Триллеры

Витиеватая дорога, покрытая щебенкой, вела от дома через полосу деревьев шириной метров двадцать – двадцать пять, делая в зеленой зоне небольшую петлю. Со стороны новостроек перелесок огораживали остатки старенького забора. Строители не стали его трогать, так как граница была за пределами жилого комплекса. По почерневшим колышкам и доскам сложно было предположить, чьи границы раньше подчеркивал заборчик. В ожидании, пока Савелий спустится и появится под окнами, Надя в очередной раз попыталась найти…

У Ионовой наоборот понимание с мужем закончилось после рождения сына. Олег стал часто задерживаться на работе, один раз она прочитала СМС в его телефоне, адресованное некой Алене Анал. Он объяснил ей, что это Алена из аналитического отдела. Но Ионова была не полной дурой, чтобы понять, что на шарикоподшипниковом заводе нет аналитического отдела. После развода она уже полгода не могла найти мужчину, и поездка на море должна была обеспечить ей хотя бы трехдневный курортный роман. Секса она желала даже…

   Катя была самодовольна и эгоистична, родители считали её королевой всех королев. Но по факту, она заурядная личность. Единственное, что она делает хорошо – минет своему «другу» Сергею. На большее эта брюнеточка не способна. – Ну, как думаешь, Влад со своей окончательно разорвал или как обычно? Недельку пострадает и к ней побежит? – расстегнув куртку, спросила Катя. – Хрен бы их знал, они меня уже самого задолбали. Вы если разбегаетесь, то делайте это раз и навсегда, чтобы друг друга не ломать,…

«Лиза…», «Лиза…», «Лиза…»… Сосчитать все эти «Лиза» сложно будет даже мне, их слишком много в моей жизни. В детстве подобные развлечения выглядели забавно. Когда тебе меньше шести и большинство самых горьких воспоминаний – это шлепок маминой руки по твоей заднице или стертые до крови коленки, это не так и страшно. Но жизнь, по крайней мере моя, не закончилась в шесть, и уже к этому возрасту в памяти хранились несколько болезненных и неприятных моментов. Воспоминания, которые не имели великой силы…

–Давай собирайся, и пойдем уже, мне ещё осталось дописать пару отчётов к завтрашнему дню, а ещё тебя подвезти надо, – улыбаясь, сказала она и провела рукой по волосам, приводя в порядок растрепавшиеся слегка золотистые белые волосы. Я распихал пачку нужных бумаг по своему портфелю и послушно поплёлся за ней. Хотя у меня были и права, и старенькая полуразвалившаяся машина, но водил я редко – мне почему-то совершенно это не нравилось, никак не тянуло сесть за руль. Только в крайних случаях. К тому…

По крыше и окнам автобуса забарабанили крупные капли дождя. Май в этом году выдался паршивый – дождливый и пасмурный. Ливень как раз был логичным завершением сегодняшнего тяжелого дня. А что мне еще делать? Промокнуть, а потом сидеть до полуночи на подоконнике, смотреть в размытую акварель города и размышлять о смысле жизни.       «Ответственный и трудолюбивый…» – снова завертелось у меня в голове. Когда же я перестала такой быть? С какого момента моя жизнь пошла по кругу невыполненных планов и…

– Не очень! – Я так и знал. Ничё ты не понимаешь… Как и все другие. – Зашкварно… Кстати, о тебе как-то шли разговоры на районе, что ты можешь целыми днями, чуть ли не неделями не выходить из своей комнаты, ни с кем не общаться, ни с друзьями, ни родственниками, что ты малость тронутый, не от мира сего… Я не верила. Подумала бред. – А зря… – У тебя были в роду больные душой? – Нет… Вроде. Я ничего такого не слышал от предков. – Может тебя перепутали в роддоме? – девочка передала парню…

От этого громкого пронзительного крика Маша открыла глаза, скинула с головы влажное от морской воды полотенце и огляделась по сторонам. – Ты что, заснула? – спросил Антон, подняв глаза от почти доеденного початка варёной кукурузы. – Я тут себе пожевать взял, тебе не предлагаю, ты же кукурузу не любишь. – Кажется я задремала. Ты искупался? – Ага, уже минут пять как пришёл, смотрю, а ты полотенцем обмоталась и спишь себе! – Меня разбудили эти дикие африканские крики! Маша поглядела влево,…

В тот день, однако, поднимаясь на поверхность, я вновь осознал свою никчемность. Как ни скрывай, истина заключалась в том, что жизнь в последнее время пошла под откос. Мой последний роман только что отклонили, а Полли, та самая пигалица двадцати четырех лет, бросила меня ради какого-то небритого политического блогера-молокососа. И что самое скверное, как раз в то утро я обнаружил, что меня выселяют из квартиры в Блумсбери, в которой я бесплатно обитал и которую называл домом последние шесть лет.…

*** Опережая справедливое возмущение нашего благонравного читателя, выскажемся в защиту Попрыгуньи, заодно рассказав о том, что привело её к такой незавидной жизни. Вернее, кто привёл. Но обо всём по порядку… Девушка, имя которой мало кто помнит, родилась далеко к юго-востоку от Града Плоти, в типичной полосе малоплодородной землицы на границе вязких болот, нехотя выделивших людям от щедрот своих места под пашню. Рано осиротела; из ближайших родственников у неё остался только старший брат,…

Вампир. Сон второй Проснувшись с сильно бьющимся сердцем, я понял, что это всего лишь сон и никакого похожего на меня демона не было. Я всё такой же. Красивый, умный, обаятельный и немного мягкий в душе. Но всё такой же. Открыв балконные двери, я вдохнул городской прохладный воздух. Это была хоть и летняя, но всё же холодная ночь. Вдох, выдох, свежее дыхание лета приятно ласкает легкие. Но что это? Передо мной девушка с черными волосами, бесстрашно парящая на высоте тринадцатого этажа. Её красивые…

Грегори Голд, художник-реставратор, Чарльз Каннингем, камердинер лорда Рейвенкорта, Мадлен Обэр, камеристка Эвелины Хардкасл. Гостей просят воздержаться от разговоров о Томасе Хардкасле и Чарли Карвере, дабы не расстраивать хозяев напоминанием о трагических событиях. 1 День первый Делаю шаг и тут же все забываю. Выкрикиваю: «Анна!» – и удивленно закрываю рот. В голове пусто. Не знаю, кто такая Анна и зачем я ее зову. Не знаю даже, как я сюда попал. Стою…

А писать о том, чего не было – не в привычках автора. 1 Трудно было угадать, сколько ему лет. Он делался моложе, когда злился и глаза начинали светиться. Сам он вообще никогда не думал о возрасте. Он не думал о внешности. Знал, что женщины любят за толстый бумажник (каменная стена); за красивые слова, особенно в стихах из томиков лирики (ушами); за дерзость и хулиганство (по глупости и молодости лет, по подспудному ощущению воспринимая агрессию как бонус в эволюционном отборе); за мужественный…

– Хочешь кофе? Чай? Кажется, с завтрака осталась выпечка… – Я теряю вес, – внезапно произнес Скотт. – Вот в чем проблема. Это даже забавно. Я уже лет десять не вставал на весы, потому что был не в восторге от того, что они мне показывали. А теперь каждое утро, как только проснусь, сразу бегу в ванную взвешиваться. Эллис кивнул: – Ясно. Уж ему -то не нужно бояться вставать на весы, подумал Скотт; таких крепких, жилистых стариков бабушка Скотта называла ядреными сморчками. Он проживет еще…

Утреннюю тошноту она приняла за возрастной «привет» от ЖКТ и настоятельное требование показаться к врачу. Вера Александровна даже записалась, однако на приём не явилась. Работы навалилось столько, что лишний раз в дамскую комнату не отлучиться. Была в уклонении и эмоциональная составляющая. В душ е засел страх: меньше знаешь о своих болячках – крепче спишь. С другой стороны, теплилась надежда, что если и произошёл сбой, то он сам пройдёт – рассосётся . Отсутствие «красных дней» списала…

Если вы, как и я, всю жизнь прожили в большом городе, вас поразит царящая в Колд-Крике тишина. Вокруг городка на многие мили простираются живописные земли, а небо над Колд-Криком и вовсе кажется бескрайним. От местных закатов дух захватывает: краски здесь насыщенно-желтые, ярко-оранжевые, розовые, багряные, и ни один небоскреб не мешает наслаждаться живой красотой природы. Ширина открытых пространств поражает воображение. Трудно поверить, что кому-то в Колд-Крике может быть тесно. Но именно это…

– Да так, ничего. Новости смотрю – не отводя глаз от экрана, ответила супруга. – Ааа – многозначительно воскликнул Олег. Поняв, что продолжения диалога не последует, он предпринял еще одну попытку. – Я в отзывах читал, что тут неплохой Спа. Может, сходим? Женщина отвлеклась от чтения. – Спа?! Нет уж. Я на солнце успела обгореть. – Ну, процедуры не обязательны. Просто бассейн с минеральной водой, или сауна … или эта, как ее, с паром которая. – Пусик, какая сауна? Выйди на балкон, там…

В комнате словно снимали сцену из дешевого ужастика, который возможно уже доводилось видеть ранее. Причина моего попадания сюда - была неизвестна. Ее стерли из памяти, как и имя, любимые песни. Есть ли у меня собака? Или какой цвет глаз? Голова была пуста словно чистый лист, который помяли и выбросили. Сердце забилось чаще. Я мотнула головой и попыталась вспомнить хоть что-нибудь, но все безуспешно. Обрывки фраз, термины и их понятия хаотично всплывали в голове, но так и не давали объяснения происходящему…

– Это ведь все очень серьезно, – продолжал настаивать врач. Но его настойчивость угасала с каждой секундой, потому что Еву он лечил уже не первый день. Он знал, что если настаивать, ничего путного из этого не выйдет. – Я пойду, – сказала Ева и слегка улыбнулась, – у меня все хорошо. – Помните, что двери моего кабинета всегда открыты для вас, – доктор проводил ее к выходу. Он привык, что их беседы весьма коротки. Ева вернулась в свою палату и легла. Было совсем не холодно, но, не желая видеть…

Его отвезли обратно на Леймонт-стрит и устроили импровизированную очную ставку с двумя свидетелями. Текилу провели в аллею, где он оставил тело Пампкина. – Ты был здесь раньше? – спросил полицейский. Текила ничего не ответил, лишь молча вперил взгляд в лужу свежей крови на грязном цементе. Незаметно подвели свидетелей. – Это он! – в один голос выпалили оба. – Одежда та же и кроссовки, только пистолета не хватает. – Да, это он. – Точно. Текилу снова затолкали в машину и отвезли в тюрьму.…