700kb. Хроники одной души

– Деньги они получат только в том случае, я имею в виду всю оговоренную с ними сумму, если сенаторы смогут довести дело до ума.

– А они смогут?
– с недоверием спросил Тигран.

– Если пообещать десять талантов, то они и Цезаря подведут под топор, - ответил с уверенностью, Ходин.

– Десять талантов! Ты понимаешь, о чем говоришь?
– взревел Тигран.
– Я никак не могу собрать золота на восстановление городских стен Софены, а тут...

Регент от неожиданности даже закашлялся и замотал в огорчении головой.

– Я помогу тебе их найти, - тихо, но не без ноты торжества, заявил старик.

– Ты?
– Тигран с удивлением воззрился на Ходина.
– Ты? Десять талантов?! Ты хоть знаешь, что твое тщедушное тело весит в шесть раза меньше, чем эта груда золота?

Ходин опустил голову.

Он молча выслушал Тиграна. После паузы, не поднимая головы, сказал:

– В Риме есть человек, который даст и больше, но только под проценты.

– Хм. Проценты? Надо же. Большие?
– спросил с сомнением в голосе Тигран.

– От лета до лета, к занятым десяти прибавятся еще три таланта. Это самый низкий процент, который может дать кто-либо. Мы оттянем твое появление в Риме, а там...
– Ходин, довольный новым планом, скривил тонкие губы в подобии улыбки.
– У Сената появятся новые проблемы и ты, как подобает лучшему другу, протянешь им руку помощи.

Тигран внимательно посмотрел на старика и в голове монарха пролетела мысль, что было бы, не будь у него в помощниках, столь светлого ума.

– Встань, Ходин.

Тигран огляделся и заметил, что мир стал наполняться невероятно чистым воздухом. Легкий ветерок гнал по голубому полю неба перистые облака. А рядом в клетке висевшей у входа на террасу, веселилась в пении куропатка.

– Но, если царевича в Риме убьют, простят ли мне будущие потомки смерть последнего Арташесида?

– Простят?
– Ходин поднялся с колен, медленно разгибая старческие суставы.

Налетевший ветерок, игриво всколыхнул его редкие пряди, пытаясь распутать нечесаные волосы.

– А кто будет знать о том, что это произошло по твоей вине? Не в твоей ли власти, написание истории Великой Ассирии? Смерть царевича ляжет на плечи Великого Собрания. Арташес должен кануть в Лету. Получив корону Ассирии, он не оставит тебя в живых! Тебя любит народ и боится Собрание. Ты - очень опасен для племянника! Выбирай. Или ты поведешь дальше ассирийский народ к мирному и богатому процветанию или, юный Арташес принесет Ассирию на блюде прямиком в покои Цезаря.

Глубокие морщины опекуна, наследника престола Великой и Малой Ассирии, медленно разгладились, а лицо приняло вид добродушного священника.

– Мои мысли подсказывают, что в сей час, в сложное для Ассирии время, Я - более полезен для отечества. Собранию необходимо сказать, что я снимаю с себя полномочия и отдаю правление в руки Арташеса. Сам же, готов занять любую указанную военную должность, дабы стать его надежной опорой, - лицо Тиграна стало жестким и властным, - Моя совесть чиста и я, должен это сделать. Юнец может разорить нажитое наследие великого ассирийского народа. Ты должен с ним поработать так, чтобы он произнес в Сенате губительную для себя речь. Ты, поедешь в Рим - вместе с ним!

Старик почтительно склонил голову. Попасть в Рим, да еще и с такой опасной персоной как Арташес, Ходин не хотел.

– Мой государь, твое решение я принял сердцем. Я нисколько не сомневаюсь, что ты готов отдать жизнь за Ассирию. Но я, не могу ехать в Рим только потому, что болен и стар. Я не вынесу дороги даже туда, а обратный путь и вообще в ум не взять...

– А ты бери!

Грозно перебил Тигран. Он подошел к клетке с куропаткой и протянув руку, указательным пальцем с нанизанной на него печаткой с гербом Ассирии, постучал по клетке.

– Как ты собираешься найти мне груду золота, не побывав в Риме? Ты же сказал, что знакомый твой - римлянин.

– Составлю письмо!

– А кто будет давать сенаторам взятку? Кто проследит за исполнением? Посол?!
– с издевкой в голосе спросил Регент.

– Может я поеду посуху? Так будет легче мне и моему организму. И еще одна просьба. За участие в сделке я хочу получить один талант, - тихо, но уверенно сказал старик.

Тигран уже ожидал заявление. Ответ у него был готов.

– Ты получишь деньги, но поедешь с царевичем, - в голове у будущего монарха уже зрела мысль. После поездки в Рим старика надо будет убить. Тем самым оборвать ниточку, связывающую кредитора и Тиграна, да и знает Ходин очень много, он опасен. Талант! Он мог пообещать десять. Какая разница какого количества золота он не получит. Уследить за обоими, царевичем и пройдохой Ходиным, можно только тогда, когда они будут рядом. Только вместе! А с ними еще и откупное золото! Лучше и не придумать.

– Получишь два. Но с одним условием. Ты все сделаешь так, как мы обговорили. Я должен иметь на борту судна, груженного золотом, надежного человека. Или на тебя уже нельзя положиться?

Ходин понял, что его загнали в угол. Призрачные два таланта душу не грели, потому как обратной дороги в Ассирию, у него не будет. Ждать, что учинит с ним Тигран после поездки в Рим, старику не хотелось. Одно лишь грело сердце: он будет рядом с огромными деньгами! С золотом!

... Золотом!!!..

К черту Рим.

К черту этого самовлюбленного парчового недоумка.

В его голове уже вызревал план.

Глава V

Девятнадцатый век. Дрезден. Осень.

Обычно воображение обывателя рисует кабинет Сатаны в тяжелых мрачных тонах.

Черный, покрытый лаком письменный стол. Огромный старинный глобус. С высоты потолка, на тяжелых цепях, разливая свет от сотен свечей, висит колесо от телеги. На стенах, в золоченых рамах, картины художников Эпохи Возрождения, обязательно с пикантными моментами и библейской тематикой. В темных тонах тяжелые портьеры. Шкафы с книгами на всех языках мира, где большинство изданий в золоченых переплетах, фолианты - перлы мировой литературы. У черного от копоти камина, пара старинных, с высокими спинками и витыми подлокотниками, на вид неудобных кресел. Кресла стоят на старинном ковре, и меж ними столик, вырубленный из куска мрамора, с черной столешницей отполирована до зеркального блеска. На столе банальная, но изящная морская раковина-пепельница. Рядом инкрустированный золотыми вензелями хьюмидор из черного дерева. Крышка короба приоткрыта, но так, что видны только концы сигар. Тонкий запах табака стоит в воздухе. На стенах ковры, наверное персидские и, конечно же, вековой давности.