Книги из серии "Рассказы"

– Который человек домовика видит, тот уж знает, что ничего с ним не станется. Его и поезд не зарежет, и на войне не убьют. Везде его домовик охранит. Такой человек в своей постели умрёт. Как обидит он домовика-то, так тот покажется в каком ни есть обличье и начнёт душить. До двух раз он прощает, попугает да отпустит, а уж на третий раз придушит. Я сама, грешная, с ним видаюсь. А на неделе приходил домовичок и за сердце брался. Второй уж раз. Это он не со зла, просто пора мне приспела, вот он и напоминает.…

- Приперлась, ведьма!.. Бабушка, задыхаясь от усталости, показывалась на лестничной площадке внизу, Маришка, перепрыгивая через ступеньки, с визгом мчалась ей навстречу, повисала на шее, звонко целовала дряблую старушечью щеку. - И чего вам, мамаша, дома не сидится? - приветствовала бабушку мать. - Ох, жаланная, - нараспев говорила бабушка, словно не замечая хмурого лица, - другой бы раз и сама рада дома посидеть, да люди не дают. Всем до старухи дело есть. Вот и этот, уж так жалился, так…

– Привет, красотуля! За молоком бегала? – За молоком. – Ну так угости. – Ишь, шустрый какой! Не заработал ещё молока. И то верно. Утро в самом начале. Такой день раз в году бывает – с рассвета весна, с полудня – лето. Сегодня не управишься с огородом, назавтра в сорной траве утонешь. Пусть красотулька подождёт до вечера, и уж тогда неважно покажется, что ноют натруженные руки и ломит спину. Какая может быть спина, когда поют соловьи, а ночь безжалостно светла и коротка. А пока – прокапывать…

В Петербурге молодой Соколов быстро освоился, стал своим человеком в студенческой среде, всюду бывал и знал всех. Но учению шумная жизнь не мешала – раз положив кончить курс кандидатом, шел к этой цели Николай неукоснительно. Вот только как-то попал он в университете на лекцию Воскресенского (модным считалось хаживать на сторонние лекции), и так получилось, что курс он окончил по естественному отделению. Молодой в ту пору «дедушка химии русской» невнятно бормотал свои лекции и никогда не устраивал…

— Что они делают здесь, в двенадцати сотнях миль от Таухолда? Бюро раньше не баловало нас своим вниманием. — Чем и заслужило нашу благодарность. Успокойся. Я спускаюсь вниз. Может быть, нам будет приятно пообщаться с новыми людьми после этих трех лет. Путь вниз с высот до линии изгороди, очерчивавшей пределы обработанных угодий, занял пятнадцать минут. Воздух казался сладким от запаха с трудом выращенных гардений. Несмотря на их необыкновенную красоту, привезенные растения не были предметом роскоши;…

— Второй ступени?.. Но ведь это тест для неквалифицированных рабочих! — Вам нужно где-то работать, мистер Мелдон? Город с населением, превышающим сто миллионов человек, не может содержать бездельников. Да и жизнь у человека, лишенного жетона, не слишком приятна. Декан замолчал и многозначительно посмотрел на дверь. Мелдон собрал бумаги и вышел. 2 В кабинке, где проводилось тестирование, было жарко и душно. Март поерзал на жестковатом сиденье, устраиваясь поудобнее, и бегло просмотрел опросный…

Я прошел всю лямку школы и колледжа, неизбежную для подростка английской зажиточной семьи, но с годами проявились накопившиеся силы и страсти, и мои родители вдруг должны были понять, что у меня есть бессмертная душа, и попытались натянуть удила. Но было уже поздно, не прекращалось мое дикое, бесшабашное сумасбродство, родные от меня отреклись, общество отомстило мне остракизмом за весь долгий ряд нанесенных ему оскорблений, и получив от отца тысячу фунтов с заявлением, что он больше не увидит меня…

На этот раз она взглянула на меня, но без всякого интереса. И меня осенило: а вдруг ей просто не нравятся такие, как я маленькие, толстые, рыжеволосые мужчины? В школе магов (я забыл объяснить, что когда-то учился там) имелся специальный курс — глубокое проникновение в прошлое. Сейчас я решил испробовать это рискованное, но сильнодействующее средство. И новое заклятие отправило меня в конец девятнадцатого века. В то время прапрадед, встреченной мною незнакомки, служил корнетом в кавалерийском…

Мой отпуск кончается — увы, даже относительное время порой слишком реально. Близится к концу и поиск. Ничего интересного нет среди астероидов мертвой звезды. Это, наверное, был все-таки не корабль… Я устроился в пилотском кресле и пристегнул полтора десятка ремней и ремешков. Автоматы начали проверку корабля. И в этот миг по экранам разлилась фиолетовая вспышка. Кто-то выходил из подпространства. Рядом, совсем рядом… Я положил руку на пульт, блокируя охраняющие системы. Быть может, чужак пройдет…

…Вот уже час Семен Иванович мирно спал в кровати, модной, финской, из темного неотполированного дерева. Время от времени он повторял сквозь сон: — Говорил же я, выключай за собой свет, а то и через тридцать лет найду… А забытая спираль времени дремала в уголке стола. На одном ее конце гудела земля под ногами мамонтов и неандертальцев. На другом… Эх, если бы можно было знать, кто там, под хрустальными куполами невиданных дворцов, в этом далеком и прекрасном завтра…

Полицейский подвёл продавца к машине и, втолкнув его внутрь, с силой захлопнул дверцу. – Уже четвёртый сегодня, – мрачно проговорил он, садясь в кабину. – И до чего они изобретательные, эти хобо!..

А может, в те времена, когда и жизни на Земле не было, на эту гладь, близ грани тверди и прибоя, опускались корабли инопланетных мыслящих существ? Давным-давно, на заре времен, жизнь нашей молодой планеты шагнула на сушу из своей колыбели - Мирового океана. Теперь, на очередном этапе истории, завоевав не только всю сушу Земли, но и ближний космос, человек вновь обратил взоры к морю прародителю жизни. Подойдя к мысу, я замедлил шаги. Отличное место выбрал Совет для перевалочного пункта. Тут…

Пройдя по аллее, обреченный Грандо скрылся за поворотом. Мистер Мельдерлинг вздохнул и пошел по своим делам, слегка поскрипывая на ходу: он тоже был робот.

– За чем же дело стало? Прошу к барьеру, – указал на доску Грегор. К их перепалке начали прислушиваться. – Но сегодня я не в форме, – спохватившись, сказал Антон. – Устал. – Отлично, – кивнул Грегор, словно ожидавший такого ответа. – Тогда давай сыграем завтра. Завтра как раз воскресенье. Антон сощурился. – Зря хвастаешься своим индивидуальным коэффициентом, – прошипел он. Шахимат одной левой тебя положит. – Речь не о роботе. – И я тоже, если захочу, одной левой тебя положу! – выкрикнул…

- Великолепно! - восхитились члены комиссии, бросая победные взгляды на старичка. - Тогда позвольте еще вопрос, - кротко произнес старичок. - Видоизменим условие. Чайник уже налит водой и стоит на плите. В плите лежат дрова. Есть и спички. Задача та же - вскипятить воду. Бастион тревожно загудел, что-то в нем щелкнуло, кашлянуло, засипело, и по прошествии пятидесяти четырех секунд голос, в котором сквозь прежнюю бесстрастность пробивались нотки скрытой гордости, сообщил решение: - Чайник…

- Но как мог ты не услышать, когда злодеи вскрывали сейф! - Голос инспектора вновь подскочил до крика. - Ты посмотри только, что здесь наворочено! - Мои акустические фильтры... - Может, ты ночью покидал свой пост? - спросил инспектор, пораженный внезапной догадкой. Калибан еле заметно покачал головой, норовя поглубже втиснуться в темный угол. - Уж если такое могло произойти, от тебя можно ожидать чего угодно, продолжал рассуждать инспектор вслух скрипучим голосом. - Мало ли что взбредет…

— Курите? — Иногда, а что? Я вдруг рассердился и заскучал. Курите, не курите… Каждый тренер с этого начинает. Атаман… Мне захотелось уйти, холодновато становилось под вечер. Я и не рассчитывал, что Наталья сейчас появится, она сказала, что придет, если удастся удрать с лекции, но вообще-то, наверно, не придет. Я сказал: «Простите. Мне пора», — и встал. Сосед кивнул шляпой. Из-под каблука летели брызги через всю дорожку. — До свидания, — сказал я очень вежливо. …

Двадцать лет Том играл на скачках и в казино, волочился за самыми хорошенькими женщинами, танцевал, ел в самых дорогих ресторанах и одевался с безупречным вкусом. Он всегда выглядел так, словно сошел со страницы модного журнала. Хотя ему было сорок шесть, ему от силы можно было дать тридцать пять. Он был на редкость остроумным собеседником, и хотя все знали, что он полная никчемность, это не мешало получать большое удовольствие от его общества. Его отличали бодрость, неугасимая веселость и невероятное…