"А се грехи злые, смертные..": любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России (X - первая половина XIX в.).

Rultzen, fartzen ohne Scheu.

Zancken, peitschen, stehlen, morden 1st auch so gemein geworden Dass sich niemand mehr dr an kehrt Weil man’s taglich sieht und hort!

<...> Хотя греховная Венерина игра у русских очень распространена, тем не менее у них не устраиваются публичные дома с блудницами, от которых, как то, например, к сожалению, водит-

ся в Персии и некоторых иных странах, власти получают известный доход.

У них имеется правильный брак, и каждому разрешается иметь только одну жену <...>.

Прибыв в брачный дом, то есть к новобрачному, гости с новобрачным садятся за стол, едят, пьют и веселятся, новобрачную же немедленно раздевают, вплоть до сорочки, и укладывают в постель: новобрачный, только что начавший есть, отзывается и приглашается к новобрачной. Перед ним идут шесть или восемь мальчиков с горящими факелами. Когда новобрачная узнает о прибытии новобрачного, она встает с постели, накидывает на себя шубу, подбитую соболями, и принимает своего возлюбленного, наклоняя голову. Мальчики ставят горящие факелы в <...> бочки с пшеницею и ячменем, получают каждый по паре соболей и уходят. Новобрачный <...> садится за накрытый стол — с новобрачною, которую он здесь в первый раз видит с открытым лицом. Им подают кушанья и, между прочим, жареную курицу. Новобрачный рвет ее пополам, и ножку или крылышко, — что прежде всего отломится, — он бросает за спину; от остального он вкушает. После еды, которая продолжается недолго, он ложится с новобрачною в постель. Здесь уже не остается больше никого, кроме старого слуги, который ходит взад и вперед перед комнатою. Тем временем с обеих сторон родители и друзья занимаются всякими фокусами и чародейством, чтобы ими вызвать счастливую брачную жизнь новобрачных. Слуга, сторожащий у комнаты, должен, время от времени, спрашивать: «Устроились ли?» Когда новобрачный ответит: «Да», — то об этом сообщается трубачам и литаврщикам, которые уже стоят наготове, держа все время вверх палки для литавр; они начинают теперь веселую игру. Вслед за тем топят баню, в которой немного часов спустя новобрачный и новобрачная порознь должны мыться. Здесь их обмывают водою, медом и вином, а затем новобрачный получает от молодой жены своей в подарок купальную сорочку, вышитую у ворота жемчугом, и новое целое великолепное платье.

[Во время свадеб] <...> иные женщины, будучи недостаточно охраняемы своими пьяными мужьями, готовы допускать большие вольности и проступки с парнями и чужими мужьями. Они пользуются для своего увеселения открытыми пиршествами, когда легче всего позабавиться вволю.

После свадьбы жен держат взаперти, в комнатах; они редко появляются в гостях и чаще посещаются сами друзьями своими, чем имеют право их посещать <...> они мало занимаются хозяйством, а только сидят да шьют и вышивают золотом и серебром красивые носовые платки из белой тафты и чистого полотна, приготовляют небольшие кошельки для денег и тому подобные вещи. Они не имеют права принимать участия ни в резании кур или другого скота, ни в приготовлении их к еде <...>. Всякую такого рода работу совершает у них прислуга. Из подозрительности их редко выпускают из дому, редко также разрешают ходить в церковь; впрочем, среди простонародья всё это соблюдают не очень точно.

Дома они ходят плохо одетые, но когда они оказывают, по приказанию мужа, честь чужому гостю, пригубливая перед ним чарку водки, или же, если они идут через улицы, например в церковь, они должны быть одеты великолепнейшим образом, и лицо, и шея должны быть густо и жирно набелены и нарумянены <...>.

Так как праздные молодые женщины очень редко появляются среди людей, а также немного работают и дома и, следовательно, мало заняты, то иногда они устраивают себе со своими девушками развлечения, например качаясь на качелях. Они кладут доску на обрубок дерева, становятся на оба конца, качаются и подбрасывают друг друга в воздух <...>. Мужчины очень охотно разрешают женам подобное увеселение и иногда даже помогают им в нем.

Если [между мужем и женою] у них часто возникают недовольство и драки, то причиною являются иногда непристойные и бранные слова, с которыми жена обращается к мужу: ведь они очень скоры на такие слова. Иногда же причиной является то, что жены напиваются чаще мужей или же навлекают на себя подозрительность мужа чрезмерною любезностью к чужим мужьям и парням. Очень часто все эти три причины встречаются у русских женщин одновременно.

Когда, вследствие этих причин, жена бывает сильно прибита кнутом или палкою, она не придает этому большого значения, так как сознает свою вину и к тому же видит, что отличающиеся теми же пороками ее соседки и сестры испытывают не лучшее обращение.

Чтобы, однако, русские жены в частом битье и бичевании усматривали сердечную любовь, а в отсутствии их — нелюбовь и нерасположение мужей к себе, как об этом сообщают некоторые писатели по «русской хронике» Петрея (а Петрей заимствовал, несомненно, из Герберштейна и сочинения Bai^clau «Icon amvorum»), этого мне не привелось узнать, да и не могу я себе представить, что они любили то, чего отвращается природа и всякая тварь, и чтобы считали за признак любви то, что является знаком гнева и вражды. Известная поговорка: «Побои не вызывают дружбы», на мой взгляд, справедлива и для них. Никакой человек, обладающий здравым рассудком, не будет без причины ненавидеть и мучить собственную плоть. Возможно, конечно, что некоторые из них говорили сами мужьям, ради шугки, подобные речи. Возможно также, что действительно был и следующий случай. Некая глупая жена, прожив довольно много времени в мире и единении со своим мужем, наконец обратилась к нему со словами: «Ей неясно до сих пор, любит ли он ее как следует, так как она еще ни разу не получала от него побоев». После этого муж будто бы дал себя уговорить, показал ей свою любовь, как она того требовала, и сильно отстегал ее кнутом; так как ей это понравилось, он повторил эти побои через некоторое время, и, наконец, в третий раз, доказывая сильнейшую любовь свою, засек ее до смерти <...>. Однако то, что произошло с этой одной женщиною, не может служить примером для других, и по праву одной нельзя судить о природе всех остальных.

Прелюбодеяние у них не наказывается смертью, да и не именуется у них прелюбодеянием, а просто блудом, если женатый пробудет ночь с женою другою. Прелюбодеем называют они лишь того, кто вступает в брак с чужою женою.

Если женщиной, состоящей в браке, совершен будет блуд и она будет обвинена и уличена, то ей за это полагается наказание кнутом. Виновная должна несколько дней провести в монастыре, питаясь водою и хлебом, затем ее вновь отсылают домой, где вторично ее бьет кнутом хозяин дома за запущенную дома работу.

Если супруги надоедят друг другу и не могут более жить в мире и согласии, то исходом из затруднения является то, что один из супругов отправляется в монастырь. Если так поступает муж, оставляя, в честь Божию, свою жену, а жена его получит другого мужа, то первый может быть посвящен в попы. Мужу также предоставляется, если жена его оказывается бесплодною, отправлять ее в монастырь и жениться через шесть недель на другой.

Примеры подобного рода даны и некоторыми из великих князей, которые, не будучи в состоянии произвести со своими супругами на свет наследника или получая лишь дочерей от них, отправляли жен в монастыри и женились на других <...>. Если муж в состоянии сказать и доказать о жене что-либо нечестивое, она должна давать постричь себя в монахини. При этом мужчина часто поступает скорее по произволу, чем по праву. Рассердившись на жену по одной лишь подозрительности, <...> он за деньги нанимает пару негодяев, которые с ним идут к судье <...> и свидетельствуют против его жены, будто бы они застали ее при том или ином проступке или блуде. Этим способом достигают того, что добрая женщина, раньше чем она успеет собраться с мыслями, уже должна одеть платье монахини и против воли идти в монастырь, где ее оставляют на всю ее жизнь. Ведь тот, кто раз уже дал себя посвятить в это состояние и у кого ножницы прошлись по голове, более не имеет права выйти из монастыря и вступить в брак.

В наше время горестным образом должен был узнать это некий поляк, принявший русскую веру и женившийся на прекрасной молодой русской. Когда он по неотложным делам должен был уехать и пробыть вдали более года, доброй женщине, вероятно, ложе показалось недостаточно теплым, она сошлась с другим и родила ребенка. Узнав затем о возвращении мужа и не будучи уверена, что ей удастся дать добрый отчет в своем хозяйничанье дома, она бежала в монастырь и там постриглась. Когда муж вернулся домой и узнал, в чем дело, его более всего огорчило то, что жена посвятилась в монахини. Он бы охотно простил ее и принял бы ее вновь, да и она бы опять вернулась к нему, но их уже нельзя было соединить, несмотря на все их желание <...>.

Насколько русские охочи до телесного соития и в браке, и вне его, настолько же считают они его греховным и нечистым. Они не допускают, чтобы при соитии крестик, вешаемый при крещении на шею, оставался на теле, но снимают его на это время. Кроме того, соитие не должно происходить в комнатах, где находятся иконы святых; если же иконы здесь окажутся, то их тщательно закрывают.

Точно так же тот, кто пользовался плотскою утехою, в течение этого дня не должен входить в церковь, разве лишь хорошенько обмывшись и переодевшись в чистое. Более совестливые в подобном случае тем не менее остаются перед церковью или в притворе ее и там молятся. Когда священник коснется своей жены, он должен над пупом и ниже его хорошенько обмыться и затем, правда, может прийти в церковь, но не смеет войти в алтарь. Женщины считаются более нечистыми, чем мужчины; поэтому они во время обедни встречаются не в самой церкви, но большей частью впереди, у дверей ее <...>.

Публ. по: Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно Адама Олеария. СПб., 1905. С. 189 — 190, 201 — 205, 222 - 230.

СТАРИННЫЕ ПАМЯТНИКИ МЕДИЦИНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ XVI - XVII вв.

Из «Лечебника»

145. Аще у кого михерь болит от чего-нибудь, вари петрузе-лие и коренье в вине старом, да в естве, да приложи на него, ино избавит.

146. Кому коли михерь опухнет и не может воды пустити, возьми ржаныя муки, да вели собе копати траву, зовут ее скев-рот⁸⁷, и ты возьми корения тоя травы, истолцы и смешай с мукою со ржаною, да свари воску, сие да приложи круг михеря.