Книги из серии "Рассказы"

Время летит быстро. Следующие новогодние праздники мы встречали в разных компаниях, но с ребятами из НАШЕГО двора мы неизменно встречались на традиционном первомайском свекольнике у Левы, Дне Победы у нас, на юбилеях. Мы были самодостаточны. Мы любили наши камерные праздники. Может, потому, что любили друг в друге свое детство и юность, до которых в этом мире больше никому нет дела? Пять лет назад Лева опять пригласил нас к себе встречать Новый год. Уходящий 1998-й был непростым и для страны, и…

Мартин понял, какую я переживаю внутреннюю борьбу, и попятился к двери. — Ладно, давайте. Только не срочно. Я прикинула, что если останусь на час-два в бюро, то успею и то и другое. Все равно некуда спешить. Дома — холодно и грустно, ехать к друзьям — засиживаться допоздна, а завтра рано вставать. Остается только работа. Я углубилась в дебри немецкого языка. Уже горели фонари и улицы были пустынны, когда я подошла к дому. — Звонила Таня!!! — провозгласил Николай, едва я вошла…

— Почему нотариуса? — Усы психотерапевта зашевелились. — Да, почему? — вторила ему ведущая. — Потому что вы не оставляете ей никакой надежды. Ей, бедняжке, только и надо составить завещание и не ждать от жизни больше никаких приключений! Вы вообще осознаете, — я снова бросилась в атаку, — что сейчас делаете? Вы же врач, и ваш принцип «не навреди!». — Но у женщины после тридцати есть, как правило, семья, работа, уже, к сожалению, престарелые родители, хобби, в конце концов! — Доктор взял себя в…

Какое-то время спустя на склоне пригорка их обогнали две громоздкие немецкие машины с брезентовыми кузовами. В кабине первой машины сидели три немца в военной форме. Конный полицай услужливо козырнул им, лихо бросив два пальца к черной пилотке. Когда повозка выкатилась из тучи поднятой машинами пыли, Федор рассеянно оглянулся — нет, партизан здесь не было. Да и откуда им здесь взяться? Их отряд теперь в Кривулевском лесу, вчера они оставили его, направляясь по вызову штаба в Лисичевскую пущу. И он,…

Небольшой синклит и объявил, что будет сражаться до победы. Народ, как всегда, поддержал его. Сражение продолжалось, но силы были слишком неравные. Перевес все больше склонялся на сторону врагов. В крепости иссякли пищевые запасы, а затем и порох. Половина ее защитников была ранена. На крепостных стенах сражались многие женщины и старики, а также дети-подростки. Никто не хотел сдаваться. Но случилось так, что сил не хватило, и однажды штурмующие ворвались в крепость. Он лично возглавил контрудар,…

Последовал дружный смех, к которому присоединился и Хопкинс, а затем в беседе наступила пауза. Ветер взвихрился неожиданно бурным крещендо, посылая в окно потоки веток и мелких камешков, в которых на какой то миг потонул мрачный вой собаки. В комнату вошли командир эскадрильи и подполковник воздушной авиации. Никто из сидящих у огня не знал последнего. — Не вставайте, парни, — сказал командир. — Это — подполковник Адамс, бывший командующий местной авиабазы. Рождество он проведет с нами. Последовала…

Тут он спохватился. Воровато глянул на меня (я, конечно же, превнимательно следил за эволюциями Семен-Михалыча), ткнул-таки пальцем в клавиатуру, и тетрадочный индикатор угас. Только как-то не подумалось мне, будто сие угасание является следствием уделитивания недорифмованного бредоподобия. Ну и хрен с ним. И вдруг я сам себя удивил вопросом: – Слушай, а почему ты согласился пойти в испытатели? Ну вот ей-богу, не собирался я у него это спрашивать, потому что убивать время было совершенно некогда…

— Так. — Так-то оно так! Ну, что тебе сказать на это, студент: с голоду ты у меня не помрешь, но и разносолов обещать не стану. Одноэтажный барак красного кирпича, двор в сирени, дикая смородина с редкими желтыми, красными и черными ягодами, стол, как водится в таких дворах, врыт в землю: лавки, качели, крашенные яркой краской. Полный пансион, пусть даже и в тесноте, как было обещано, показался Андрею большой удачей, поэтому, еще не переступив порога дома, он уже решил для себя, что останется…

Умирал на руках у жены. — Маша, жаль, деток нет… — говорил напоследок. — Одна остаешься. Плакала Марья, держала на коленях его голову и плакала. Не могла понять смерть, не могла и не хотела. В Бога не верила, а когда голосила на кладбище, когда за гробом рвалась, и его вспомнила. «На что, — кричала, — на что тебе мой Коля? Зачем мужа от жены родной отрываешь?» А детей не было да и не могло быть. Еще ребенком упала она зимой в колодец, сильно застудилась, чудом жива осталась. Девицей росла…

— Что делать? — Всевидящий начальник сварочного снова оказался тут как тут и картинно пожал плечами. — Опоздал, брат. Инна странно посмотрела на Рада и ничего не сказала. Вдвоем отправились гулять по столице, смотрели салют. Честно говоря, оба разочаровались: ленинградцы привыкли к подсвеченному контуру Петропавловки, к припудренным расплывающимся ракетным дымом мостам, к двум пышно расцветающим сполохам — в небе и в Неве. Красная площадь, со всех сторон уставленная домами, подобного эффекта не…

Она легко присела перед шкафом. — Проголодался ты у нас! Проголодался, миленький?.. — Нет-нет. — Прости... — её жалко-расстроенный взгляд, почти плачущие глаза из-под русой пряди. — Это я не тебе... — и движение головой за плечо — лишь одной ей свойственное движение, которым она отбрасывает со лба прядь: — Коленька у нас голодный, Коля наш проголодался. Скажи: забыли вы про меня, бедного, вот я и воюю! Быстрые тонкие пальцы крошат хлеб на расстеленную в углу газету; голубь, чуть растопырив крылья,…

Скакали по дорогам гонцы, осматривали на заставах всех странников, задерживали до выяснения личности тех, кто имел брови сросшиеся и глаза острые. Но нет, не было среди них Василия Григоровича. Много дорог на свете — кто знает, по какой он ушел? Ищи ветра в поле… САМОЗВАННЫЕ БРАТЬЯ Тишина стоит в риторическом классе Львовской иезуитской академии. Только дружно скрипят перья да старчески шаркает ногами по каменному полу профессор, отец Вишневецкий, расхаживая между партами. За узкими стрельчатыми…

— А здесь тебе что? Чужбина? Тоже русская земля. Русские люди живут, казаки яицкие. И пойдут разговоры: — Чудно, право. На своих же войной идем. — Свои-то они, может, и свои, да воры, мятежники беглые. Они против царицы идут. «Молодец, Степан Родионов, правильно отбрил», — думает незаметно подошедший сержант, узнавая солдат по голосам. — Беглые, да умные, а ты дурак, — отвечает хрипловатый басок. — Не от хорошей жизни в бега ударились. Ты откуда сам? — Из Москвы. Графа Шувалова дворовый человек.…

Картина называлась «Ночное купание». Изображен на ней был берег реки ночью. Светила луна. Двое молодых ребят нагишом бежали к воде. А третий человек, лет пятидесяти, только еще готовился к купанию: он наполовину снял трусы, обнажив левую ягодицу с крупной черной родинкой. Лицо этого человека было обращено к зрителю, и оно, это лицо, несомненно, было лицом Василия Михайловича Куренцова.

И тут Потапов почему-то вспомнил Наташу. Он видел ее неделю назад, проезжая в такси по Тверскому бульвару. Наташа была одета в светлую дубленку с капюшоном. Потапов тогда же хотел остановиться, но передумал, потому что очень спешил. Он вспоминал о ней несколько раз с того дня, но сейчас, на остановке, вспомнил как-то очень сильно, физически ощутимо. «Позвоню сегодня, – подумал Потапов. – Или лучше заеду без звонка… Нет, лучше все-таки позвонить». Он так и не успел решить, что надо сделать: позвонить…

Eсть такой анекдот. Приходит больной к доктору. У больного забинтована нога. – Что у вас болит? – спрашивает доктор. – Голова, – отвечает больной. – А почему повязка на ноге? – Сползла… Я как-то рассказал этот анекдот, сидя в гостях у знакомых. Просили рассказать что-нибудь смешное – вот я и рассказал. Все засмеялись. Только пожилой мужчина, сидевший за столом напротив, как-то странно посмотрел на меня, задумался и затем, перегнувшись через стол, сказал: – Простите, я, вероятно,…

И Альма занялась делом. Она доедала валявшиеся остатки еды, пила воду из луж и обходила забор, иногда потявкивая на всякий случай, чтобы никто чужой не подходил… Только, к ее ужасу, никто чужой и не подходил!… А через три дня вдруг села на плетень ворона. Наглая старая ворона, которую Альма давно знала и не любила за то, что та так и норовила чего-нибудь склевать в огороде… Она и на этот раз нацелилась глазом в огород, но Альма зарычала, предупреждая, мол, не дури, хвост выдеру! – Дура! – закаркала…

– Чему «этому»? – Ну, вот этому… В смысле выражений… Все говорят, что вы их знаете бесчисленное множество…