Социально-философская фантастика

– Аббас, а вы не хотите кушать? – Спасибо, прокуратор, за заботу, конечно хочу, но моя еда уже на подносе в моей комнате, на моём столе, я тоже сейчас буду кушать. – Хорошо, а что у вас? Заинтересованно спросил прокуратор, глядя на Аббаса. – У меня прокуратор, пюре с двумя отбивными из куриного филе, салат, сельдь под шубой и апельсиновый сок, спокойно сказал Аббас. – Прекрасно, не менее вкусно, чем у меня, и вам приятного аппетита, с восхищением сказал Рами! – Да, вы правы, спасибо большое,…

Наш маленький «Як» летел в Симферополь с двумя дозаправками: в Харькове и Одессе. За счет этого время в пути увеличивалось чуть ли не до четырех часов, но это такая мелочь. Самый волнующий момент – когда самолет выруливает на взлетку, замирает на мгновение, а рев двигателей все громче и громче. И вот покатились, все быстрее и быстрее. Отрыв от земли почти не чувствуется. Почему-то домики внизу становятся как игрушечные, малюсенькие машинки снуют по автостраде – мы летим. Подрагивая, самолет набирает…

Сейчас детектор был спокоен – Как ты обманула его? – спросила куратор не по тексту – Я работала шпионом на них и шпионом же иду к ним, ни словом не слукавила. Детектор согласился. Меня высоко оценили за умение его обманывать, но мало кто знал, что все эти фокусы крайне ненадёжны и могут подвести в любой момент. Особенно в ответственный момент Мне не стоит волноваться, это просто мелкая миссия. Горсть песчинок в костёр бесконечной войны. Вдох-выдох, главное – убедить саму себя, тогда и другие…

Выставка, как обычно, прошла с большим успехом. На открытии было так много народу, что администраторы впускали посетителей партиями, а у входа в музей собралась огромная толпа. Ранние картины Айвена Итана ценители искусства считали лучшими, однако зрителей привлекали более поздние полотна, созданные, когда Айвен уже стал популярным художником. Но все же он отмечал, что и трилогию «Тримурти» не обходят стороной. Дольше всех у трилогии задержался пожилой седоватый индус в белоснежном шервани, отделанном…

Выматерился, когда вышел от них, а что мужикам скажешь? Ничего, так что смиренно потопал в «Автозапчасти» и вынужден был закупать полный комплект новой поршневой под АИ-76, другой тупо не было вообще в городе! Либо так, либо хрен его знает, сколько ждать…а там – купишь – не – купишь, как бог на душу пошлет? А машина нужна уже вчера… На задний, ведущий мост, поставил отечественную грубую, зимнюю резину марки АИ-168У «Снежок» от омского НХЗ «Омскшина». Клиренс под задним мостом вырос до почти полновесных…

Когда он вошёл в конференц-зал, его встретил строгий взгляд детектива Марины Локвуд, женщины с резкими чертами лица и острым взглядом, который казалось, проникал в самую суть. – Доктор Лейн, – начала она, раскладывая на столе снимки с камер наблюдения, – нам удалось восстановить запись за три часа до взлома. Она включила проекцию, и Лейн замер. На экране мелькнул силуэт мужчины в чёрной одежде, лицо скрыто маской. Он двигался с поразительной уверенностью, словно знал каждую деталь планировки.…

«Ну ты только не падай духом! Мы обязательно, что-нибудь придумаем». «Папа, мне точно также сказал». «Дядя Максим, очень хороший человек. Он обязательно тебе поможет, а иначе и быть не может». И тут разговор Ани и Саши, прервал телефонный звонок. «Аня, это у тебя телефон звонит?» «Да у меня. Мне Тимофей звонит». «Ммм, Тимка! Так ответь ему». «Саша, а что я ему скажу? Он же будет меня спрашивать меня, как прошла операция». «А ты скажи ему всё как есть, что мол – операция прошла успешно,…

Сорок восемь часов спустя гроб доставили во внушительных размеров каменный особняк Джеймса Фолкмана, располагавшийся в дальнем конце Мортмер-Парка. На обнесенной высокими, глухими оградами улице не было ни машин, ни прохожих, так что мало кто стал свидетелем того, как катафалк свернул в тенистый проезд и остановился у дома. Гроб внесли в зал с наглухо зашторенными окнами, установили на массивном, красного дерева столе и открыли. Фолкман лежал без движения в окружении множества огромных венков. В…

Всех умней, по-моему, тот, кто хоть раз в месяц самого себя дураком назовет, – способность ныне неслыханная! Прежде, по крайности, дурак хоть раз в год знал про себя, что он дурак, ну а теперь ни-ни. И до того замешали дела, что дурака от умного не отличишь. Это они нарочно сделали. Припоминается мне испанская острота, когда французы два с половиною века назад выстроили у себя сумасшедший дом: «Они заперли всех своих дураков в особенный дом, чтобы уверить, что сами они люди умные». Оно и впрямь:…

– Работа у меня не трудная, – говорил мужчина, – но тяжелая. Это кажется, что охранять арестантов просто, но на самом деле тяжело, потому что к ним приходят родственники или приятели. Просят разрешения поговорить или передать что-нибудь. Это запрещено, ведь в передаче может быть пилка или нож. Прогнать-то их просто, но трудно устоять перед деньгами, которые предлагают как плату, за возможность общения. Вот я и нахожусь постоянно между двух огней: брать деньги и рисковать или не брать, прогнать, и…

Урешті все закінчилося. Хлопчина лежав нерухомо й розслаблено. Водій трамвая обережно витер закривавленого ключа об його куртку й, озирнувшись на чоловіків, котрі захекано похитувались навколо тіла, буркнув: «Ну, ви ж повідомите, щоб це прибрали». І, так само трохи захекано похитуючись, пішов до передніх дверей. Трамвай дзеленькнув і покотив собі далі. Через дві зупинки Ігор вийшов. * * * У театрі з'ясувалося, що заняття з пластики скасовані. Але за півгодини їх усіх чекало керівництво – позачергові…

В четверг у Курдина умер дедушка, это все знали. До конца недели на уроки Курдин не ходил, а в понедельник опоздал на геометрию. Классная его пустила, слова не сказала. Он сел рядом с Рыжим Бадей, а дедушкин шарик прицепил сбоку, на крючок для портфеля. Шарик был здоровский. Серебристый, с тонкими чёрными прожилками и громадный, как арбуз. Под «хвостиком» у него висела кожаная ленточка. На перемене Курдин дал её рассмотреть всем, кто хотел. Сашка тоже посмотрел. Имя дедушки и даты на ленточке были…

Что-то меня не в ту степь понесло. После вышесказанного вы поняли кто я, я – это он, он – это я. Да, только раньше я был внутри него, в голове, душе, сердце, да хрен его знает где, это не имеет никакого значения, я был в нём. А сейчас я сам по себе. Я наблюдаю его со стороны, и он меняется… Он близок к краю пропасти и уже подумывает о суициде. А я не могу позволить ему сейчас умереть. Нет, он должен умереть, просто обязан, но чуть позже. Сейчас он не готов и если он будет слишком близок к краю, я…

С писателями солидаризировалась и часть IT-сообщества. Не в том смысле, что роман написан именно Стасиком, а в том, что точно не машиной. Специалисты в области программирования, интегрирования и постановки задач почти единодушно качали головами, нервно смеялись и пытались на пальцах растолковать настырным медийщикам, что достижения в области искусственного интеллекта еще не столь блестящи, как хотелось бы. Создать ПО, которое могло бы самостоятельно сгенерировать не то что художественный, а хотя…

– Ну, что же, сейчас попробуем! Соорудив пару бутербродов, проглотил их наспех и, запив холодным чаем с лимоном из бутылочки от «Липтон», Андрей уселся перед «Джексоном». (Это ласкательное прозвище его компьютера – самого близкого и надежного из всех друзей). – Так. Ставим диск. Запускаем поиск кода доступа. – Андрей откинулся на спинку компьютерного кресла, приготовившись к долгому ожиданию, как это обычно и бывает, но выпрямился почти мгновенно. – Есть. Вот это да! Оно открылось!! – А…

Делать нечего, придется поддержать беседу. Это часть платы за услуги, за игру, которую мы ведем. Моя сиделка добросовестно делает вид, будто ее интересует не только моя тайна, но еще и я, сам. Мне же приходится притворяться, будто я не знаю, что она литераторша из заснеженной России, внучка очень известной там писательницы Лохвицкой. Настоящее имя у моей сиделки труднопроизносимое. Именно поэтому, явившись по объявлению, она назвалась Мэри Энн. Что ж, желание дамы – закон. Между прочим, я не поленился…

– Вот и все. Сейчас немного отдохнешь и начнем. Боль потихоньку уходила, но легче от этого не стало, ведь Даша знала, что ее ждет дальше. Посередине смежной комнаты стояла кровать на металлических ножках, привинченная к полу так же, как и стулья в коридоре. Даша предпочла бы никогда не увидеть, что находится в этой комнате. Ее усадили за маленький круглый столик у облупленного шкафа из ДСП, налили чай. Правда, к чаю ничего не предложили, даже сахару. Она, обжигая губы и язык, пила кипяток маленькими…

Вдруг за стеной дождя зачавкала грязь. Что-то грузное и неповоротливое пробиралось по болоту. Мрэкр насторожился. Неприятностями в его положении грозило абсолютно все… Вода у островка пошла кругами. В следующее мгновение теплая жижа разошлась, в образовавшемся просвете появилась голова толстого рекна. Это был Жаб. Он коротко взглянул на Мрэкра, потом его внимание привлекли сочные листья плавающих растений. Мрэкр смотрел на жующего соплеменника и чувствовал бессильную ненависть. С появлением Жаба…

А сын у них другой. У него в глазах радость и любопытство. Имён у них не было: просто никто никогда не слышал, чтобы они обращались друг к другу по именам. И мама, и папа называли друг друга одинаково. В зависимости от ситуации: заей, зайкой, иногда солнцем или солнышком и уж совсем редко – золотом или золотцем. Хотя, как упоминалось выше, следов от их прежней любви практически не осталось, но привычки оказались сильнее чувств и переживаний. А в последнее время к этим ласковым прозвищам всё чаще…

– О, да! Около пяти лет. Я уже старушка. – И как? Нравится? – Уже привыкла. Сначала не нравилось, хотела уходить, но потом передумала и осталась. И вот, задержалась. – Ну, вот и всё, готово! – сказал Карлос, поднимаясь со стула и намереваясь пойти на своё место. Когда он повернулся, их лица оказались на таком близком расстоянии друг от друга, а стук его сердца стал таким сильным, что Карлосу пришлось собрать всю свою волю в кулак и сдержаться, чтобы не поцеловать бухгалтера. – Спасибо…