Адриана. Наказание любовью

Все трое были весьма раздражены, переглядывались, но старались сдерживаться.

— Тогда придется терпеть до станции, — строго сказала Эксми.

— Нет, в кусты так в кусты.

Я вышла из кареты и гордо направился к ближайшим кустам, предварительно осмотревшись вокруг и пересчитав примерное количество оружия у стражей. Удивительно, меня сопровождало только трое. Обычно кортеж состоял минимум из пяти человек.

Неприятные сомнения вновь овладели мной.

Оксми провожала. Я остановился сказал ей.

— Я не желаю, чтобы за мной подсматривали.

— Вам подержать платье?

— Я справлюсь сама.

Я скрылся в кустах и начал думать. Можно было поступить глупо, рвануть сейчас наутек, что есть сил, в платье в степь. Но меня скорее всего быстро схватят и тогда будут сторожить неусыпно. Если произойдет чудо и я убегу, то погибну от холода и голода. Сейчас весна, днем пригревает солнце, а вот ночью холодно, да и голодные звери не дремлют. С оружием было бы не так страшно, с конем еще лучше.

Я вышел из кустов и крикнул:

— Эй, дочь палача, пошли обратно.

Девушка злобно глянула. Промолчала. Наверное не я один её так называл.

— Скажи мне, Оксми, как имя моего жениха?

— Я не знаю.

— А может запрещено?

Она вдруг остановилась.

— Месьере Дарите так не терпится избавиться от меня это понятно. Но почему она не сказала кому меня отдаст?

— Приказ отдал ваш брат Адриан, — неожиданно ответила Оксми.

— А бертресса Дарита?!

— Разве я говорила что нибудь о ней? — многозначительно ответила девушка.

Это прозвучало как жирный намек. Не думаю, что Оксми была настолько глупа, чтобы просто проговориться.

Я вернулся в карету с еще большим желанием избавиться от этой честной компании. Мы двинулись в путь. Через пару часов карета остановилась у станции. Смешливый настойчиво вытолкал меня из кареты.

— Поаккуратнее, мужик, я все же сестра сына берта и нынешнего временного правителя, — напомнил я.

Смешливый хмыкнул, а потом получил подзатыльник от более старшего стража. Мне сняли комнату, чтобы я мог привести себя в порядок и отдохнуть.

Отдыхать я естественно не стал, а прямиком направился к окну, выбрался через него на карниз второго этажа и думал о том, как мне побыстрее добраться до сточной трубы, чтобы попробовать спуститься с неё вниз. Притом я понял насколько платье неудобная одежда. Мало того, что оно цеплялось за все мыслимые и немыслимые углы, так ещё когда я встал на карниз, под подол стало поддувать и снизу открывался неприличный вид на мой зад в кружевных панталонах и ноги в чулках на на подвязках.

Окна выходили на задний двор станции. Там располагались конюшни для сменных лошадей. Дощатый сартир. А посередине, двора расползлась вонючая от попавшего в неё конского навоза лужа. Прекрасный пейзаж!

Когда я, не без опаски, глянул вниз, на грешную землю, там еле удерживаясь на ногах стоял пьяный мужик в широкой шляпе и с косматой нечесаной бородой. Он не без интереса смотрел на то, что у меня под подолом, чесал в затылке и пытался мычать что-то бессвязное показывая на меня пальцем.

Я ускорил темп передвижения по карнизу, добрался до соседнего окна. Мужик шатаясь следовал за мной. Я добрался до трубы и подмигнув ему быстро съехал по ней, прямо ему на голову. Мужик не удержался на и так слабых ногах и мы вместе приземлились прямо в навозную лужу.

— Вот дрянь! — ругался я пинал алкаша, который ползал как просёнок на четвереньках в моих ногах и мычал.

— Девушка, девушка…

Я побоялся, что этот пьяный свин меня с потрохами заложит и схватив его за шкирку потащил к сартиру. Мужик, естественно начал сопротивляться. К моему счастью он был пьян и я знал, как вырубить человека. Вот только не учел, что он может быть таким тяжелым. Я тянул его за ногу, кряхтел, ругался, но тело не желало двигаться.

— Твою же мать, чего ты жрал-то! Тяжелый.

В ответ обмякшее тело пьяницы пускало слюни и никак не хотело сдвигаться с места. Неожиданно на задний двор на небольшое крылечко вышла дочь палача Оксми.

Моё сердце ёкнуло. Меня застукали! Если бы не этот пьяница, я бы смог сбежать незаметно.

Я бросил его ногу. И развел руками.

— А что делать?

— Перекатывай его и смотри по сторонам, чтобы никто не застукал, — ответила стражница, подошла и пихнула мужика в бок. Он перевалился на живот и забулькал. — Кати живее, а то захлебнется, а нам лишние смерти ни к чему.

Вдвоем мы быстро запихали мужика в сартир. Потом мы направились в конюшню и Оксми начала седлать коня. У неё это ловко получалось в отличии от меня. Я умел седлать лошадь, меня этому тоже обучали, но на практике я этим почти никогда не занимался.

— Шевелись, месьера, пока парни не пронюхали. Иначе и меня с тобой вместе…

— Что? — переспросил я.

Оксми многозначительно промолчала. Помогла мне справиться с седлом. В конюшню некстати зашел молодой конюх и начал приставать с расспросами. Оксми припугнула его острым кинжалом, а потом за молчание дала парню мешочек с деньгами и судя по лицу парня, который заглянул внутрь, не малыми.

— Это часть денег за тебя, Адриана. И мне не жаль с ними расстаться.

— Неужели? — я не верил своим ушам.

Зачем ей так подставляться, ради какой-то соплячки?

— Я все объясню потом, — шепнула она, а потом прикрикнула. — Живо на коня!

Парень даже открыл нам ворота, настолько награда ему понравилась.

Мы гнали лошадей во весь опор. Очень скоро стражники спохватятся и начнут погоню.

Глава 14

Дарита Хаминг гладила своего старого кота. Зверюга лениво выгибала спину и сладко зевал, нежась у неё на коленях. В соседнем кресле расположился сын Гротер. Казалось он был расслаблен. Сидел развалившись в непринужденной позе, но при этом напряженно барабанил пальцами по резной ручке кресла.

— Мне не нравится все, что происходит в этом дворце в последнее время, Гротер. Это не тот Адриан, которого мы знали раньше, сынок. Кстати, моя внучка Адриана неожиданно пропала из дворца. Как я узнала, ее вывезли в неизвестном направлении еще утром. Люциус еще жив, но этот сопляк ведет себя так, словно его уже похоронили!

Гротер только и ждал от матушки этих слов.

— В некоторых кругах поговаривают, матушка, что под маской скрывается вовсе не Адриан, матушка..

Дирита Хаминг знала, что младший сын не станет сидеть сложа руки и уже наверняка имеет какие-то свои планы. Но вот только с ней делиться не спешит.