Книги из серии "Рассказы"

До деревни меня проводил начальник поста в Дарке. Староста вышел встретить нас к изгороди. Его четыре руки были украшены каменными браслетами. За ним шли охотники с короткими копьями. Такан за месяц подрос и догнал своих сверстников длинноногов. Он узнал старосту и подошел, когда староста его позвал. Приподняв голову, он глядел на нас большими золотистыми глазами. Он был очень мил, и мне даже стало жалко, что на Зие не знают той сказки. Оказывается, она все-таки существует в шестнадцати парсеках…

Потом Широнину попалась мелкая на вид, но предательская лужа, похожая на океанскую впадину Тускарору, тележка завалилась набок, и мотор чуть не упал в воду. Пришлось пожертвовать собой и залезть в грязь чуть ли не по пояс. Тогда Коля дал себе торжественную клятву, что, как только дотащит мотор до дома, тут же испытает его, запрет в сарай и никогда в жизни сюда не вернется. Хватит. Он пытался выжать брюки, и бурая жижа потекла на ботинки. Разумный человек, думал Широнин, не покупает мотор неизвестной…

И вот, прислушиваясь к этой неспешной беседе и ползая притом со скальпелем в зубах по скользкой подкладке, я пыталась представить себе, что я ничего не знаю. Допустим, я случайный человек, Кера в глаза не видела. Кем он мне привидится? Котенком? Щенком?.. Но уж совсем не чертенком со старой гравюры… Меня дома не было, когда отец привез Кера. Я задержалась на тренировке, поэтому и увидела его последней. Он сидел на столе и показался мне похожим на голодную, замерзшую обезьянку, забывшую о живости…

Толя Гусев, худющий и растрепанный, разрешил звать себя народным умельцем, и кто-то пустил слух, что он еще на Земле, в университете, за каких-нибудь три года вырезал на рисовом зернышке полный текст «Трех мушкетеров» с иллюстрациями Доре. И до сих пор студенты читают это зернышко, пользуясь небольшим электронным микроскопом. И вот наступил день, когда хоккейное поле было готово. Оставалось сделать игроков. Игроков было сделать не из чего. Вот-вот наступит рассвет, и, хотя мы были заняты подготовкой…

– Джерасси, – говорю я. – У тебя отвратительный голос. – Знаю, – отвечает Джерасси, не открывая глаз. – У меня с детства пронзительный голос. Но Веронике он нравился. Вероника, его жена, умерла в прошлом году. Занималась культурой вируса, найденного нами на заблудившемся астероиде. Вездеход съезжает в ложбину, огороженную пластиковыми щитами, чтобы раскоп не засыпало пылью. Я вылезаю на землю третьим. Вслед за Мартой и Долинским. Щиты мало помогают – пыли за ночь намело по колено. Джерасси…

– Итак, – сказал он, – вы утверждаете, что побывали в будущем? – Точно так, – ответил Воскобоев. – Проверил по календарю. – В контакты вступали? – Старался избегать, – ответил Воскобоев. – Но там меня уже ждали. Они знали, что я прилечу. – Разумеется, – сказал заместитель директора по научной части. – Где доказательства? – спросил директор. Подобное недоверие к собственному сотруднику, совершившему научный подвиг, могло показаться странным, но дело в том, что еще три дня назад в частной…

В первом зале, у витрины с ископаемыми костями и макетом жилища первобытного человека, ее ждал благородного и сурового вида старик в черном пальто и с потертым портфелем в руке. – Вы будете директор? – спросил старик строго. – Я замещаю директора, – сказала Алла. – Что вы хотели предложить? – Имею коллекцию древних монет, – сказал старик. – Не желает ли музей ее приобрести? – Нет, – сказала Алла. – Мы сейчас не покупаем. Конец года, совсем нет денег. – Значит, мне обратиться в областной…

Капли срывались с осиновых листьев, и те, сбросив тяжесть холодной воды, вздрагивали и распрямлялись. У лесного аэродрома партизан не было. Когда они кончили расчищать поле и утрамбовывать кочки, их под конвоем десантной группы СМЕРШ увели в чащобу. Там, в землянках, они будут ждать. Может, еще понадобятся. В двадцать три сорок, с опозданием в две минуты, послышался гул моторов. Солдаты, сидевшие, сгорбившись, под плащ-палатками, у костров, подчиняясь засверкавшему из-под старой ели фонарику,…

И ничто не предвещало (так казалось Люде) каких бы то ни было перемен в этих ровных отношениях. Как-то вечером они стояли на берегу Темзы. В спину им косились печальные граждане города Кале с одним большим городским ключом на всех – творение великого скульптора Родена. Темза была неширока, другой, правда, они и не ждали, а на том берегу тянулись здания с открытки, купленной Вячиком еще в аэропорту. – Вы не замужем? – спросил неожиданно для себя Вячик. – Я раздумала, – ответила Люда. – Он хороший…

Ей нравилось, что Коткин увлечен своей биофизикой, она помнила когда-то давно сказанную им фразу: «Я буду хоть сто лет биться, но верну тебе зрение». Мать считала, что до этого дня не доживет, но радовалась за других, за тех, кому ее сын возвратит зрение. «А помнишь, – говорила она, – ты еще в седьмом классе обещал мне…» В феврале, когда Коткин был на пятом курсе, мать неожиданно умерла. Коткину поздно сообщили об этом, и он не успел на похороны. Аспирантура означала еще три года общежития. Замдекана,…

– Тем более. – Она хранит в себе великую тайну. – Тайну? – Критий заинтересовался. – Расскажи. – Дело в том… – Платон никак не мог придумать достаточно интересную тайну. – Дело в том… Эта раковина – единственное, что осталось от великой страны. – А где страна? – Где? Конечно, утонула в море. Платон вздохнул с облегчением. Первый шаг сделан. – Вся утонула? – Вся. – Почему? – Это было очень давно. – Платон тщетно надеялся, что такой ответ удовлетворит сорванца. – А если давно,…

Переговоры затянулись. Видно, интерес к галактической миссии был так велик, что команда корабля успела пообедать и отдохнуть. В шестнадцать часов, когда на «Руке дружбы» обсуждали меры, должные вызвать у аборигенов чувство преклонения перед могуществом пришельцев, над кораблем появилась эскадрилья самолетов. Поочередно пикируя над кораблем, самолеты сбросили несколько атомных бомб. Несмотря на то что бомбы были относительно первобытными, обшивка корабля не выдержала, и в мгновение ока корабль…

Примерно через полчаса на территорию пансионата приехали несколько военных грузовиков и три черные «Волги». Поляну вокруг Кабины оцепили войска КГБ, а обитателей пансионата вывезли в Москву на специальных автобусах, где каждого допрашивали раздельно. Никаких дурных последствий для свидетелей не было, не считая того, что меня не пустили в туристическую поездку в Болгарию. На следующее утро, по получении отчета от генерал-лейтенанта Колядкина, Политбюро ЦК КПСС собралось на заседание. Председательствовал…

До базальтового участка от ракеты было метров триста. Поверхность базальта оказалась гладкой, словно отшлифованной временем и пространством. – Как будто искусственный, – с надеждой произнес Крайтон. – Не думаю, – отозвался в его шлеме голос Бауэра. – Общая форма ядра неправильна. – Знаю, – согласился Крайтон. Молодых разведчиков всегда терзает мечта о Контакте. Бауэр собрал бур, Крайтон пролетел с гравитометром чуть дальше. Базальт был обыкновенным. Природа однообразна – она никак не может…

– Чепуха, – сказал кто-то. Его увели. Валтасар задумался. Потом приказал вызвать экспертов по кирпичам. Эксперты долго спорили, разделившись на четыре партии. Некоторые полагали, что создать такой кирпич невозможно, потому что в Вавилоне нет для этого материалов. Другие считали, что кирпичи не настоящие, а выдумка египетской пропаганды. Они предлагали разбить образец, чтобы увидеть в серединке серебряный колокольчик. Третьи стояли за то, чтобы наладить импорт кирпичей в обмен на ливанский кедр.…

Элегантный человек улыбнулся, и улыбка звучала в его голосе, когда он ответил с некоторой снисходительностью: – Если они и прилетали, то в отдаленном прошлом. Мне где-то приходилось читать об этом. – Могли в отдаленном, могут и сегодня, – ответил толстяк просто. Голос его был выше, чем положено иметь такому крупному человеку. Наверное, когда-то голос соответствовал хозяину, но потом хозяин растолстел, а голос остался прежним. – Не исключено. – Даже жалею, что я лично с ними не встречался, –…

Приплелся Кикин. Махонький старичок с ватой в ушах, в большом пиджаке, на создание которого ушел пуд ваты. Желтая кожа на ручках и лице кое-где провисает складками, а кое-где натянута, и мне кажется, что туда тоже подложена вата. А клочки ваты над ушами образуют волосяной покров. Кикин со всеми поздоровался и вцепился в меня. Этого я и боялся. Он почему-то выделял меня из группы. – Я сегодня не спал, – сообщил он мне. – Совершенно замучил радикулит. Доходит до степени люмбаго. За свое долгое…

У серой «Волги» стоял, глядя зачарованно на замок, высокий худой мужчина в слишком теплом, не по погоде костюме, с плащом, перекинутым через руку. Грикуров подошел к нему. Кушак протянул узкую прохладную ладонь, потом достал из кармана мокрый платок и вытер пот со лба и залысин. – В Ленинграде, знаете, дождь, – сказал он, словно оправдываясь. – Трудно было предположить, что в Москве такая жара. – А вы плащ в машине оставьте, – посоветовал Грикуров. – Правильно. Спасибо. Ведь машина подождет?…