700kb. Хроники одной души

Фауст был потрясен увиденными красками.

Его потрясенный ум раскладывал пейзаж, цвета и запахи в свои замысловатые формы. Уверенность в том, что сейчас плита рухнет, крепла, заставляя Доктора верить в то, что падение откроет врата к абсолютным знаниям и он, подобный Богу, будет владеть истиной мироздания. Вот только надо чуть подождать. Не торопиться.

'Три колонны - три кита, на которых вот так же возлежала Земля в представлении античных греков!' - странная аллегория, еще сильнее подействовала на сознание замерзающего Фауста. Власть, Страсть и Любовь.

Каждый кит-колонна, по своему прекрасен и огромен, каждый несет в себе неисчерпаемую информацию.

Хотел ли Доктор Власти? Да, хотел! Чтобы встать. Расправить плечи и посмотреть в глаза своих бывших врагов. Вот он - Я! А, Страсти? Конечно же, тоже! Ибо, если нет угрозы переворота, то Власть становится пресной. Любовь же плотская его не интересовала. Не тот масштаб, чтобы за это желание отдать душу.

Только - Любовь Народа! Вот цена душе!

В центре храма колонна Кит-Любовь. Справа - Власть, ну и, понятно, слева - все пороки Страсти. Держат Киты крышу из последних сил. Но вот-вот произойдет развязка. Что-то должно сломаться. А в голове один вопрос, какой Кит рухнет первым?

Фауст уже принял решение. Рухнувшая колонна даст спектр поиска желания от своего названия.

– Пора на отдых, Доктор. Кресло, плед, тепло камина и горячий шоколад помогут нам немного отвлечься от сегодняшних изысканий и творчества.

Магистру было понятно состояние Фауста. Вид Доктора, говорил о его внутренней борьбе, и мысли, что будоражили сознание Доктора, пугали Мефистофеля. Он знал, сколько тому придется пройти, чтобы принять решение. Чтобы как-то его отвлечь, а может, и помочь подсказкой, он спросил:

– Доктор, мне кажется, что мой пейзаж более убедителен, нежели реальный. Взглянуть не хотите?

Фауст ждал развязки. Он боялся отвлечься.

– В эту минуту я вряд ли смогу толком разобраться в вашем творчестве. Очень темно. Если позволите, я ваш труд осмотрю при свете и в тепле.

– Хорошо. Действительно, все в наших силах, и тепло, и уют, - легко согласился Мефистофель, и улыбнулся, - тогда приблизим финал.

Магистр позвал колокольчиком мажордома, который появился, как черт из табакерки вышел из-за валуна, как будто был там все время. В почтении склонив голову, слуга выслушал распоряжение Магистра о доставке мольберта с картиной и красками к месту ночлега и стал собирать кисти.

Мефистофель подошел к Фаусту и, положив руку на его плечо, спросил:

– Ну что, приступим помолясь, вы не против, Доктор.

– Нет. Интересно знать, чем все закончится.

Мефистофель снял шляпу и резким движением левой руки, запустил ее в сторону храма. Шляпа, вращаясь в полете, превратилась в отливающий серебром диск. Разогнавшись по широкой траектории, он врезался в основание центральной колонны.

...Любовь...

Как в замедленной съемке, подрубленная колонна осела и медленно упала на базальт основания. Удар о монолит пола разделил ее на фрагменты одинаковой формы. Следом, уже на отломки колонны, переломившись посередине, также медленно опустилась крыша-плита. Крайние Киты стояли не шелохнувшись.

Теперь, храм имел контуры буквы 'М'.

– Как вам мой акт вандализма? Неровен автограф, хотя, - весело сказал Мефистофель, - буква получилась как и задумал.

Фауст такой развязки не ожидал. Он без сил опустил голову на согнутые колени и тихо сказал:

– Я устал и замерз. ... Домой.

Глава V

Ассирия. Раннее лето. Начало первого века до Р.Х.

Тигран стоял на террасе и рассеяно слушал стоявшего на коленях Ходина. Боль в висках и в сердце смяли волю великого мужа. Он бездумно смотрел на птичью клетку и слушал грустную песнь бойцовой куропатки. Что делать? Что предпринять? Где выход? И всему виной - собственная глупость. Доверился, думал сделать благородное нужное дело для родного края, а теперь метался в безысходности. Великий Тигран не боялся смерти. Нет. Он никогда не был трусом. В бою был всегда первым. А что теперь? Неужели ЕГО - Великого, ждет позорная смерть на далекой чужбине? Он смотрел на яблоневый сад и думал, сможет ли он выжить. Где взять золото, как Гай Юлий, и, как спрыгнуть с телеги, которая летит в пропасть? Выхода нет. Взятие Софены обозначило границу его жизни. Оставалось всего несколько месяцев до позорного суда в Риме. Для себя Тигран уже решил: лучше смерть здесь, чем львы Колизея.

– ...Я тебя предупреждал, что не согласовав свои действия с Римом и не проконтролировав взятие города, ты подвергнешь себя серьезной опасности, - с ноткой растерянности говорил Ходин.
– Почему, ты допустил разграбление города? Как ты смог выполнить только половину тщательно продуманного плана?

Ходин все бормотал и бормотал.

– Плут и мошенник. Это из-за тебя я попал в яму, - прервав оправдания учителя Арташеса, произнес Тигран.
– Ты втянул меня в эту ловушку и привел к позорной смерти. Ты! Если не найдешь выход, то умрешь раньше, чем меня отправят умирать в Колизей под хохот римской черни.

Ходин тут же по-бабьи заголосил:

– Есть выход. Есть! Клянусь всеми Богами!

Тигран с недоверием посмотрел на старика.

– Говори, но не дай Бог, если ты вновь втянешь меня в неприятности, пес!

Ходин склонил голову к самому полу и с преданностью сказал:

– Для полного понимания задачи мне нужно знать, сколько ты собрал денег.

Тигран почесал бороду.

– Туго с деньгами. Почти пятьдесят талантов. К отплытию соберется еще пять, может десять. Больше золота взять неоткуда.

Ходин на минуту задумался, а потом радостно заговорил:

– Этого хватит, чтобы оттянуть время.

Старик шмыгнул носом и полез искать по карманам платок.

– Говори же!
– не выдержал Тигран.

– Все просто как сам мир. Необходимо созвать Великое Собрание и объявить, что настало время подготовки коронации царевича Арташеса. Время коронации установить на ближайший за девятой луной праздник.

– Ты в своем уме?
– побагровел Тигран.
– Что ты задумал, червь?

Ходин вновь склонил голову, его спутанные космы, вторя движению головы, рисовали в пыли замысловатые узоры.

– Надо заставить преданных тебе людей из Великого Собрания, отослать послом в Рим царевича, при этом объявив его сюзереном. Римлянам наплевать, кого казнить за содеянное. Они жаждут крови и не любят ждать. Почему бы нам не поступить именно так?

– Ты хоть понимаешь, что говоришь? Каким образом они приговорят царевича вместо меня, если он не принимал никаких решений относительно Софены?
– с издевкой в голосе спросил Тигран.

– Деньги! Все решит золото! Нужно купить голоса сенаторов, которые имеют авторитет в Сенате. Они настоят на том, чтобы судили именно принца крови. Допустим, распускается слух, что царевич находится под влиянием настроенных против Рима, членов Великого Собрания Ассирии. Что он, не имеет права голоса и, находясь у врагов Рима в полной зависимости, является куклой в руках хитрого кукловода. Сенаторы запутают юношу вопросами и приведут его к смерти.

– А если этого не произойдет? Вдруг они не смогут убедить Цезаря? Что будет тогда?