Книги из серии "Рассказы"

– Комары заели… на болото ходил, – отвечал я, переводя дух. – Кто сейчас на болото ходит? Поставь там меду, медведь и то не пойдет. – Тыхей добродушно посмеивался, оттопыривая верхнюю губу с черными колючими усиками. Удэгейки тоже начали посмеиваться, прикрываясь для приличия руками. По моему лицу ручьями текла вода, перемешанная с потом, я тяжело дышал и, должно быть, выглядел смешным в этом налипшем накомарнике. Мне показалось, что кто-то сбоку пристально рассматривает меня. Я обернулся и…

Крафт обернулся к экрану. — Нет, каково! Лейтенант, вы слышали? Лейтенант Гордон хохотал. — Потрясающе, командор! Он был неподражаем! Я передам запись беседы по внутренней связи, пусть ребята тоже посмеются! — Валяйте, Гордон. Командор выключил экран и откинулся в кресле. На самом деле смешного было мало. Работать в условиях конфликта всегда неприятно. Стивен Крафт, командир крейсера «Индепенденс», принадлежавшего Управлению Природных Ресурсов, не в первый раз натыкался на подходящую…

Обложку проспекта украшали портреты Наполеона и еще каких-то внушительных личностей в гривастых шлемах — вероятно, Александра Македонского и Юлия Цезаря. «В наше время, когда миром правят компьютерные парламенты, а государства образовали союзный конгломерат, когда роль политики свелась практически к нулю, уже не может раскрыться талант государственного деятеля. Но кто может поручиться, что среди нас нет Наполеонов и Александров? Вы имеете редкую возможность получить всю полноту власти и раскрыть…

Дюбуа вынул из кармана часы на золотой цепочке, бросил взгляд на циферблат и поднялся из-за стола. Завтра в это время, подумал он, Жаннет сможет почувствовать себя почти графиней де Монтре. Карета въехала в ворота, украшенные гербом рода де Монтре; колеса зашуршали по гравию подъездной аллеи. Откинув занавеску на окне, Жаннет с любопытством разглядывала свое новое жилище, или, как выразился Дюбуа, «загородную резиденцию». Старинный трехэтажный особняк больше походил на крепость, чем на жилой…

— Да, да… Законы природы… А много ли мы о них знаем? Можем ли отличить главные от второстепенных? — А разве бывают второстепенные законы природы? — Ну, представьте себе разумного микроба, живущего в человеке. Изучая человека — свою вселенную — микроб тоже придет к выводу о наличии неких законов природы — определенного диапазона пульса, кровяного давления и т.п. А потом человек начинает стареть, и вся микробская физика трещит по швам. А потом он умирает, и стройный и логичный мир микроба обращается…

— Неподалеку есть вода. Подземный источник. Запасы концентратов для синтезатора у меня еще не кончились, а запасы энергии периодически пополняю, — он указал на генератор. Снова послышались шаги, и в келью вошли еще двое разведчиков. Их костюмы и снаряжение были такими же, как у Алекса; у одного из ранца выглядывал шлем запасного скафандра. Они тоже с удивлением оглядели жилище отшельника. — Потрясающе! — изрек тот, что принес костюм. — Конечно, катакомбы — это своего рода убежище, и даже неплохое,…

Разумеется, мы захотели выслушать его гипотезу. — В галактиках, — начал он, — действуют во многом те же принципы, что и в государствах. Так, в центре идет более быстрое развитие и достигается более высокая культура, чем на окраинах. Причина — хорошие дороги и близость административных центров. Под хорошими дорогами я, разумеется, понимаю малые расстояния между мирами в центре галактики, где число звезд на единицу объема значительно выше, чем на окраинах. Тесные контакты между цивилизациями там давно…

— А почему ты уверен, что у всего должно быть предназначение? — спросил Питер. — Человек — результат эволюции, то есть нагромождения случайностей, прошедших через сито естественного отбора. Это сито отсеяло вредные качества, но могло сохранить бесполезные. — Бесполезное автоматически становится вредным, — покачал головой Мак-Райден, — ибо оно тоже требует питания, иммунной защиты и т.д. — Потребляет системные ресурсы, — кивнул я. — Вот именно. Таким образом, организм, вынужденный тратиться…

Потом он начал передвигаться во времени. Одно за другим сменялись десятилетия. Время изменило его душу, но не его тело; а его волшебство не стало от этого менее эффектным, а наоборот, оно теперь заслуживало большего доверия. Он открыл великую и страшную истину и хранил ее в тайне только лишь из сострадания к другим. Его истина околдовала последнюю цивилизацию, не оставив при этом ничего земного. Он задумался. Но пятью десятилетиями позже (приблизительно 12 тысяч лет до нашей эры) случилось, что…

– Сейчас, сейчас, – пообещал я, имитируя энтузиазм. – Мне кажется, я что-то уже заметил. Оно как бы сдвинулось. Чуть-чуть. – Еще часов десять так простоим – и оно вообще уйдет, – равнодушно заметил Федор Борисович. Оранжевый диск солнца висел над горизонтом, как прибитый. Только иногда, казалось, слегка подрагивал в небесном мареве, как подрагивала рука нашего гостя, сжимавшая стакан с соком – с каждой секундой все сильнее. – Не получается! – Анечка обернулась к нам, ища поддержки. – Сегодня…

— Ах, так все-таки были? — осведомляюсь вежливо. А сам вздыхаю про себя: запоздал мой ценный совет, запоздал… — Естественно, — отвечает. — Первым делом. Как человек здравомыслящий — не мог исключить. — И что? — Кажется, он мне не поверил. Сначала. Подозревал в скрытой ридингофобии. Поставил эксперимент. Включил телевизор, там как раз старое кино показывали, «Волга-Волга». Мы только начальные титры посмотрели — и на улицу вдвоем. Движение там спокойное, одностороннее. Да и до проезжей части…

От таких слов апостола моя челюсть медленно поехала вниз. Черт зато никак не прореагировал на грубость, видно привык за тысячи лет. – Ладно. Ладно, начальник, сбавь обороты! Я пташка подневольная, меня бригадир за порожняк премии лишит. А куда его? В Физическое или Моральное? – черт с интересом взглянул на меня. – Не знаю, – буркнул апостол. – Иди, не мешай. Черт что-то прошипел себе под пятачок и захлопнул красную дверь, напоследок согнув руку в неприличном жесте известном еще неандертальцам.…

Отец Семена работал кузнецом в кузнице около шоссейной дороги, которая шла до Москвы на тысячу верст и еще дальше. Отец дома только спал, а утром он просыпался раньше всех, брал краюшку хлеба и уходил. По вечерам же, зимой и летом, он приходил уже в темноте, редко заставая самого старшего сына Семена, когда тот еще не спал. Перед тем как лечь спать, отец обыкновенно лазал по полу на коленях между спящими детьми, укрывал их получше гунями, гладил каждого по голове и не мог выразить, что он их любит,…

В самом деле, есть о чем подумать Якову Алексеевичу: будь Степке вместо двадцати пятнадцать годов, тогда бы с ним легко можно справиться. Долго ли взять из чулана новые ременные вожжи да покрепче намотать на руку? А в двадцать годов любые вожжи тонки будут; таких оболтусов учат дышлиной, но по теперешним временам за дышлину так прискребут, что и жарко и тошно будет. Как тут не кряхтеть старику по ночам и не хмурить бровей в потемках? Максим — старший брат Степки, казак ядреный и сильный, — по вечерам,…

Назло им носил шаровары с лампасами, с красной казачьей волей, черными нитками простроченной вдоль суконных с напуском шаровар. Чекмень надевал с гвардейским оранжевым позументом, со следами ношенных когда-то вахмистерских погон. Вешал на грудь медали и кресты, полученные за то, что служил монарху верой и правдой; шел по воскресеньям в церковь, распахнув полы полушубка, чтоб все видали. Председатель Совета станицы при встрече как-то сказал: — Сыми, дед, висюльки! Теперь не полагается. Порохом…

— Идешь ты к дому, к семье… Мать, небось, ждет: сынок-кормилец вернется, старость ее пригреет, а ты, должно, близко к сердцу не принимаешь того, что она, мать твоя, белым днем чахнет по тебе, а ночьми слезами материнскими исходит… Все вы, сынки, таковские… Пока не нажил своего приплоду, до тех пор и не лежит у вас душа к родительским страданьям. А сколько их кажному приходится переносить? Иная баба порет рыбу и раздавит желчь; уху-то хлебаешь, а в ней горечь неподобная. Так вот и я: живу, только…

— Я остановился в отеле «Президент», — сказал Хилгард. — И я не женат. Сегодня утром я приехал на черном такси марки «форд», а моего водителя зовут Чучо. Честная, располагающая улыбка не сошла с лица мексиканца, но рот немного перекосился, и во взгляде появилось что-то враждебное, словно он решил, будто гринго хочет вовлечь его в какой-то непонятный и недобрый розыгрыш. — Я знаю Чучо, — медленно произнес водитель. — Сегодня утром Чучо повез в Хочимилько каких-то американцев. Может быть, он возил…

Следите теперь за его качествами, после того, как его изменили. Вновь сотворенный человек лежал перед ними, готовый ко второму рождению. Требовались последние поправки. «Золотистые» нашли серое вещество в его розовой оболочке, вошли в него, прошли по всем извилинам мозга, задержались в одном потаенном спокойном уголке и остановились у основания узкого холма. Они начали операцию, но очень мягко. Не было инъекций подслизистой оболочки, не было сверкающих лезвий, проламывающих хрящи и кости, никаких…