Аббатиса Клод

– Сдается мне, Том, ты никак не хочешь бросить эту повозку, – ответила мрачно аббатиса. – Но знай, что если она задержит нас в пути хоть на один час, я без сожаления брошу её посреди дороги.

Том только промолчал. Бьюкенены привязывали покрепче своих лошадей в специальных стойлах на случай шторма и осматривали корабль. Хозяином судна оказался седой старик, такой же старый и бывалый мореплаватель, как и его посудина. Он спокойно отнесся к просьбе женщины-рыцаря поскорее доставить её на материк куда-нибудь, где можно нанять более удобное судно, чтобы добраться на нем в теплое море. Его уже ничего не удивляло. Повидав на своем веку достаточно много, он только покрякивал, как сизый селезень и покуривал какую-то непонятную гадость, дымя ею прямо в лицо аббатисе.

– Плату я хотел бы получить вперед, – голос у мореплавателя был хриплый и грубый, несмотря на то, что выглядел худой старик очень щупло. – А то в случае чего, ищи вас на дне морском.

Аббатисе Клод такая шутка не понравилась. Хотя это было уже не первое её путешествие через пролив, но что-то в голосе старика заставило женщину поежиться.

– А что, – неуверенно проговорила аббатиса, – ваше судно может еще и потонуть?

Старик внимательно, прищурив правый глаз, оглядел странную женщину в доспехах и проговорил:

– Мой корабль, – подчеркнутая гордость слышалась в каждом слове, – не тонет, сэр рыцарь, он просто идет ко дну. – Старик захохотал, радуясь удачной шутке. Аббатиса только скривила натянутую улыбку и отсчитала в протянутую, черную руку мореплавателя сто монет.

Ладья мирно плыла по спокойной реке, раздувая свой единственный, большой парус. Берега мутной реки постепенно расширялись, и уже к вечеру впереди показалась синяя гладь пролива. С северного моря дул попутный, холодный ветер. Английская земля прощалась со своими путешественниками и отпускала их в открытое плаванье. Им нужно было обогнуть мыс острова с правой стороны и благополучно пристать в Кале. Но у аббатисы были свои планы.

– Не могли бы вы высадить нас немного выше, чем в Кале? – спросила она хозяина судна.

Тот, не выпуская руля, немного подумал.

– Можно и не в Кале, леди. Но тогда вам вряд ли удастся найти судно, плывущее в теплое море. Такие корабли встречаются только в порту Кале или в Бресте.

– Мы пойдем в Брест своим ходом, – ответила аббатиса.

Старик внимательно посмотрел на женщину в доспехах и снова стал вглядываться в черную мглу пролива.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – тихо проговорил старик, когда аббатиса, повернувшись к нему спиной, отошла к левому борту.

– Мне нельзя появляться в Кале, – бросила она старику через плечо.

– Ну, значит, и не появимся, – спокойно ответил тот.

Утром сквозь молочную пелену тумана все, кто стоял на палубе ладьи, смогли уже разглядеть берег Французского королевства. Зеленоватые холмы с голыми лесами ничем не отличались от английского берега, но почему-то каждый подумал о том, что скоро они ступят на чужую землю. Аббатиса с замиранием сердца вглядывалась в очертания берегов, где когда-то ей пришлось служить, помогая своему королю и солдатам, которые с большой благодарностью принимали от её монашеского отряда помощь и просто молились на женщину в доспехах. Но это было уже в прошлом, а сейчас наступало настоящее, неизвестное и пугающее своей таинственностью любого, кто пожелал бы заглянуть за горизонт.

Через два часа на берегу четко показались ветхие лачуги небольшой деревеньки. Хозяин ладьи умело управлял парусом и рулем, перебегая от одного к другому, обходя небольшие валуны, выступающие над водной гладью, как будто прекрасно знал чужой берег. И когда судно плавно подошло к полусгнившему рыбацкому причалу и глухо ударилось о деревянный настил, все с облегчением вздохнули.

Аббатиса Клод оглядела незнакомую деревню. Низенькие домишки, покрытые сухим камышом, поодаль друг от друга разбросаны по всему берегу. Тут же на шестах, воткнутых в землю, сушились порванные рыбацкие сети. Десять лодок привязанных к большим камням спокойно покачивались на волнах. Людей почти не было видно. Три женщины возле колодца тихо обсуждали, зачем пожаловал к ним этот корабль, и также тихо поспешили по тропинке в разные стороны к своим лачугам. А на берегу уже собиралась любопытная детвора. Из страха перед чужеземцами они боялись подходить ближе к ладье, а шумно толпились поодаль.

Первым на берег сошел Билли. Он осторожно вел под уздцы своего любимого коня. После плаванья ноги жеребца заметно дрожали и ноздри нервно вдыхали чужие запахи. Но как только конь почувствовал под собой твердую почву, он забил копытом и тихонько заржал.

– Тебе тоже не по душе эти морские прогулки, Ветер? – ласково спрашивал своего коня Билли. – Все уже закончилось, теперь мы поскачем, как и прежде по земле…

Том пытался вывести повозку на шаткий причал. Братья Бьюкенены помогали ему, позабыв про своих собственных скакунов. Такое усердие понравилось аббатисе, и она поспешила помочь мужчинам и благополучно вывела коней на берег. Целые и невредимые путешественники стояли на чужой земле и осматривались вокруг. Они явно были в замешательстве, и хозяин судна решил подсказать им дорогу.

– Леди! – позвал он с носа корабля. Аббатиса оглянулась. – Вы знаете здешний язык?

Женщина смутилась и пожала плечами.

– Очень плохо, – ответила она.

– Здесь на побережье он несильно отличается от нашего, но дальше люди говорят совсем по-другому. Эта деревушка стоит в нескольких лье от порта Кале, и если вы поедите по берегу, то непременно попадете туда.

– Мне нужно обогнуть этот порт, – ответила аббатиса Клод.

– Тогда поднимитесь вон на тот холм, и с его высоты вы увидите дорогу. Она ведет до самого Парижа. Но если вам не надо туда, то по пути вы сможете узнать, где именно нужно свернуть, чтобы попасть в Руан.

– В Руан? – переспросила аббатиса.

– Да, именно в Руан.

– Руан я уже знаю, – благодарственно кивнула женщина, и, обращаясь к своим спутникам, добавила. – Нам нужно добраться до того холма, в дорогу.

Она еще раз помахала на прощание рукой старику и, пришпорив своего коня, направилась по размытой дождем тропе.

Дорога, которую указал старый мореплаватель, была почти пустынна, но аббатиса не стала выжидать неприятностей, остановившись только один раз на отдых, она решила снять свои латы и переодеться в монашескую одежду.

– Если нам повстречаются вооруженные всадники, вы должны вести себя очень спокойно и предоставить всё мне. Никто из вас даже слова не может вымолвить на местном диалекте, а мне в одежде монахини больше поверят, чем вам, понятно, – учила она Бьюкененов. Мужчины молча слушали и сурово смотрели на приготовления аббатисы. Больше они ничем не могли ей помочь. Было решено, что аббатиса едет впереди повозки, за ней её личная охрана и в конце повозка с дарами для местной епархии. – Никто даже бровью не сможет повести без моего разрешения. Помните, от вашего поведения зависят наши жизни и не только наши.

Два дня пути прошли без происшествий. Им даже удалось заехать в одну деревню и пополнить запас питьевой воды. Еды припасено было достаточно, но аббатиса знала, что и эти припасы могут когда-нибудь закончиться. Поэтому при удобном случае она решила наведываться в деревеньки и покупать там хлеб и овощи. Ночлег искали в стороне от дороги, забираясь подальше в лес, чтобы костер посреди голого леса не привлекал шальных разбойников. В карауле были всю ночь по очереди, подбрасывая сухие ветки в прогоревший костер. Ночами случались сильные заморозки, и аббатиса временами просто не могла согреться, кутаясь в меховой плащ и грея руки возле костра.