700kb. Хроники одной души

– Мы в Мазаре-Шариф, одежда паломников здесь привычна, - заметив беспокойство Фауста, ответил Мефистофель.

– Странное наречие, а слова знакомые, - сказал Фауст, проводив взглядом мальчишку.

– Этот город на треть заселен этническими таджиками, а остальная часть состоит из туркменов, пуштунов, узбеков, афганцев, пакистанцев и других народностей. Винегрет. Поэтому говорят в городе на ломаном фарси. Кстати, мальчик, который лупил меня по спине пластиной из пластмассы - таджик. Вы знакомы с этим языком, потому что находились в плену у людей, которые говорили на старинном фарси. Их язык на протяжении веков не менялся. Но в последнее время технические новшества неожиданно быстро изувечили его.

– Куда нам сейчас?

– Конечно в сердце города. На рынок. Там вы выберете 'жертву", - улыбаясь сказал Магистр.

Кривая улочка, немного попетляв, расширилась. Все чаще стали появляться пешеходы. Вскоре послышался далекий шум смешанных звуков, а чуть позже и запахов. Еще поворот, и они оказались на площади у ворот на местный рынок. Люди, группами и порознь, входили и выходили через главные ворота базара.

– Ну, что же вы медлите, выбирайте носителя души и в путь-дорогу, - подтолкнул к действиям Магистр.

Фауст долго всматривался в снующие фигурки людей, пока не остановил свой взгляд на странной паре - старике, в расшитой бисером тюбетейке и красивом синем атласном халате и мальчике, в бейсболке 'чикагских буйволов', полосатой майке 'Ювентуса' навыпуск, пляжных шортах с пальмами и галошах на босу ногу. Они стояли перед входом на рынок рядом с дервишем, сидящим на циновке. Полоумный бродяга монотонно пел под аккомпанемент бубна отрывок из поэмы Фирдоуси - 'Сказание о Сиявуше'.

– Этот старик подойдет для нашего эксперимента?- спросил Доктор, указывая взглядом на странную пару.

– Дело ваше. Личность в городе известная. Это чайханщик Бобо Саид-али. Хм. Вы так посмотрели на меня, будто о нем раньше слышали, - ответил Мефистофель и предложил, - последуем за ними, пусть будет чайханщик.

Старик с мальчиком долго плутали по многочисленным рядам. Постояли в толпе, посмотрели на выступление канатоходцев. А потом развернулись и двинулись в обратном направлении, пока старого чайханщика не окликнул знакомый голос.

– Добрых лет здравия!
– радушно, по-родственному и громко сказал конопатый Махмадраджаб.

Он стоял облокотившись на прилавок, заваленный материалом всех фасонов и расцветок. Его семья с незапамятных времен занималась торговлей и хотя Махмадраджаб и слыл скрягой и плутом, но всякий горожанин знал, что материал предложенный им, всегда был отменного качества.

– И тебе того же, сынок, - сказал старик отдышавшись.

Он достал из-под тюбетейки расшитый золочеными нитками платок и вытер со лба бисеринки пота.

– Как здоровье твоих почтенных родителей?

– Слава, Аллаху! Все живы и здоровы.

– Как процветает твоя торговля?

– Все хорошо, уважаемый Саид-али, - Махмадраджаб с гордостью погладил разноцветные ткани.
– Поступил новый товар из Ирана, Индии и Пакистана. Вот чистый индийский хлопок, пощупайте. А атлас! Из такого материала, Аллахом было соткано утреннее небо. Эта парча - из Кувейта, она переливается на солнце как будто создана из лучей изумрудов и рубинов. А вот, настоящий китайский шелк для молодой модницы, он мягок и нежен. Все платье можно собрать в одной горсти, а после, раскрыв ладонь, на материале вы не найдете ни одной складочки. Корейский вельвет для делового костюма, ...ну этот материал, вам вряд ли пригодится.

Старик замер в замешательстве.

Дело в том, что цель его визита на рынок - найти подарок жене старшего сына, которая вчера вечером разрешилась наследником. Сейчас многочисленные родственники и соседи в его доме жарят-парят и готовятся к Бешик - тую. А у него, старого чайханщика, другая дилемма: подарок должен быть дорогим, но не таким, чтобы мог выделить невестку на женской половине.

Пальцы торговца уверенно и быстро перебирали разложенный материал. Старик, озадачено сморщив лоб, рассматривал ткани и явно терялся в выборе. Чтобы как-то оттянуть время, он спросил:

– Что-то, давно не видел тебя у себя в чайхане. Сильно занят был, или я чем не угодил?

– Что вы, уважаемый! Всякий правоверный знает, что ваш чай - самый ароматный в городе. Дела, все дела. В мечеть сходить некогда. Ох, накажет меня Пророк за мои проступки, - и не удержался, спросил, - а правду говорят, что ваш племянник Сероджабулло, спаси его Аллах, в плену?

– У брата, через этого дуралея с ослиным умом и коровьими глазами, весь в мать, одни неприятности, - чайханщик почесал затылок и запустив руку под кусок материала, что-то без интереса помял, но передумал, - решил денег заработать. Пошел к иностранным геологам - носильщиком, и в плен угодил. Иностранцев Красный Крест выкупил, а этот осел так и остался там. Деньги на откуп уже собраны. Запросил почтенный Нияз-хан за нашего барана, как за пять. Да-а. ...Работа у Сероджа не сложная. Дорогу в горах у перевала охраняет.

Старик рассказывая, перебирал материал и, наконец, определился.

Он с интересом щупал и разглядывал иссиня-черный панбархат с серебристыми цветами.

Заметив это, Махмадраджаб решил подтолкнуть старика к решительному шагу.

– У вас прекрасный вкус! Этот панбархат завезли из Эмиратов. Посмотрите на расцветку! А цветы? Они явно скопированы с райских. Да и сам материал нежен, как кожа юной красавицы.

Чайханщик, подумав, кивнул.

– Да. Материал действительно хорош. Очень красив. Ты, как и твой почтенный отец, знаешь, что нужно старому человеку. Да вот думаю, больших денег за него попросишь. Нет?

– Что вы, уважаемый! Дорого не возьму. Отдам как подарок. За отрез в пять метров, я прошу тысячу восемьсот афгани, сущая безделица, - сказал торговец и отвел взгляд в сторону.

– За пять метров? Не весь кусок?
– удивленно спросил Бобо Саид-али.

– За пять метров, - повторил Махмадраджаб. Но заметив, что перегнул, добавил, - но не вам, уважаемый. Я уступлю вам сто афгани.

Старик с удивлением на лице отошел от лотка на шаг.

– Сколько? Тысяча семьсот? Он что, твой материал, взят с чалмы Святого Пророка?
– старик выпучил глаза и с недоверием посмотрел на Махмадраджаба.

– Это самый лучший панбархат, который вы сможете найти на базаре. Хорошо, уступлю еще сто, - тихо назвал цену торговец, - больше не могу, самому накладно.

– Алишер, - обратился старик к мальчику, который ничего не понимая в беседе, стоял с безучастным видом, держась правой рукой за поясной платок старика, ковырял пальцем в носу, - посмотри в глаза этому конопатому прохиндею! Такого наглеца, свет не видел! Куда смотрит твой уважаемый отец? Твои цены, наверное с урусами из космоса выпали? Да-а! А ты, все перепутал и упоминаешь имя всевышнего! Пускай у меня будут все деньги мира, я не дам за эту ветошь и пятьсот афгани.