700kb. Хроники одной души

Ночная мгла, ветер и низкие серые тучи с пронизывающим ледяным дождем, дополняли и без того мрачную картину.

Небо вновь озарилось ярким розово-белым всполохом. Кривой зигзаг молнии ослепил морехода и с грохотом впился в пик скалы. Взрыв расколол риф на две части подняв в небо клубы дыма. По деревянному настилу мокрой палубы звонко забарабанили падающие осколки. Один, отскочив от палубы, угодил в ногу капитана. Оглохший от взрыва скалы он даже не успел почувствовать боли. Вторая волна, подняв судно высоко над водой и развернув кормою вперед, понесла корабль к месту вновь появившегося разлома.

Шепча молитву, капитан вцепился в узел каната и в ужасе закрыл глаза.

Стон и скрежет каркаса и следом - оглушительный удар о воду, известили капитана о том, что триера проскочила риф верхом. Пенный водоворот от перекатившейся через скалу волны еще крутил судно, но уже стало ясно, что за рифом мытарства закончились. Так и случилось.

Злой демон моря поняв, что проиграл людям еще одно сражение, со злобой отступил в глубины Адриатики. Буря пошла на убыль. Слабеющий ветер, подхватив тучи, погнал их к горизонту.

* * *

... Лампа, чадя и треща, отплевывалась от нефти, залившей в болтанке короткий фитиль. Ее мерцающий свет тускло освещал небольшую каюту.

За столом, прикрепленным скобами к деревянной стене, сидел молодой человек. Он был некрепко привязан к широкой деревянной скамье, сцепленной как и стол, но с деревянным полом.

Длинные светлые волосы юноши были выпачканы рвотой, следы которой видны на одежде, столе и на полу. В углу каюты стояла кровать. На ней, в многочисленных подушках и одеялах и в обнимку с ночным горшком, лежала полунагая молодая женщина. Уткнувшись в подушку она громко стонала и осыпала проклятиями своего отца Ходина, Тиграна, наследника престола, море, погоду, корабль, Рим вместе с Цезарем и Сенатом и все то, что могло прийти в ее усталый и воспаленный ум.

Временами юноша обрывал стенания женщины сердитым голосом. Напрягая зрение он водил по трудноразличимым линиям и знакам лежавшей перед ним карты, прихваченной к столу бронзовыми гвоздиками. В правом дальнем углу стола, пробитая прямо сквозь карту, стояла миниатюрная виселица и когда прекращалась болтанка, черная с красной головкой рыбка, подвешенная на ее перекладине, показывала головой на юг. Палец юноши скользнув по карте, застыл в одной точке.

– Подводное течение и ветер несут нас на выступающую в море береговую линию. Эх, выйти бы на палубу и посмотреть на работу капитана. Да боюсь, что не дойду и до двери. Мое нутро не выдержит и шага, - невесело пошутил юноша.

За деревянной стеной раздался стук ударов камней о палубу и следом послышался треск переборок. Женщина, забыв о своих злоключениях, в ожидании самого страшного, со страхом зарылась в подушки. Последовал сильный удар судна о воду. Он подбросил женщину к самому потолку невысокой каюты. Упав на перину, она громко заплакала, но вдруг, наступила тишина.

Не веря в спасение, юноша с тревогой сидел на скамье. Прислушавшись к тишине за дверью каюты, он быстро распутал узел веревки и неуверенно поднялся. Сделав шаг к двери, он скинул запор. Тихо скрипнув она открылась и волна свежего воздуха залила его, а следом и каюту. Выглянув наружу, юноша увидел пустую палубу и запутанного в канатах капитана, который сидел у обломка мачты и плакал навзрыд.

Осмотрев тихую воду моря и расползающиеся по небу тучи, юноша почувствовал прилив сил. Не ожидая помощи вылезающих из трюма моряков, он подошел к капитану и стал помогать ему освободиться от узлов.

– Мой царевич!
– заговорил сквозь слезы капитан. Он был тронут вниманием августейшего.
– Бог услышал меня. Это он рассек молнией скалу рифа и перекинул через раскол наш корабль. Те камни, которые лежат на палубе, были разбросаны взрывом молнии, а раньше, перекатившаяся через палубу волна, слизала моряков и лодку. Это она срезала килем мачту. Из всех, кто был наверху, остался только я и то по счастливой случайности.

Арташес потрепал мокрые волосы капитана.

– Все хорошо, Абзури. Успокойся. Эй, сюда!
– крикнул юноша появившимся на палубе морякам, - помогите ему, он ранен! На палубу вытащить из моей каюты стол, черный ящичек, он лежит за дверью у входа и не забудьте прихватить скамью. Да, чуть не забыл, кормчего тоже сюда! Живее!

Юноша внимательно осмотрел свою в грязных пятнах греческую тунику, провел по волосам и разглядев в них кусочки застрявшей пищи, не раздумывая, разбежался и, как есть, не скидывая с ног сандалий с золотыми пряжками, прыгнул за борт.

Помывшись в соленой воде, царевич ухватился за канат, который загодя кинул ему старшина. Медленно и осторожно, под общий смех и веселье, его подняли на борт. Едва ступив на палубу, царевич столкнул в воду моряка. И вскоре все оставшиеся на палубе градом посыпались в море.

Светало. На чистом небе уже гасли звезды и только одна - самая крупная, сверкала алмазом на светлеющем небосклоне. Юноша невольно остановил на ней взгляд.

– Какая красота!
– крикнул в никуда Арташес.

Рядом с ним с чистыми одеждами стоял слуга. Он накинул полотенце на августейшую голову и стал заботливо развязывать на ногах мокрые сандалии.

Рядом, склонившись в поклоне, стоял кормчий. Это был невысокий грек с большим мясистым носом и близкими к переносице глазами.

Будущий правитель Ассирии, уже переодетый в чистые одежды, со вздохом облегчения упал на приготовленную скамью. Его рука привычно нашла в приготовленном ящичке нечто, бережно завернутое в бархатную тряпицу. Быстрые пальцы умело развернули бархат и в руках царевича оказалась трубочка и две слюдяные линзы. Вставив их в отверстия трубки, он стал искать на небе затухающую звезду.

– Венера в утреннем небе просто прекрасна! Это она. Только она могла уговорить Посейдона спасти наши души! Верно?
– спросил юноша грека.

– Больше некому. В это мгновение, других на небосклоне нет, - картавым голосом согласился грек, - мы в забытом Богом фарватере, мой господин.

Царевич навел трубу на береговую линию и проследовал вдоль беспорядочно выступающей из морских глубин каменной гряды.

– Мы пересекли риф в самом высоком месте!
– с радостью в голосе, сказал царевич.
– С нами Бог! Другого объяснения нашему спасению я не вижу. А вон и мои корабли. Они входят в тихую воду. Один, два! И третий корабль идет следом. Все целы! Удивительно!

– Вблизи береговой линии волна слабее. Наш корабль шел впереди и был далеко от берега. Вот нам и досталось больше всех.

Арташес осматривал поверхность воды и отвлекся от речи кормчего.

– Так мы попали в новый фарватер?

– Да, мой правитель. Но не в новый, а в старый.

– Объясни, Глебий, - не терпящим возражения голосом сказал царевич.

Кормчий откашлялся в кулак и скрипучим голосом стал рассказывать.

– Это старый торговый путь. Он заброшен и проклят...