Игоря хорошо продавались, на его выставки было не попасть. Он долго жил в Европе, в частности в Германии, говорили даже, что у него там то ли собственная галерея, то ли владелец галереи выставляет только его работы… В общем, как ни крути, Игорь был человеком приличным. С Надеждой они были знакомы давно и крепко дружили.…

Я решила ответить вопросом на вопрос: — Значит, это вы его знали? Незнакомка мягко улыбнулась: — Все же вежливее было бы вам ответить, так как я задала вопрос первая. Я не стала, как говорится, «лезть в бутылку» и сказала: — Нет, я, к сожалению, никогда не знала этого молодого человека. Женщина бросила сигаретку в траву, недоверчиво пожевала накрашенными губками и задала следующий, вполне резонный вопрос: — А почему же, извините, вы так долго и задумчиво стоите перед этим надгробием?…

Так или иначе, с тех пор, как Вульф решил, что чересчур растолстел, он метал дротики ежедневно. Причем называл их копьями. Я, когда обнаружил, что скоро мои потери будут исчисляться трехзначными цифрами, решил оставить эти забавы, о чем сообщил ему строгим тоном, сказав, что врач нашел у меня синдром спортивного сердца. Дальше Вульф продолжал упражняться один, и в то воскресенье, о котором я веду речь, взял в одной взятке два джокера. Я продолжал: – Это был бы хороший ход. Вы ему подошли бы.…

Катюша грациозно, словно антилопа, повела головой в направлении темно-синих «Жигулей», стоявших возле здания Дома культуры. После прошлогоднего ремонта белую краску со стен и колонн одного из последних бирючинских бастионов нравственности еще не смыло дождями, и под лучами летнего солнца он выглядел довольно нарядно. Только разбитые стекла в одной из дверных створок разрушали цельность образа. — Как там в школе дела? Ремонт уже начали? — спросила Валентина Васильевна, поправляя растрепавшиеся…

По перрону торопливо проходили пассажиры. Ближе к концу платформы со скучающим видом стояли два мента – один показался Лере знакомым. Она даже замедлила шаг, опустила голову, чтобы не встречаться с ним взглядом. Впрочем, при ее заметной внешности это было совершенно бесполезно. Рост – метр восемьдесят, длинные белые волосы, глаза цвета голубого льда… Менты внимательно поглядывали на пассажиров, настороженно переговаривались. Когда Лера поравнялась с ними, тот, что показался ей знакомым, шагнул…

Вот встала из-за столика полная, слишком ярко одетая дама и пошла к выходу. После нее в кафе остался сильный запах приторных духов. Дама встретилась посреди дороги с такой же полной подругой. Они так шумно и долго приветствовали друг дружку, что на некоторое время перегородили движение легковых автомобилей. Надежда вздохнула и взялась за телефон. – Надя, – услышала она запыхавшийся голос мужа, – я уже выехал. – Только сейчас? – удивилась она. – Ну да, но там, понимаешь, такая история… ну…

И все же он чувствовал себя обязанным переговорить со всеми женщинами, которые придут по объявлению в его кабинет. Его голова чуть склонилась набок, глаза приняли участливое выражение, пальцы рук легли на записную книжку. Он отрабатывал эту позу многие часы, глядя на отражение в зеркале, и теперь она была доведена до совершенства. Не зря же он сейчас занимает такую ответственную должность в банке, хотя еще достаточно молод. Едва Бейли закрыл за собой дверь, как женщина решительно подошла к столу…