Академия Высших: студенты

Сигма постучала в дверь. Потом обнаружила кнопку звонка и позвонила. Позвонила еще раз. Тишина. То ли звукоизоляция в доме Мурасаки лучше, чем у нее, что вряд ли, то ли дом и в самом деле пустой? Ладно, тогда будем связываться другим способом. Сигма решительно нажала кнопку вызова на браслете. В доме не раздалось ни звука. Зато через пару секунд Мурасаки сбросил вызов.

Понятно, значит, он не дома. Сигма пожала плечами и отправилась на завтрак. В столовой студенческого центра его не было, в библиотеке тоже.

Всю дорогу до Академии Сигма злилась. Вчера она потратила на Мурасаки полдня. Драгоценные четыре часа, которые могла бы учиться, между прочим. И что получила? Он даже не удосужился ответить на простой вопрос. Мог бы просто прислать время и все. Так сложно?

Сигма не замечала ни мелкого дождя, оседающего крохотными капельками на ее волосах и свитере, ни холодного ветра, который грозил принести с собой погоду, для которой свитер оказался слишком бы слишком легкой одеждой, ни серого низкого неба, обещавшего долгое ненастье. Единственное, на что обратила внимание Сигма, – это на пешеходный переход, постояла на светофоре полминуты, оглядываясь по сторонам, а потом перебежала дорогу за пару шагов и оказалась перед дверью административного корпуса. Но взявшись за ручку двери, вовремя опомнилась.

«Что я делаю?» – прошептала Сигма. Конечно, она не собиралась идти к Констанции, и сюда свернула по ошибке. Можно было бы пройти через этот корпус в учебный, и быстрее, и теплее, но велик шанс увидеть Кошмарицию, а видеть ее сейчас Сигма была не готова.

К злости примешивалась опустошающая тоска. Как будто где-то внутри Сигмы образовалась трещина, в которую утекало что-то важное, теплое и хорошее. Может быть, доброе отношение к Мурасаки? Или просто доброе отношение? К кому бы то ни было. Ну и ладно. Деструктор не обязан быть добрым. А трещина затянется, как любая рана.

Сигма заглянула в библиотеку, заранее зная, что не найдет Мурасаки ни в боксах для индивидуальных занятий, ни в круглом зале информатория, ни в зале повтора лекций. «Да и катись ты», – почти спокойно подумала Сигма и пошла искать пустую аудиторию.

В полдень Сигма получила вызов от Кошмариции. Хотя фразу «Зайди ко мне» можно было расценивать и как приказ, и как дружеское обращение. Да ну, дернула плечом Сигма, какое дружеское обращение от Кошмариции. За что? За то, что подсказала ей точку напряжения? Это не услуга даже, а так… ничего не значащая мелочь.

Перед тем, как войти в кабинет, Сигма все-таки постучала. Если раньше Констанция Мауриция напоминала Сигме оперную диву – с ее глубоким низким голосом, подчеркнуто открытым декольте, тщательно уложенной прической и макияжем, который мог бы выдержать десять тысяч софитов, то сейчас она была похожа на генерала, собравшегося наступать. Главнокомандующего вселенской армией. И армия эта сражалась отнюдь не на стороне добра.

– Где Мурасаки? – сразу же спросила Констанция Мауриция, в упор глядя на Сигму.

Сигма пожала плечами.

– Не знаю.

– Очень. Плохо. – Констанция поджала губы и осмотрела Сигму с ног до головы. – Чем ты занимаешься?

– Читаю основы теории вероятностей, – ответила Сигма.

Констанция с досадой поморщилась.

– Я о другой части твоего задания.

Сигма непонимающе смотрела на куратора.

– О какой другой части?

– Мурасаки. Мне казалось, я достаточно четко выразилась на нашей последней встрече. Или нет? По глазам вижу, что нет. Хорошо, я повторю, – в голосе Констанции было столько презрения, что Сигма почувствовала, как густо краснеет. – Вы должны учиться. Ты и он. Оба. Вместе. Ты должна учить математику и учить Мурасаки общению. У него проблема с совместной деятельностью. Мурасаки должен научиться вести совместные проекты, разделять личное и деловое общение, и выстраивать рабочие отношения. Коммуницировать.

– Но это же, – вырвалось у Сигмы, – элементарные вещи! Это все умеют!

– Если умеешь ты, это не значит, что умеют все. Мурасаки за четыре года едва научился работать в паре на практикумах, – сказала Констанция так, будто это был какой-то общеизвестный факт типа того, что дважды два – четыре. – И то, что он учится на четвертом курсе вовсе не означает, что он один несет ответственность за ваш проект. Ответственность между вами разделена поровну. Он должен следить, чтобы ты училась и усваивала материал, ты должна следить, чтобы он был включен в процесс.

Сигма не верила своим ушам. Нормально, да? Ей назначают опекуна, но она должна за ним бегать и следить, чтобы он ее опекал? Не слишком ли сложная схема? Зачем вообще нужен такой опекун? Она и без него отлично справится.

– А если я не буду? – спросила Сигма.

– Что не будешь?

– Если я не буду за ним следить, но сдам экзамен на удовлетворительные балы? Что будет?

Кошмариция склонила голову к правому плечу, потом к левому. Как будто Сигма была мухой, сидевшей на ее столе. Сигма понимала, что куратор ее запугивает или пытается вывести из себя. И у Кошмариции это отлично получалось.

– Ты правда хочешь это узнать? – наконец, спросила Констанция Мауриция.

– Да, – кивнула Сигма. – Конечно.

– Мурасаки исключат из Академии.

– А меня?

– А тебя – нет. Но в твоем личном деле останется отметка о ненадежности. И незачет по осеннему спецпроекту.

– Но вы же сами говорили, что нет никаких спецпроектов, что это такое название для пересдачи.

Констанция подняла брови.

– Разве? Ну, значит, я тебя ввела в заблуждение. А теперь можешь считать, что ты узнала истинное положение дел. Если Мурасаки не будет ходить в Академию, значит, я буду спрашивать с тебя о его успехах. Вы же напарники, – усмехнулась Констанция. – Надеюсь, к вечеру ты исправишь ситуацию?

– И где я буду его искать? – тускло спросила Сигма, больше себя, чем куратора. – Во всех игорных домах?

– Зачем же во всех?

Констанция подошла к своему рабочему столу, склонилась над монитором и кивнула.

– Липовая аллея, дом два. Клуб находится в подвальном помещении. Не знаю, есть ли у него лицензия, так что вход, возможно, придется поискать, если это казино нелегальное.

Сигма чуть было не спросила, почему Кошмариция не займется этим сама, раз она куратор. Но вспомнила, что рассказал ей Мурасаки о ментальном контроле. Констанция, вполне возможно, с легкостью вытащила бы его оттуда, но что после этого будет с Мурасаки? Хотя почему она его жалеет?

– Хорошо, – сказала Сигма. – Я поняла.

– Надеюсь, – ответила Констанция.

На улице творился ад. Сигма стояла на крыльце и думала, что делать. С неба ровной стеной сыпался снег. В метре уже ничего не было видно – только белые мельтешащие точки. Сигма подняла голову вверх. Неба тоже было не видно. Она запросила прогноз погоды на ближайшие четыре часа. «Без изменений» – сообщил веселый лев, символ местных метеорологов, и подул на снежинки, отчего они завертелись хороводом. Картинка веселая, прогноз – нет. Сигма поежилась. До Липовой аллеи было ближе, чем до студгородка. Поэтому смысла идти и переодеваться не было. Можно было бы взять такси, но все дороги замерли. Еще бы в такую метель никакие фары не помогут, система безопасности не даст автопилоту даже взять заказ, не то что начать поездку. В прошлом году, когда она услышала про такие снегопады, то решила, что ее просто запугивают. Студенческие байки. Шутят над первокурсницами с далеких планет. Правда, в прошлом году такой снегопад был не в сентябре, а в середине зимы. Сигма поежилась. Наплевать на все и пойти как есть? Тогда она замерзнет, и вся ее одежда, когда она окажется в этом самом игорном доме, тут же превратится в мокрые холодные тряпки. И к тому же – что делать потом? Ну вытащит она Мурасаки и что? Они через эту снежную стену побредут обратно в Академию? Ни один из этих вариантов Сигму не устраивал.