Сказки

Дрозд высунулся из гнезда и ну лисицу просить, ну лисицу молить: — Лисанька-матушка, дерево не руби, детушек моих не губи! Я тебя пивом напою. — Ну, пойдём скорей. Я жирного да сладкого наелась, мне пить хочется! Полетел опять дрозд на дорогу, а лисица вслед бежит. Дрозд видит — едет мужик, везёт…

— Чтобы я расколдовалась. — А что, должно произойти? — Кровать, должна исчезнуть. — Ну, ложитесь на кровать, я вас поцелую. Красавица легла, и ежик её поцеловал в лобик. Она: «Хорошо, только, целуй в щечку хотя бы». Ёжик поцеловал её в щечку, и кровать исчезла, она оказалась на земле. Ой, —…

— Лучше уж на чужой стороне работать, чем дома с голоду помирать, — говорила она. Неподалеку от их замка жила старуха птичница. Она слыла колдуньей, и говорили, будто она может предсказывать будущее. Вот королева и послала к ней старшую принцессу спросить, в какую из четырех стран света ей лучше пойти…

– Ну их всех тудыть в качель, посплю пока, устал чой та… *** Бабка достала тесто из кадки, стоявшее на опаре в прохладных сенях. Хорошо поднялось! Рассыпала по столу муки, обваляла, подровняла, скруглила форму. Слепила брови, глаза, промяла рот, прилепила пипку носа. Что-то напевая, сунула в разогретую…

У Совуньи осенью наступала пора хлопот. Нужно было сварить семь видов варенья, насушить пять мешков съедобных грибов и десять пучков лечебных трав. Работа кипела, и хорошего настроения было – хоть отбавляй! Увидев грустного Бараша, Совунья тотчас же принялась угощать его горячим чаем. Бараш совсем…

Средний сын и так и сяк, Младший вовсе был дурак. Братья сеяли пшеницу Да возили в град-столицу: Знать, столица та была Недалече от села. Там пшеницу продавали, Деньги счётом принимали И с набитою сумой Возвращалися домой. В долгом времени…

Выспался Ванька – лучше некуда – и вовсе осмелел. Поел – да за работу. Колотился-колотился, и опять, как тот раз, большая глыба отскочила – едва Ванька ноги уберег. Думает – сейчас кошка выскочит. Нет, никого нету: видно, волчий хвост да медвежье сало помогают. Подошел к выбоине и видит – выход породы…

Из всех камней мне больше аметист полюбился. Камень не больно дорогой, из самых ходовых, а чем-то взял меня. Да и как взял! Бывало, добудешь щеточку и знаешь, что красная цена ей рублевка, а любуешься на полную десятку да еще жалеешь, что сдавать придется. Как в полный возраст пришел, домой потянуло.…

«Вот, – подумала мать, – какая у нас Эльза умная!» Села она с ними рядом и тоже начала горько плакать. А наверху за столом отец и Ганс сидят и ждут пива. Пить так хочется, что сил нет дожидаться. Вот отец и говорит: – Подожди, Ганс, я сейчас сам схожу, посмотрю, что они там делают, и пива принесу.…

Ежик ел спокойно, с достоинством, хоть и был голоден. Он съел хлеб и молоко, даже вылизал блюдце. От сыра откусил кусочек, а остальное наколол на иголки на спину. – Сыр не дурен! – сказал он. – Однако голландский был острее. С вашего разрешения остальное заберу домой. – Пожалуйста, пожалуйста! Когда-нибудь…

Страшила очень расстроился. — Это я во всем виноват, — говорил он, расхаживая по большому залу дворца и потрясая мягкими кулаками. — Как я мог за всей этой суетой забыть о Дроме? То я куда-то лечу, то кого-то спасаю — и все это без моего дорогого велика… то есть хотел сказать, малыша! Понятно, что…

Корина долго раздумывала, что же делать. Кто-то должен был объяснить разъяренным арзалам, что их новая королева ни в чем не виновата. Но разве горожане станут ее слушать? Нет, нужен кто-то другой, кто хорошо знал Гудвина, и кому арзалы могли бы поверить. И тогда Корина прознала о старом Вардале. Он…

– Ах ты озорник! – никогда так не сердился дед Семен; отнял русалку, погладил, а Федьку мочальным кнутом: – Не балуй, не балуй… Басом ревел Федька: – Никогда к тебе не приду… – И не надо. Замкнулся дед, никого в избу не пускал, ходил мрачный. А мрачнее деда – старый рыжий кот… – Ох, недоброе, кот, задумал, –…

– Дело было так, – зашептала Маргарита: У БАДЫ ЗАВЕЛИСЬ ЗОКИ Черный бада жил в домике возле пруда. Травку косил, воду носил, а сам думал, что бы ему еще хорошее сделать. И придумал он завести себе пчел. Не поленился, настроил домиков, поставил на лужайке и стал ждать. Вскоре дикие пчелы про домики…

А когда разбойная тварь явилась среди ночи и Огнелап свалил на нее дерево, то, к изумлению своему, узнал в ней Грызли Живоглота. Живоглот умолял Огнелапа освободить его, обещая, что поделится древними знаниями, которые добыл под землей. Лорд Тенглор лишь посмеялся. Когда взошло Солнце, Живоглот завопил.…

Майор милиции нахмурился: необычайное происшествие явно заинтересовало его. — Папа, — сказал Егор, — это волшебник Мур-Вей… Я слышал о нем… Вот кто похитил твои чертежи! — Волшебник?! — усмехнулся профессор. — Их нет. Все это выдумки, сказки. — Нет, есть, — упрямился Егор. — А я говорю — нет!…

Тут к дому подъехал газетчик на велосипеде и в надежде на чаевые поддержал клиента, стукнув Питера по спине туго свернутой газетой. Питер кинулся прочь, сам не зная куда, чудом увернулся от огромной машины, но его окатило грязной водой. Мокрый насквозь, он в первый раз огляделся и увидел очень странный…

Киплинг подчёркивает преходящий характер государственных и политических образований: «Что царства, троны, столицы У времени в глазах? Расцвет их не дольше длится, Чем жизнь цветка в полях» и вечность и неизменность духа человека-труженика, его души и красоты — того, что «остаётся поистине вечным…

— Халтура! — сказал Чишка, пробивая легко ногой тонкую корочку льда. — Фу, Чишка, как ты выражаешься. Я же тебя учил, как нужно говорить… — Как нужно — я забыл, а как не нужно — помню. — Эх ты! Нужно говорить: «Под кем лед трещит, а под нами ломится!» — Зай топнул ногой…

— Я не против, но мы сами многого не знаем, — задумчиво ответил ему железный человечек. — Мы плохо разбираемся в географии. Мы не знаем, какие растения вредные, а какие полезные. Заблудимся гденибудь в горах или в пустыне, что тогда делать будем? Кто нас спасёт? — Тогда нам нужно пригласить с собой…