Прочие приключения

Но самое интересное было еще впереди. Не успели мы обогнуть порог, как вода вокруг лодки вдруг стала белеть, как молоко, покрываясь на поверхности крошечными кружочками, как бывает, когда хариус поднимается весной или когда на реке идет дождь. Это всплывал донный лед. Справа, слева, со всех сторон, насколько хватало глаз, вода была покрыта такими кружочками. Словно лодка продвигалась вперед в густой каше, как клей, прилипавшей к веслам. Много раз мне приходилось плыть через эти пороги и до этого…

— Да ведь это сам И Цин Хо, не будь я правитель! — вскричал тот. — Что ты делаешь здесь, в то время как должен сидеть в тюрьме, ожидая, когда тебя поведут на плаху? — Прошу ваше превосходительство выслушать меня, — сказал И Цин Хо, присаживаясь на корточки у постели правителя и раскуривая свою трубку от жаровни. — От мертвеца мало пользы, и совершенно справедливо, что я, который уже должен считать себя покойником, бесполезен правительству, вам, ваше превосходительство, и самому себе. Но если ваше…

— Ну… вы… бедняги! — обратился Месснер к собакам, которые тяжело упали на лед — отдохнуть. Голос его прерывался от усилий, с которыми он колотил онемевшей рукой по шесту. — Чем вы провинились, что двуногие запрягают вас в нарты, подавляют все ваши природные инстинкты и делают из вас жалких рабов? Он остервенело потер нос, стараясь вызвать прилив крови, потом заставил собак подняться. Джон Месснер шел по льду большой замерзшей реки. Позади она простиралась на много миль, делая повороты и теряясь…

— Собираешься, я вижу, на бал? — сказал Гриф. — Нет, — возразил помощник. — Это он для Таитуи так расфрантился. Влюблен в нее по уши. — Выдумываете! — запротестовал Уилли. — Ну, так она в тебя влюблена, это все равно, — настаивал помощник капитана. — Не пройдет и полчаса, как ты будешь с нею в обнимку гулять по берегу в венке и с цветком за ухом. — Просто вы завидуете, фыркнул Уилли. — Вам самому она приглянулась, да ничего у вас не выходит. — Не выходит, потому что у меня нет такой рубашки,…

Она крепко сжала губы, чтобы не выдать своих чувств. Он хотел было снова положить голову к ней на колени, но она остановила его. — Ты женат, Крис? — Нет, нет! — горячо запротестовал он. — И никогда не был женат. Я хочу жениться только на тебе и… не могу. — Тогда… — Нет! — перебил он ее. — Не спрашивай меня! — Я должна знать, — повторила она. — Я понимаю, — снова перебил он. — Но я не могу сказать тебе. — Ты не думаешь обо мне, Крис, — нежно продолжала она. — Я все понимаю, — вставил…

— Пятнадцать дней, — отрывисто ответил он. — А кто вы такой? — Мое имя — Мак-Кой. — Голос незнакомца звучал теплым сочувствием. — Меня интересует другое. Вы лоцман? Ласковый благословляющий взгляд Мак-Коя устремился на подошедшего к капитану высокого широкоплечего человека с небритым, усталым лицом. — Да, я и лоцман, — последовал ответ. — Мы все здесь лоцманы, капитан, и я знаю каждый дюйм этих вод. — Мне надо повидать кого-нибудь из местных властей, — раздраженно перебил его капитан. —…

— Посади его, Чарли! Посади шар наземь! Что случилось? Я помахал рукой в знак, что слышал, и стал раскидывать мозгами. Может, что-нибудь неладно с парашютом? Чего ради сажать аэростат, когда тысячи людей собрались поглядеть, как я прыгну? Что такое стряслось? Я терялся в догадках, и вдруг новая неожиданность. Земля осталась далеко внизу, и, однако, я услышал, как где-то, кажется, совсем рядом, негромко плачет ребенок. И хотя «Маленький Нассау», словно шутиха, стремительно уносился в небо, плач не…

— Сахар у них очень хорош, — заметил Нига. — И мука тоже хороша. — У них много богатств, — добавил Уненк. — Вчера я был у них на судне и видел много хитроумных железных вещей, ножи, оружие, а также муку, сахар и много-много всяких удивительных припасов. — Это правда, братья! — Тайи поднялся, радуясь мысли, что племя уважает и прислушивается к его словам. — Они очень богаты, эти пришельцы из Солнечной Страны. При этом они очень глупы. Судите сами! Они без опаски являются к нам, не заботясь о своем…

Нью-Гиббон — сырой, богатый и дикий остров — расположен в пятидесяти милях от Шуазеля. Географически он входит в группу Соломоновых островов, а политически лежит как раз на границе между английской и немецкой сферами влияния и поэтому находится под объединенным контролем резидентов Англии и Германии. Однако контроль этот существовал только на бумаге, в решениях, вынесенных колониальными ведомствами обеих стран. Фактически никакого контроля не было и в помине. Ловцы трепангов и близко не подходили…

В одном покалеченном мизинце капитана Малу было больше неукротимости, чем во всем существе Берти Аркрайта. Но что поделаешь! Путешествующие дамы судят главным образом по внешности, а внешность Берти всегда завоевывала ему симпатии дам. Разговаривая как-то с капитаном Малу в курительной комнате, Берти открыл ему свое твердое намерение изведать «бурную и полную опасностей жизнь на Соломоновых островах», — так он при этом случае выразился. Капитан Малу согласился с тем, что это весьма смелое и достойное…

— Разрешите вам заметить, мистер Лоусон, прежде чем продолжать потасовку, не мешало бы заставить эту гадину разжать зубы. Он мой палец и не откусывает и изо рта его не выпускает. Он хитрый, как змея, сэр. Поверьте мне, — как змея! — А вот мы сейчас возьмем топор, — гаркнул моряк, — сейчас возьмем топор! Он втиснул лезвие топора между зубами Яна, рядом с пальцем мистера Тэйлора, и нажал на челюсть. Ян тяжело дышал носом и фыркал, как кит, но не уступал. — Так держать. Пошло, пошло! — Благодарю…

Когда мы приблизились к нарушившим закон рыболовам - их сети были заброшены на расстоянии двухсот - трехсот ярдов друг от друга, а река, насколько хватал глаз, была сплошь усеяна лодками, - Чарли сказал: - Одно досадно, парень, что у меня не тысяча рук, чтобы захватить их сразу. А так больше одной лодки нам не поймать: пока мы будем с ней возиться, остальные выберут сети и удерут. Мы подошли поближе, но не заметили ни беспокойства, ни суматохи, которые неизменно вызывало наше появление. Напротив,…

— Одеяла исчезли! — подхватили женщины испуганным шепотом. — Большая беда, — сказала одна. — Такие одеяла! — сказала другая. — Мы все огорчены твоей бедой, Гуния, — прибавила третья. Но в душе все женщины радовались тому, что этих злосчастных одеял, предмета всеобщей зависти, не стало. — Я только что разостлала их на припеке, — начала Гуния в тысячу первый раз. — Да, да, — прервал ее Боун, которому уже надоело слушать. —…

В тот день умерли двое, на следующий день — трое, потом количесво смертных случае подскочило до восьми. Любопытно было наблюдать, как мы это воспринимали. Туземцев, например, охватил тупой, беспросветный страх. Капитан-француз стал раздражительным и болтал без умолку. Звали этого капитана Удуз. От волнения его даже подергивало. Высокий, грузный мужчина, весом фунтов двести, не меньше, — жирная туша, дрожащая как желе. Немец, два американца и я скупили все виски и непрерывно пили. Рассчитали мы…

Ужас исчез из ее глаз, и вся она словно обмякла. — Ах да, теперь я припоминаю, — сказала она. — И вы выиграли один заплыв. — Как дела у Дэйва за последнее время? Наверное, напал на новую жилу? — спросил Лон без всякой связи. Женщина улыбнулась и кивнула, потом, заметив, что я развязал спальный мешок, показала в дальний конец комнаты, где я мог разложить его. Ее собственная койка, я заметил, находилась к другом углу. — Когда я услышала лай собак, я подумала,…

Пастух кивнул, недвусмысленным жестом потер ладони. Коротко ответил: «Эрмени». Потом взял кость и бросил ее своей собаке. «Эрмени» — значит армяне. В местных путеводителях вряд ли найдешь какие-либо сведения об армянах. Ни одного упоминания, хотя везде, где я побывал за последние недели, в каждой долине безлесного Анатолийского плоскогорья, я встречал следы их пребывания. Добравшись как-то утром до берегов озера Ван, я нанял лодку и отплыл к острову Ахтамар. Когда-то на этом острове располагался…

То, как была принята эта литературная хитрость, побудило меня в конце концов взяться за систематическое изложение моих приключений и публикацию записей, ибо, несмотря на видимость вымысла, в которую так искусно была облечена появившаяся в журнале часть моего рассказа (причем ни единый факт не был изменен или искажен), я обнаружил, что читатели все-таки не склонны воспринимать ее как вымысел; напротив, на имя мистера По поступило несколько писем, определенно высказывающих убежденность в обратном.…

А старий Гун, вміючи рахувати краще за всіх, заявив, що з чоловіків урятувався один на п'ять, із жінок – одна на три, а з дітей – одно на гілку. Тоді всі, хто не спав, відчули безмежність свого лиха. Вони збагнули, що їхнім поколінням загрожено в самім корені, що сили природи стануть для них убивчими; голі й безпорадні, мусять вони тепер блукати по широкому світу. Незважаючи на всю його мужність, Фаума опанував розпач. Ні його могутня постать, ні велетенські руки не тішили його більше; на широкому…

— Я на это не рассчитываю, Кардосо, но мне вовсе не хотелось бы оставить ее здесь полностью. Что за странная мысль пришла в голову нашему доктору: проникнуть в самое сердце континента. — В сердце? Да мы пройдем весь этот таинственный материк. — От одного океана к другому? — Да, или, вернее говоря, от берегов этого озера к северным берегам материка — я еще не знаю, выйдем мы к заливу Карпентария или к заливу Кинг. — Не знаю, но я слышал, что дело идет о розыске следов какого-то исследователя Австралии,…

Двадцать человек, погоняемые ругательствами сержанта и охраняемые сильным конвоем конных спаги 2 , державшихся, однако, в тени белой казармы, продолжали свой бег. Глаза у них выкатывались на лоб, лица побагровели, грудь прерывисто вздымалась, рубашки взмокли от пота. Впереди бежал легионер-красавец лет тридцати, смуглый, с черными глазами, сверкавшими как угли, с большим лбом, изборожденным преждевременными морщинами. В его могучих мускулах должна была скрываться более чем необыкновенная сила.…