Триллеры

О, по дяволите! Това не бяха няколко четиристишия. Кучият му син продължаваше страница след страница. — Първите няколко стиха вече са толкова известни, че ни е трудно да си представим чувството — шока — който са изпитали хората, когато за пръв път са го прочели в „Дайъл“ през 1922-а година. Поемата не е онова, което обикновено се разбира под „поезия“. Тя е по-скоро своеобразна анти-поезия. Личността на автора е заличена. На кого принадлежат тези мрачни, тревожни мисли? Има я, разбира се, общоизвестната…

Кубик выпал из руки. Да и ей уже было не до игрушки, которую безнаказанный мальчик по имени Лёвка цинично поднял с пола и убежал в другую часть комнаты. Было очень много слез: не только из-за укуса, шрам от которого остался на руке, но и из-за той обиды, того не исполнившегося невинного желания. В тот же день обидчик Левка получил свое наказание и оно было куда суровее, чем представлялось в ее разуме. Он десятикратно пожалел за содеянное. Справедливость все же восторжествовала с помощью усилий…

Линденгуд считал, что мурлыканье не принесло бы исполнителю музыкального признания. — Скребок над третьей, — объявил Хикс. Он поправил крохотные наушники в ушах и продолжил мурлыкать «Вальдштейн-сонату». — Опускай, — скомандовал менеджер. — Есть. Линденгуд повернулся к своему пульту. В центре управления бурением их было всего трое. Огромная установка в то утро напоминала город-призрак. Насосы молчали, рабочие и бурильщики находились в жилом блоке — смотрели спутниковое телевидение в кают-компании…

В проёме возник припадающий на левую ногу старик в чёрном балахоне. Поверх его рясы свисали подсумки для инструментов и снадобий. Загрубевшие, узловатые пальцы левой руки чуть стянули капюшон на затылок, и я увидел лицо: сильно уставшее, неживое, с паутиной морщин, разветвляющихся на лбу, и потрескавшимися губами. – Надеялся, что ты не очнёшься, – прохрипев, произнёс он. – Спасибо, – поблагодарил я за перевязку. – Поверь, ты ещё успеешь пожалеть, что проснулся, – махнул рукой лекарь. …

Медленно, слишком медленно повозка приближалась к сухой поверхности. Колёса прокручивались в грязи с чавкающим звуком, какой можно услышать, когда меч проделывает рубленую рану в груди противника. Но хорошо хоть, что повозка вообще двигалась, ведь каждая секунда промедления оборачивалась новой кровью. Сзади раздавались стенания десятков умирающих. Арьергард должен продержаться хотя бы ещё немного! Повозка продолжила подъем. Три больших каменных саркофага скользнули к её заднему краю, и верёвки,…

05.36–07.00 1 В пять тридцать шесть утра вверх по крутому склону Львиной головы взбежала девушка. Под ее ногами громко хрустит гравий, которым усыпана пешеходная дорожка. Бегунья отчетливо видна на фоне горы; яркие солнечные лучи подсвечивают ее, как прожекторы. Само воплощение беззаботной грации! Темная коса подскакивает на бегу и бьет по небольшому рюкзачку. На ней джинсовые шорты и светло-голубая футболка, оттеняющая очень загорелую шею. Ноги длинные, стройные. Девушка бежит быстро,…

Полпред отложил письмо, дал глазам минутный отдых — взглянул на благородную зелень Летнего сада, отделенную от полпредства лентой Невы. До недавнего времени он сам работал на том берегу, в высоком и некрасивом здании, обитатели которого должны знать все. Поэтому знал он историю ЗАО «Лензаводстрой». Не то чтобы полностью. Но достаточно, чтобы в дальнейшем пробегать глазами письмо через две строчки. … Еще прошлой осенью наш производственный коллектив насчитывал шестьдесят человек. Я дал работу…

Доктор Голан (покойный) — тварь, принявшая облик психотерапевта, чтобы обмануть Джейкоба и его родителей. Позднее убита Джейкобом. Ральф Уолдо Эмерсон (покойный) — эссеист, лектор, поэт. Часть первая Глава первая Мы гребли к выходу из бухты мимо качающихся на волнах лодок с ржавчиной на бортах, мимо колоний молчаливых морских птиц, гнездящихся на остатках затопленных доков, обросших ракушками, мимо рыбаков, опускающих в воду свои сети. Рыбаки смотрели на нас широко…

Крофорд закончил разговор резким «Нет!» и раскрыл папку с ее документами, которую все это время держал под мышкой. — Старлинг, Клэрис М., — сказал он. — Доброе утро. — Здравствуйте, — ответила Клэрис. Улыбка ее была вежливой, не более того. — В общем-то ничего особенного не произошло. Надеюсь, срочный вызов не очень вас перепугал? — Нет. — «Вот и неправда»,  — подумала Старлинг. — Ваш инструктор говорит, что вы прекрасно работаете, в первой пятерке в классе. — Хотелось бы надеяться.…

Хага-куре («Под листьями»), классический свод правил поведения самурая. 1. 1 декабря 1983 года Декабрьские норд-осты обычно вызывают в Беринговом море свирепые штормы, и огромные валы с белыми барашками несутся к юго-западу, словно шеренги застрельщиков перед наступающей армией былых времен. Но 1 декабря 1983 года в ста милях к югу от острова Святого Лаврентия наблюдалось редкое для этих мест затишье. Разумеется, ветер дул довольно приличный, но до шквала дело не доходило, и вместо валов была…

Он не ответил и направился к выходу, но она поднялась следом и удержала его. Наступила неловкая пауза. Секунду они стояли лицом к лицу возле столика. Она протянула руку, он пожал ее, но задержал пальцы в своей ладони дольше, чем полагалось, и тогда женщина, потянувшись всем телом вперед, поцеловала его в щеку. Ее губы были мягкими, и их горячее прикосновение произвело на него действие крошечного электрического разряда. – Одного рукопожатия слишком мало, – пояснила она. – Ты сделаешь это ради нас. –…

Зал заполнили репортеры и зеваки, которых всегда привлекали слушания дел об автокатастрофах со смертельным исходом и убийствах. Как и каждое дело об убийстве, нынешнее тоже представляло собой спектакль. Главный обвинитель Гас Венабл и сам являл собой весьма эффектное зрелище. Дородный мужчина с копной седых волос, козлиной бородкой и изысканными манерами плантатора-южанина. У него был вид рассеянного и нерешительного человека, но мозги работали, как компьютер. В любое время года он носил белый костюм…

Зазвучали последние аккорды, и Ребус встал со скамьи. В церкви, кроме него, уже никого не было. Он в последний раз поглядел на пурпурный бархатный экран. Возможно, гроб еще там, а возможно, его уже перенесли в другую половину, где находится крематорий. Мысленно он снова вернулся в юношеские годы, в их общую спальню, где они слушали сорокапятки, купленные на распродажах в магазине на Керколди-Хай-стрит. «Мое поколение», «Замена» [1] … вспомнил, как Микки спрашивал, почему Долтри заикается, когда…

От первых звуков проснулись лишь несколько мальчишек в палате. Они тревожно таращились в черную мглу, соображая, чем вызвано гадкое беспокойство, страшным сном или неясными криками. Но звуки быстро затихли, а непонятные волны страха всё накатывали и накатывали. Один мальчик сорвался бежать, вскочил, но стыд оказаться осмеянным сверстниками заставил его вернуться в постель. Он сжался в комочек под одеялом и зябко дрожал, безуспешно сдерживая плач. Марк Ривун продолжал кричать, неистово, но совершенно…

Голос был знакомым. Том Кофлин, тот приятный молодой полицейский, который свидетельствовал на процессе на прошлой неделе. — Она без сознания. Она хотела возразить, но губы не могли сложить слова, а глаза не открывались. — Из руки идет кровь. Похоже, перерезана артерия. Ее держали за руку и прижимали что-то плотное. Другой голос: — У нее могут быть внутренние повреждения, Том. Тут по дороге Вестлейкская клиника. Я вызову «скорую», а ты оставайся с ней. Полет. Полет. Со мной все нормально. Я…

– Американцы покажутся ей сущими пугалами, – сказала Эмили. Дочь родилась семь месяцев назад в Ханане, где Тим изучал китайскую медицину. Эмили увидела направленный на нее объектив камеры. – А что скажет мамочка? – спросил Тим. – Она рада вернуться домой? – Хватит, Тим, – отозвалась Эмили. – Прошу тебя, не надо. – Она подумала, что после долгих часов, проведенных в кресле, наверняка выглядит хуже некуда. – Ладно тебе, Эм. О чем ты сейчас думаешь? Эмили хотела причесаться. Эмили хотелось…

Холодные серые глаза Мэтью с крапинками темно-синего — как дым в сумерках — смотрели на стол у противоположной стены зала. Он старался, чтобы это не было заметно — поглядывал время от времени и снова опускал глаза, поводил плечами и опять бросал косой взгляд. Хотя это и было не важно: объект его интереса должен был бы быть слеп и глуп, чтобы не знать о его присутствии, а этот представитель истинного зла ни слеп, ни глуп не был. Нет, зло сидело и вело разговор, смеялось и прикладывалось пухлыми губами…

Однако давайте оставим все эти спекуляции и мифологию и вернемся к тем первым девяти рыцарям. Многие понятия не имеют о том, что эти девять членов основателей ордена были связаны кровным родством и происходили из одной семьи. Имена восьмерых из них упоминаются в исторических документах. Девятый же до сих пор остается загадкой и источником измышлений современных историков. Кто же был этот таинственный основатель ордена, обретшего такое могущество и славу? Почему имя последнего рыцаря никогда нигде…

Мужчина на переднем сиденье спросил: – Ты знаешь, куда мы направляемся? Пилот молча кивнул. «Белл» устремился вперед, повернул на восток и забрался немного выше, направляясь в сторону темноты. Он промчался над шоссе, кажущимся с высоты рекой белых огней, ползущих на запад, и красных – на восток. Немного к северу от шоссе последние обработанные акры земли уступили место невысоким необитаемым холмам с низкорослым кустарником. Склоны со стороны заходящего солнца были залиты оранжевым светом, а…

Он хорошо справлялся со своей работой – настолько хорошо, что к настоящему времени возглавил разведывательную станцию в Риме. Это была довольно серьёзная должность. Его кузен Дэниел к тому времени вышел в отставку и примкнул к семейному бизнесу, который оплачивался намного лучше, чем государственная служба. Работа в Риме была очень напряжённой. Под началом Дэвида состояло трое штатных офицеров разведки; все вместе они добывали много информации. Часть этой информации поступала от агента, известного…