Адепт Грязных Искусств

— Даю тебе время подумать, — прищурился я.

Ребекка стихла и подняла на меня глаза.

— Я уже подумала… Уходи. Теперь, если мы и встретимся, то только как враги.

В двери за моей спиной провернулся ключ.

— Уходи, — повторила сестра.

Я кинул на неё прощальный взгляд, развернулся и вышел из палаты. Уходил, не оглядываясь, мимо тяжёлых дверей с окнами-иллюминаторами, мимо хохочущей и завывающей пациентки из двадцать девятой.

Но когда достиг конца коридора, услышал позади голос Ребекки:

— Рэй, я передумала.

От её тихого и уверенного голоса меня пробрал мороз.

Я обернулся.

Она стояла у двери своей палаты, хрупкая, издали даже напоминала прошлую Ребекку, ту, какой я её знал до всей этой заварухи.

— И что ты решила? — спросил я у сестры.

Она по-детски невинно пожала плечами.

— Не люблю сантименты и пафосные прощания, ты же знаешь. Я всё же убью тебя сейчас, не дожидаясь, когда ты обретёшь мощь… а ты её обретёшь, я вижу. И потом убить тебя будет сложнее.

* * *

Измазанная в крови, она стояла у одного конца коридора. Я, в опалённых огнём брюках и тоже залитый кровью, — у другого.

А между нами — десятки каменных комнат с сумасшедшими.

Некоторые из них начали колотить в стекла своих маленьких окон. Кто-то принялся выть, кто-то исходил хохотом, кто-то бормотал или кричал… И все они приникли к стёклам, их худые бледные лица, больше похожие на карикатуры, беспрестанно маячили в темноте палат.

— Де-е-е-е-емоны! Они-и-и-и! Они-и-и-и! — донеслось отовсюду.

Сумасшедшие неистовствовали, улюлюкали и кричали, Бетти Мотылёк билась о стекло, а мы с Ребеккой стояли и смотрели друг на друга.

Ребекка атаковала первой.

Её кинетический эрг пронёсся по коридору, поднимая, корёжа и выворачивая гранитные плиты пола. Я не стал медлить, тем же эргом перехватил плиты и швырнул в Ребекку, заставляя её выставить щит и истощить часть кодо.

Что она и сделала.

Её щит выглядел точно таким же, как у меня — красный, цвета крови, многослойный и мерцающий. И под его защитой она двинулась на меня. Я пошёл ей навстречу, только щита у меня, увы, не было.

Оглядевшись, я подскочил к одной из палат и приложил ладони к металлической пластине двери. В Ребекку полетели крупные стальные осколки, но все они до цели не добрались: щит исправно делал своё дело. Тогда я ещё раз использовал кинетический эрг — и стёкла всех иллюминаторов взорвались осколками, собрались в огромный рой над головой сестры… только на этот раз она использовала мой же приём, перехватила и отправила в меня смертоносное стекло.

От скрежета, звона и треска заложило уши, эхо раздробилось по этажу больницы, стены задребезжали.

Я успел поднять часть оставшихся плит с пола и отбил атаку, но полностью защититься не удалось: осколки резанули по рукам. Правда, на них не осталось даже царапин.

Ребекка убрала щит, чтобы не тратить на него кодо, и отправила в меня пару синих рун, а следом — огонь, только на этот раз это был не шар, а лавина, самый настоящий огненный смерч, он охватил коридор снизу доверху, не оставляя шансов укрыться.

Разве что…

Я ринулся к ближайшей палате и ударил стальным кулаком в район замка.

Не поддался.

Ещё два коротких и мощных удара.

Дверь с хрустом распахнулась, и я ввалился в палату, упав на живот. Одна из рун чиркнула по ступне, одарив половину тела колющей болью; лавина огня обдала жаром спину, но не задела. Я вскочил на ноги и тут же натолкнулся на пациентку. Она заверещала что-то нечленораздельное, но сразу же заткнулась, поняв, что я не доктор Шеридан.

Весь её лоб напоминал одно огромное месиво из синяков, кровоподтёков, царапин и сочащихся гноем ран…

Бетти Мотылёк. Тут не ошибёшься.

— Огонь… ты бешеный огонь… — прошептала она мне.

А потом, увидев полыхающий коридор, женщина бросилась туда, прямо в пламя. Она кинулась в него, как люди ныряют в воду после изнуряющей жары — с улыбкой облегчения и блаженства. Бетти вспыхнула, зашлась в счастливом смехе. Её тело закидало из стороны в сторону, заколотило о стены и двери.

Она билась ещё с минуту, пока не бросилась в окно в конце коридора и, горящая факелом, с завыванием и стоном, не вывалилась на улицу. Даже не вывалилась, а выпорхнула в ночной мрак.

Ребекка проследила за ней равнодушным взглядом и опять повернулась ко мне.

— Какой же ты упрямый, — медленно произнесла она. — Тебе ведь нужно всего лишь умереть, Рэ-э-э-эй.

На моих глазах Ребекка начала преображаться: её глаза вспыхнули красным, глазницы расширились, шея с хрустом вытянулась, на пальцах выросли когти — Ребекка воспользовалась искусством призыва и услугами демона из Лемегетона. Коридор охватили чёрные вихри Шёпота.

Но на этот раз я атаковал на пару секунд раньше.

Применил и трансформировал гравитационный эрг, вложил остатки кодо в свои стальные кулаки и, пока Ребекка преображалась, я ударил её на расстоянии метров пяти. Да, я ударил её, и это стоило мне больших волевых усилий — на Ребекку руку я никогда не поднимал, даже мысли подобной не допускал.

Но сейчас всё изменилось…

Левой я пробил ей в печень; правой — в основание подбородка, а потом ещё и толкнул так, что Ребекку откинуло к разбитому окну, из которого вывалилась Бетти.

Сестра ударилась о подоконник и стихла.

Она была сильной, это правда, но свои способности она переоценивала — Херефорд успел научить её далеко не всему. Правда, я всё равно не стал ждать, когда она снова меня атакует. Подошёл к стонущей Ребекке, опустился на колени и опять обхватил стальной рукой её горло (странно, но именно это её заметно усмиряло).

Так случилось и на этот раз.

Она засипела, не в силах дышать, слабо дёрнулась и посмотрела на меня.

— Бекки, мы не сможем убить друг друга сегодня, — тихо произнёс я. — Мы истощим кодо, разрушим полгорода, но всё равно не убьём друг друга… Мой тебе совет: просто уходи, скройся, заляг на дно, не ведись на приманки Херефорда и его игры.