700kb. Хроники одной души

И Инцениан, спрашивал Сенат:

– Будет ли то правильным, если Мы объявим войну Ассирии, в которой прольем море людской крови, или решим этот вопрос - мирно, с выгодой для Рима?

И от Сената, отвечал консул Туллий:

– Этот юный почти Царь, рассказал нам свою правду, но она не вся. Все, что предприняли ассирийцы, произошло после того, как войска Рима вступили на землю Ассирии. Это можно понять так; - если Рим промолчит, значит так надо. Только Риму, этого не надо. Ассирия становится опасным соседом Рима. Сенат за наказание.

И Цезарь, вопрошал Сенат:

– Виновен ли перед Великим Римом ответствующий за Ассирию посол? И заслуживает ли он смерти за принесенный Риму ущерб? Смогут ли сенаторы решить этот вопрос малой кровью?

И сенат, ответил:

– Виновен. Смерть в назидание. А Тигран, обязан за проступок сей, что выставил на ответ не принимавшего решений царевича, внести в казну Рима дополнительную штрафу.

И Цезарь, сказал Сенату:

– Вас волнуют только деньги и зрелища. Мне кажется, уже кто-то придумал, как будет выглядеть этот юный болтун на арене Колизея. По лицам вижу, прав я. Юношу порвем львами сейчас, а Тиграна потом на арену вызовем. Повод будет всегда. Вот только убьете вы - элиту. Уважаемых людей в Ассирии, и вспыхнет долгая и изнурительная война между самыми сильными державами. Давайте убивать всех. Этот юноша, прежде чем попасть в Рим прошел такие испытания, что арена ему, уже и не страшна вовсе. Он имеет опыт и Рим, будет не прав, придав смерти последнего отпрыска Великого Арташеса! Невинного человека. Приказываю: - Смерти придать Тиграна. Он, повинен! Это, мое последнее слово! А тебя, принц крови, я самолично благословляю на престол. Планы Тиграна ясны и понятны. Ты здесь для одной цели: - чтобы свободный Рим, убив тебя, расчистил его дорогу к трону. Странно другое, как ты добрался до Рима живым? Нам известно, что спасло тебя чудо провидения, но об этом мы поговорим с тобою, позже. Перед отъездом на Родину, тебе будет передано письмо с моим распоряжением о собственноручном удушении твоего регента.

Повелеваю!

– Великое Собрание Ассирии - распустить. Из верных, уважаемых народом граждан, собрать новое Великое Собрание. В помощь Арташесу выделяю войска, расположенные на границе с Ассирией. Карпилус знает о своем задании и ждет от тебя сигнала к выступлению. Впредь, ты будешь лично нести ответственность за государство и весною, приедешь в Рим с оставшейся суммой штрафы - как почетный гость. После выполнения царской воли твоей, охраной останется копейный легион этрусков. Это - элита! Наша гордость! Я надеюсь, что ты не будешь идти против Рима и станешь таким же преданным другом нашим, как и отец твой.

Допрос закончен.'

Положив документ на стол, Фауст с непониманием посмотрел на Магистра.

– На остальные вопросы, я вам отвечу, но после похода.
– сказал Мефистофель.
– Ищите ответы, на Библусе.

Понятно Фаусту. На острове, каждый должен будет заниматься своими делами.

Глава IV

Остров Библус. Эгейское море. XII- век. Поздняя осень.

С полудня и до наступления сумерек, Фауст провел в знакомстве с островом.

Он обошел развалины каменных строений, осмотрел высеченную в скалах пристань, а дальше, по беспорядочно расставленным природой валунам, он поднялся на плато острова. Там его взгляду открылась небольшая площадка, которая заканчивалась подъемом на холм. С высоты возвышенности на него смотрел старинный греческий храм. Высеченная в камне лестница, широкими ступенями уходила вверх к храму и обрывалась в непролазных кустах. Попытка обойти колючую преграду стороной, оказалась безуспешной, и Фауст с досады пнул камень, лежавший на краю ступени. Гулко ударяясь по мраморной лестнице и высекая искры, он скатился вниз, остановившись у круглого блестящего предмета. Блеск привлек внимание Доктора, и он спустился вниз вслед за камнем.

Присев на корточки, он взял предмет в руки. Назначение сомнений не вызывало, выпуклый край стекла выдал линзу. Но как она могла здесь оказаться - оставалось вопросом, раздумывать Доктор не стал, оставив загадку на более удобный случай. Окинув взглядом развалины храма и положив линзу в карман, он направился к лагерю.

Небо затянуло тяжелыми свинцовыми тучами. Бурные воды, подгоняемые холодным течением и северным ветром, штормовой волной накатывались на каменные громады валунов пустынного острова.

Доктор Фауст, съежившись от холода, укутался с головой в серый плащ из плотной непромокаемой ткани. Он сидел на валуне у самого берега. Соленые брызги волн, долетая до него, кололи ледяными иглами незащищенную кожу лица.

Холода Фауст не замечал. Он был в глубокой задумчивости, и вот уже больше часа рассматривал причудливую асимметрию колонн. Думал, удивляясь вечной угрозе храма, вот-вот сбросить тяжесть крыши и, наконец-таки, развалиться. Он уже верил, что плита специально уцепилась за колонны, как бы понимая, что если рухнет, то с ней исчезнет и величие острова. И никто больше не посетит этот некогда знаменитый кусочек суши. И некому будет, восторгаться былым великолепием храма.

На Библус тихо опустился сумрак.

Низкие тучи, пытаясь опрокинуть навершие, ватными клешнями цеплялись за каменную резьбу венца, а всполохи сверкающих молний придавали руинам особый, сказочно-мифический колорит.

В шагах пяти от Фауста, у мольберта колдовал Мефистофель. На нем длинное черное пальто и мягкая широкополая шляпа того же цвета. Он рисовал руины. Что-то мурлыча под нос, Магистр елозил кистью по краскам, разложенными на низком столике. Он подбирал только ему видимый оттенок. Но вот Мефистофель, сощурив глаз, плавным движением руки нанес длинную полосу, разделив холст пополам.

– Доктор, ваш прогноз, скоро ли рухнет сие творение? Боюсь, не закончу свой шедевр, - громко, стараясь перекрыть шум волн, обратился к спутнику Магистр.
– Темно. ...Да и холодно. Не находите?

Фауст пожал плечами.

– Близки к завершению и скоро в путь?
– поинтересовался Доктор.

– Хм. Как странно, я битый час пытаюсь вас отвлечь от этого немого созерцания, а вы вдруг раз - и засобирались, - сказал Магистр.

– Нет, как раз наоборот. Я хотел видеть руины в полной темноте. Только свет молний, - возразил Доктор Фауст.
– Мне кажется, ночью храм должен выглядеть более призрачным.

– Лирика. Сейчас начнется прилив и влажность увеличится, что при нынешнем ветре и низкой температуре может пагубно отразиться на вашем организме. Да и темень уже та, что сгодится для ваших фантазий, - прагматично настаивал Мефистофель.
– Однако... вот, только молний добавлю...

... Необычайно яркая молния с треском и грохотом осветила остров.

– Может еще?
– спросил Магистр.

– Не помешает, - согласился Фауст.

Устроившись поудобнее на холодном валуне, он не отрываясь смотрел на храм и черное небо.

Мефистофель на минуту задумался. Потом уверенно, не смывая с кисти, сунул ее в розовую краску. Немного воды. И вот - яркая с желтизной линия, уже растушевана розовым цветом.

Небо озарила огромная, ярко-красная с розовым всполохом молния, которую сопроводил оглушительной силы взрыв грома.

– Шуму много, но это называется - издержки производства. По другому это "творчество" не выходит, - виновато улыбнулся 'художник'.

– Именно так, Магистр!
– произнес возбужденным голосом Доктор.
– Вы удивительно точно подобрали цвет.