Адмирал Империи – 35

— Вы только что совершили роковую ошибку, адмирал Хромцова. И очень скоро вы и ваши люди на собственной шкуре испытаете последствия своей глупости и самонадеянности!! За эти подлые слова, которые вы только что произнесли, вы заплатите жизнью, а ваши офицеры и космоморяки в прямом эфире сейчас будут смотреть, как ваша «Паллада» расплавится в потоках плазмы моих орудий…

С этими словами Зубов ударил по клавише отбоя, и его мрачное лицо растаяло с мониторов. В следующую секунду эскадра кораблей Преображенской дивизии пришла в движение. В черной бездне космоса, пронзаемой ослепительными вспышками взрывов и смертоносными росчерками плазменных сгустков, две армады, закованные в многослойную броню, помчались друг на друга в желании одни — вырваться на открытое пространство и создать плацдарм перед «южными» воротами, а другие — не допустить этого, уничтожить и загнать обратно в «сферу» корабли 5-ой «ударной».

В самом сердце этого сражения, подобно двум разъяренным титанам, сошлись в смертельной схватке флагманы командующих. Лейб-крейсер «Москва» пошел на сближение с линкором «Паллада», флагманом эскадры адмирала Хромцовой. Демид Зубов хищно скалился, предвкушая свой скорый триумф. В бездонных черных глазах военачальника-цареубийцы горел неукротимый огонь ярости и жажды крови.

В то же самое время, повинуясь воле своего командира, громады гвардейских крейсеров и линейных кораблей ринулись в атаку на растянувшиеся боевые порядки 5-й «ударной» дивизии, чьи корабли по-прежнему не были собраны в единое построение, продолжая партиями по два-три вымпела выходить из шлюзов, присоединяясь к своим товарищам, уже ведущим огонь и пытающимся сдержать атаку Преображенской.

Космическое пространство возле ворот в мгновение ока превратилось в адское месиво. Каждую секунду сотни траекторий плазменных зарядов прочерчивали темноту космоса, освещая ее и исчезая в искрящихся и переливающихся защитных полях. Некоторые корабли с той и другой стороны, оторвавшись от общего строя под ливнем плазменного огня несмотря на всю мощь защитных экранов лишались их очень быстро. И тогда в черноте в пространстве вспыхивали огромные шары взрывов, которые на миг озаряли остальные корпуса сцепившихся в яростной схватке боевых кораблей. Веера осколков брони и полупрозрачные сферы спасательных капсул разлетались в пустоте. Хаотичное месиво схватки затягивало в свой безумный ритм все новые и новые корабли, вовлекая их в чудовищную круговерть смерти…

В эпицентре сражения, затмевая своей яростью и накалом все вокруг, разворачивался главный поединок — дуэль не на жизнь, а на смерть между командующими враждующих эскадр. Флагман вице-адмирала Хромцовой, линкор «Паллада», которые как и все остальные вымпелы 5-ой «ударной» дивизии был значительно усовершенствован при последней модернизации на верфях был как никогда лучше готов к этому противостоянию. Его усиленный таранный форштевень мог прошивать многометровую броню вымпелов противника, словно картон. Защитные поля и новейшая система распределения мощности позволяли сохранять устойчивость силовых щитов даже при самом плотном огне неприятеля…

Агриппина Ивановна, распаленная гневом и опьяненная кровавым азартом битвы, не сомневалась ни мгновения в своем превосходстве. Гордо вскинув точеный подбородок, она восседала в командирском кресле, подобно разгневанной валькирии. Глаза вице-адмирала пылали яростным огнем мщения, губы кривились в злобном оскале. Окруженная ореолом голографических экранов, похожая на языческого идола среди алтарей, она направила свой линкор прямо на линейного корабля контр-адмирала Зубова.

Тяжелые турбины «Паллады» надсадно выли, разгоняя многомиллионнотонную громаду флагмана до чудовищной скорости. Плазменные орудия главного и средних калибров, ни на миг не смолкая, исторгали в черноту космоса ослепительно-белые смертоносные росчерки. Корабль Хромцовой, отделился от основного строя собственной дивизии, все ближе и ближе подбираясь к «Москве».

Один из вражеских кораблей, явно переоценив собственные силы, вздумал было броситься наперерез «Палладе» и ударом бортовых батарей отвлечь ее от флагмана Зубова. Роковая ошибка! Мгновение спустя чудовищный форштевень дредноута Хромцовой, усиленный сверхпрочными сплавами нимидийской стали, буквально разорвал незадачливый легкий крейсер надвое. Две половинки некогда могучего гвардейского дредноута, окутанные облаками стремительно замерзающего воздуха, разлетелись в стороны и, безвольно вращаясь, понеслись прочь, мгновенно превратившись в очередные искореженные обломки в секторе яростной битвы.

Хромцова расхохоталась — безумно и торжествующе, будто только что уничтожила и не убила своих соотечественников и в недавнем прошлом боевых товарищей, а каких-нибудь «янки» или османов. Впрочем, вся трагедия Гражданской войны и заключалась в том, что брат шел на брата, ненавидя друг друга иногда гораздо больше, чем простого врага. Ликование опьяняло сейчас вице-адмирала не хуже крепчайшего деметрийского вина. Линкор Зубова был уже совсем близко — казалось, протяни руку и коснешься его обшивки. Агриппина Ивановна вскинула кулак, словно готовясь раздавить ненавистного цареубийцу в своей стальной длани…

В то же самое время контр-адмирал Зубов, с непроницаемым выражением на резко очерченном лице, хладнокровно ожидал приближения своего заклятого врага, удерживая флагманский линкор «Москва» в центре боевых порядков гвардейской эскадры. И лишь в самый последний момент, когда стал понятен рисунок маневра флагмана вице-адмирала Хромцовой, «Москва» двинулась ему навстречу. Казалось, даже невообразимый хаос начавшейся космической битвы не в силах поколебать абсолютного самообладания Демида.

По «Палладе» в ответ били палубные орудия «Москвы». Корабль сближались неумолимо, грациозно и плавно, словно исполняя некий завораживающий танец на фоне диковинных декораций из сияющих звезд и мерцающих стен «вагенбурга». Расстояние между ними стремительно таяло. С каждой секундой все явственнее проступали мельчайшие детали корпусов и надстроек — клепаные стыки брони, зияющие провалы шлюзов, частокол антенн дальней связи и стволы импульсных пушек, словно гигантские копья нацеленные на противника.

Это не был стремительный маневренный бой, свойственный кораблям малого и среднего класса. Нет, сейчас разворачивалось эпическое противостояние двух сверхлинкоров — чудовищных, неповоротливых исполинов, чья судьба решалась не в угаре лихих виражей и головокружительных разворотов, а в чудовищном напряжении силовых полей и бронированной обшивки.

Агриппина Хромцова и Демид Зубов, будто сговорившись, чуть замедлили ход своих левиафанов. Могло показаться, что эти двое желают растянуть смертельное удовольствие схватки, насладиться ею сполна. Однако этот обманчивый, почти царственный ритм движения никоим образом не сказывался на чудовищной интенсивности огневого противоборства. Напротив, с каждой секундой перестрелка лишь набирала ярость и ожесточение. Невидимые фронтальные защитные поля, укрывающие корпуса исполинов подобно коконам, буквально плавились и переливались всеми оттенками электромагнитного спектра — от мертвенно-фиолетового до ослепительного белого. На глазах они истончались, мерцали и рябили от бесконечных попаданий сгустков плазмы.

Казалось, само пространство трепетало от немыслимого жара. Энергетические сферы защитных экранов, некогда незримые и эфемерные, сейчас отчетливо вырисовывались на фоне космической тьмы и были видны даже невооруженным взглядом. Несмотря на новейшие технологии перераспределения и генерации силовых полей, инженерным командам двух линкоров с каждым мгновением становилось все тяжелее бороться за поддержание целостности защитных контуров. Автоматика просто не успевала залатывать «бреши» в этом коконе, прогрызаемые и истончаемые в ноль чудовищными залпами орудий «Паллады» и «Москвы»…

— Ну что, цареубийца, каково тебе там, на капитанском мостике? — саркастически расхохоталась Агриппина Ивановна, на миг оторвавшись от тактического монитора и переведя взгляд на экран. Хромцова просто не могла упустить возможности поддеть и унизить ненавистного ей врага. — Жарковато стало, да? Можешь сколько угодно корчить из себя грозного адмирала. Но для всех нас ты так и останешься лишь никчемным офицеришкой среднего звена, выскочившим из штурмовой пехоты!

Демид Зубов стиснул зубы, чувствуя, как в груди закипает ослепительная ярость и он начинает терять хладнокровие. Слова Хромцовой достигли своей цели. Тем не менее, контр-адмирал пока держался.