Адмирал Империи 34

Обитатели столичной планеты — кто со страхом, кто с нескрываемым любопытством — наблюдали за тем, как разворачиваются события на политической арене, главной площадкой которой в данный момент стали залы и коридоры дворцового комплекса. Жители многомиллионного мегаполиса, раскинувшегося вокруг Большого императорского дворца, буквально приникли к головизорам и инфо-панелям, жадно ловя любые обрывки новостей.

Информация просачивалась скудно — похоже, захватившие дворец «черноморцы» сумели сходу перекрыть почти все официальные каналы связи. Но даже редкие репортажи и любительские съемки, просочившиеся в общедоступные сети, рисовали тревожную картину. Горожане с содроганием взирали на распростертые безжизненные тела гвардейцев в парадных мундирах, валяющиеся на мраморных ступенях лестниц.

Немногие посвященные и завсегдатаи политических кулуаров уже поняли — произошло нечто из ряда вон выходящее. Что-то такое, что может навсегда изменить дальнейшую судьбу Империи. Но пока вся эта важная информация распространялась исключительно среди сановной элиты, жители мегаполиса и звездных колоний томились в мучительном ожидании. Гадая — на чью сторону в противостоянии двух императоров склонится чаша весов.

Все понимали — от позиции могущественного и непредсказуемого адмирала Самсонова, заявившего о себе столь громогласно и бесцеремонно, зависит очень многое. А может быть — и все. Тот, на кого Иван Федорович сделает ставку в этой крупнейшей политической партии последних десятилетий — скорее всего и воссядет на троне. Конечно, при условии, что в схватке за власть над сотней звездных систем бывший подчиненный покойного императора одолеет своих противников внутри Империи…

Неопределенность ситуации разрешилась довольно быстро, на созванном Иваном Федоровичем торжественном собрании, которое проходило в Большом Тронном зале дворца. Мероприятие обещало стать поистине историческим и судьбоносным, недаром на него были приглашены все сколь-нибудь влиятельные персоны государства. В назначенный час здесь собрались оба так называемых императора: Артемий Константинович и малолетний Иван Константинович, каждый в окружении группы своих приближенных и ярых сторонников, а также все высшие сановники и удельные князья Российской Империи.

Вид парадного зала, сверкавшего хрусталем и позолотой, поверг сиятельных господ в шок. Потому как первое, что бросалось в глаза — это расположившийся на троне усопшего императора адмирал Самсонов собственной персоной. Вальяжно развалившись на золоченой спинке венценосного седалища, грозный флотоводец невозмутимо взирал на собравшихся в зале, иронично ухмыляясь в усы. Такая дерзость и пренебрежение всеми мыслимыми и немыслимыми приличиями повергли царедворцев в оторопь.

Однако этот демарш был лишь первым и как выяснилось, далеко не самым шокирующим сюрпризом от Ивана Федоровича. Главная интрига заключалась в том, кому из двух претендентов отдаст предпочтение своенравный адмирал, фактически взявший в свои руки всю полноту власти. Ведь даже самым недальновидным сановникам стало ясно — только заручившись поддержкой владеющего умами военных Самсонова, можно реально рассчитывать на обладание короной…

Интриги, впрочем, не случилось. Даже людям несведущим и далеким от хитросплетений большой политики, было достаточно одного беглого взгляда на тех, кто сейчас стоял за спиной восседающего на троне Самсонова, чтобы безошибочно определить, на кого из двух претендентов сделал ставку своенравный адмирал. По правую руку от могучей фигуры флотоводца, подобно двум древнегреческим титанам, возвышались канцлер Империи Юлиан Шепотьев и первый министр государства Птолемей Граус — влиятельнейшие сановники державы, чье веское слово и закулисные маневры определяли расклад сил на политической арене последние лет двадцать как минимум.

Всем было известно, что оба вельможи являются ярыми приверженцами младшего из двух царственных отпрысков — малолетнего княжича Ивана. Уже одно это красноречивое соседство недвусмысленно давало понять, чью сторону в борьбе за трон занял непредсказуемый и грозный командующий Черноморского флота.

Воцарившаяся в зале тишина, казалось, звенела от напряжения. Сотни глаз, затаив дыхание, впились в стоящего на ступенях трона Ивана Федоровича, ожидая его дальнейших слов и действий. Гробовое молчание нарушали лишь редкие покашливания да скрип сапог на мраморном полу, даже говоруны и краснобаи из числа царедворцев примолкли, не смея раньше времени нарушить зыбкое равновесие. Слишком высоки были ставки в этой игре, слишком многое зависело сейчас от произнесенных вслух фраз и предпринятых шагов.

Адмирал Самсонов, опершись о подлокотник трона, обвел собравшихся в зале тяжелым немигающим взглядом исподлобья. На какую-то долю секунды задержался на застывшей неподалеку фигуре царевича Артемия, словно примериваясь и взвешивая все за и против. Но вот губы флотоводца искривились в презрительной усмешке и, махнув рукой, словно отметая прочь какие-то сомнения, он заговорил — веско, жестко, безапелляционно:

— Артемий, ты слишком слаб авторитетом, а что еще печальнее — умом, чтобы управлять нашей великой Империей, — без обиняков и стеснений бросил в лицо молодому человеку, адмирал Самсонов. В голосе его не было ни капли почтения к особе царственного наследника — лишь холодная констатация факта вперемешку с нескрываемым пренебрежением.

— Хоть ты и старший сын нашего недавно почившего императора, но не обладаешь должными качествами правителя, — продолжал меж тем Иван Федорович, все так же в упор глядя на опешившего от подобной отповеди Артемия. — Твой брат Иван, согласно завещанию Константина Александровича, а также, по мнению большинства жителей государства — вот истинный продолжатель династии Романовых. Поэтому я, как главный защитник Российской Империи, безоговорочно признаю императором великого князя Ивана Константиновича и торжественно клянусь служить ему верой и правдой!

Последние слова адмирал Самсонов произнес с нажимом, возвысив голос почти до крика. Правая рука его при этом сжалась в кулак и с силой впечаталась в подлокотник трона, заставив того жалобно скрипнуть. Левая же описала широкий полукруг, словно проводя незримую разделительную черту между двумя противоборствующими партиями новоизбранных императоров. Жест вышел на редкость красноречивым — даже непосвященным стало ясно: Иван Федорович свой выбор сделал.

Эффект от выступления адмирала превзошел все ожидания. Словно только и ждавшие соответствующего сигнала, князья и сановники, изначально поддерживавшие кандидатуру Ивана Константиновича, дружно грянули ликующее «Ура!» и «Виват!». Их восторженные крики и аплодисменты в мгновение ока заполнили парадный зал, сотрясая его своды и перекрывая робкие попытки сторонников Артемия перекричать возликовавшее большинство.

Более того, многие из тех, кто еще минуту назад находился в противоположном лагере, теперь стали демонстративно отходить от старшего сына императора и его немногочисленных приспешников. Даже великий князь Михаил — родной брат покойного Константина Александровича и доселе пламенный поборник прав Артемия на престол — теперь сконфуженно семенил прочь от своего племенника. Не прошло и пяти минут, как добрая половина зала уже во всю голосила здравицы в честь нового самодержца, оставив растерянного Артемия в окружении жалкой кучки уныло насупленных гвардейцев да нескольких столичных повес.

Для большинства двора подобное массовое «прозрение» и переход в стан победителей отнюдь не стали неожиданностью. В конце концов, не зря же придворных иногда зовут флюгерами и хамелеонами, мигом меняющими окрас в зависимости от того, куда подует ветер. Для них верность тому или иному монарху отнюдь не является делом принципа и убеждений. Главное — вовремя почуять, чья возьмет и успеть занять место в свите нового властителя, по возможности оттеснив конкурентов. Ну а дальше — привычная борьба за чины, звания и доходные должности, составляющие истинный смысл жизни для прожженных царедворцев.