А. Блок. Его предшественники и современники

В качестве итога можно сказать так, что в этих двух стихотворениях очень

отчетливо видны результаты встречи разрабатывающегося Блоком начиная с

цикла «На поле Куликовом» историзма в лирике с современностью. «Черный

ворон в сумраке снежном…» более отчетливо связан с темами «стихийных»

страстей предшествующих сборников Блока, но он связан и с «убийственными»

темами современности в «Итальянских стихах», с темами «демонизма». «Дым

от костра струею сизой…» более явно идет от стихов темы России, более прямо

восходит к циклу «На поле Куликовом», но поворот, обозначенный этим

циклом, и там и тут имеет решающее значение для идейной основы

произведения. Именно единство истории, как общая основа разных и в то же

время внутренне взаимосвязанных произведений, обусловливает возможность

разработки отчетливо своеобразных, самостоятельных лирических характеров-

персонажей. Встреча истории и современности — вот главное в блоковской

концепции «страшного мира». К этому разделу лирики примыкают, варьируя

его темы, разделы «Возмездие» и «Арфы и скрипки», — в сущности, это все, в

более широком смысле, разветвления концепции «страшного мира». Только в

этом комплексе по-настоящему развертывается на основе истории, вошедшей в

лирический характер, «вереница душ», многообразная галерея персонажей,

представляющая неотъемлемое качество зрелой поэзии Блока. А сам

«Страшный мир», в свою очередь, тесно связан, немыслим без цикла «На поле

Куликовом» и «Итальянских стихов». Получается еще более широкий и общий

лирический комплекс, осознаваемый поэтом в своем внутреннем единстве в

годы 1910 – 1912.

Этот комплекс образует основу четвертого сборника лирики Блока —

«Ночные часы» (1911). Но одновременно в том же 1911 г. выходит первый том

первого издания трилогии лирики Блока. В предисловии к этому изданию

обосновывается единство всего пути Блока-лирика: «… каждое стихотворение

необходимо для образования главы; из нескольких глав составляется книга;

каждая книга есть часть трилогии; всю трилогию я могу назвать “романом в

стихах”…» (I, 559). Предисловие подписано 9 января 1911 г.; рождение самого

замысла трилогии лирики и его формирование очевидным образом связано со

всем кругом духовных исканий Блока 1910 – 1912 гг. Свой собственный путь

198 Мандельштам О. Барсучья нора. — В кн.: О поэзии, с. 58.

современного поэта Блок осмысляет исторически, современность и история

встречаются и здесь. Понятно, насколько важную роль в процессе

формирования именно целостного замысла трилогии как выявления пути поэта

в современности, понимаемой как история, играет третий этап, третья часть

трилогии. Выстраивает всю трилогию, в сущности, именно третья ее часть. Но

для формирования самой третьей части решающее значение имеет комплекс,

где начальным пунктом является цикл «На поле Куликовом», а завершающим к

1910 – 1912 гг. — «Страшный мир». Но поскольку из одного и того же

комплекса вырастают и «Ночные часы» и третья часть трилогии — возникает

вопрос об их идейно-художественном соотношении.

В примечании-послесловии к третьей части трилогии лирики, в первом

издании носящей название «Снежная ночь», Блок, в сущности, ставит именно

вопрос об этом соотношении, о специфических, отличающихся друг от друга

концепциях «Ночных часов» и третьей части трилогии в ее первой редакции.

Блок пишет: «Северные ночи длинны, синева их изменчива, видения их

многообразны. Северный художник поневоле предпочитает бесцветному

дню — многоцветную снежную ночь. Называя ее именем последнюю книгу

моего нынешнего собрания стихотворений, я хотел бы, чтобы читатели вместе

со мною видели в ней не одни глухие ночные часы, но и приготовление к

ночи — свет последних закатов, и ее медленную убыль — первые сумерки

утра» (датируется январем 1912 г., III, 433). Под образом «ночи» здесь,

безусловно, подразумевается современная действительность, осмысляемая

трагически; в этой северной снежной ночи существуют «многообразные»,

«многоцветные» видения, т. е. множество разнообразных событий и людей, и

задача художника — постигнуть и воспроизвести это многообразие в его

трагическом, «ночном» единстве. Но можно постигать это единство разными

способами. Видеть одни только «глухие ночные часы» — тут, очевидным

образом, означает как бы остановить, вынуть из реального движения времени,

сделать неподвижными эти многообразные трагические ситуации. Говоря

иначе, концепция сборника «Ночные часы» представляется самому поэту

односторонне-трагической, лишенной перспективного движения,

сосредоточенной только на «глухих», «черных» сторонах современной жизни. В

противовес этому, в «Снежной ночи» есть не только изображение «страшных»,

«ночных» граней современной жизни, но и «приготовление к ночи — свет

последних закатов», и, что наиболее существенно, предвестья конца

современного трагизма — «первые сумерки утра». Следовательно, наличие

перспективы исторического времени, согласно Блоку, отличает третью часть

трилогии лирики от одновременного сборника стихов, где, согласно замыслу

автора, сконцентрировались все специфические особенности перелома или

кризиса, обычного для эволюции поэта, — «глухие ночные часы», как бы

отделенные, «отрезанные» от эволюции в целом.

Но надо сказать прямо, что если для самого поэта, очевидно, имело

известное значение как бы особое сосредоточение внимания на кризисных

явлениях, фиксация их особым образом, чтобы процессы преодоления их, в