Академия Высших: студенты

Бертран встал из-за стола, подошел к Констанции и галантно протянул ей руку.

– Может быть, на этот раз мы не ограничимся одним танцем? – спросил он Констанцию, когда отзвучали последние ноты вальса.

– Может быть, – согласилась Констанция. – Очень уж хорошо ты танцуешь. Но мне все равно придется уйти, потому что у меня дела.

– Составлять индивидуальные планы для своих жеребят? – не удержался Бертран.

– Ты бы попробовал, – усмехнулась Констанция Мауриция. – Понял бы, как это увлекательно.

– Мне есть чем заняться.

Констанция махнула рукой и ушла, оставив его разбираться с официантами, несъеденными десертами и, разумеется, со счетами.

А потом, в своем кабинете, Констанция Мауриция вывела на большой монитор трекеры Мурасаки и Сигмы с детализацией времени. Итак, в первый день они встречались дважды – перед собеседованием с ней и где-то в середине дня. В столовой. Во второй день они провели вместе около четверти часа утром и полчаса вечером. И, наконец, сегодня, столкнулись где-то в студенческом центре. Нет, так дело не пойдет, – покачала головой Констанция Мауриция.

Во-первых, девчонка так и не сдаст экзамен, если будет продолжать игнорировать помощь Мурасаки. Хотя это, разумеется, никакое не во-первых, а так, десятое соображение. Во-первых, конечно, Мурасаки. Кровь из носа ему надо научиться перестать флиртовать со всеми подряд. Научиться заводить хоть какие-то деловые отношения. Иначе весь его талант и вся его сила, которые она так тщательно в нем возделывает, пропадут впустую. Он должен научиться работать. И еще он должен научиться учить. Потому что рано или поздно факультету будет нужен новый декан. А отцами-основателями просто так не становятся.

Констанция посмотрела на часы. Полночь. Очень хорошо. Она отправила оповещения Мурасаки и Сигме. О встрече. В восемь утра.

Глава 6. Трусы Мурасаки

Сигма открыла глаза. В дверь стучали. По ощущениям была глубокая ночь. Сигма повернула голову и посмотрела на часы. Часы совпадали с ощущениями. Три тридцать. Сигма зевнула, вылезла из-под одеяла и пошлепала к двери.

– Мурасаки, это ты? – спросила она, хотя ответ знала почти наверняка.

– А ты еще кого-то ждешь?

Сигма открыла дверь, и отступила в сторону, щурясь и от вспыхнувшего света, и от неприличного наряда Мурасаки: бархатные обтягивающие брюки и что-то вроде кружевной рубашки. Или блузки. На голое тело.

– Я и тебя-то не жду. Ты забыл дорогу домой? – спросила Сигма, отчаянно стараясь не смотреть на Мурасаки, но глаза соскальзывали на два темных пятна на груди. – Или что-то случилось?

– Случилось, – буркнул Мурасаки. – Пройти можно?

Сигма неопределенно махнула рукой вглубь и ушла в ванную. Во-первых, умыться и посмотреть в зеркало, а во-вторых, захватить банный халат для Мурасаки.

– Оденься, пожалуйста, – буркнула Сигма, бросая парню халат. – Ты из борделя сбежал, что ли?

Мурасаки изумленно посмотрел на Сигму.

– Тебе не нравится моя одежда? Никто никогда мне ни слова не сказал, что со мной что-то не так.

– Или надень халат, или сваливай, – упрямо повторила Сигма, продолжая смотреть в сторону.

– Ладно, ладно, – проворчал Мурасаки, закутался в халат и сказал, – все, можешь смотреть. Да повернись ты уже ко мне!

Сигма повернулась и посмотрела на Мурасаки.

– Ну, зачем ты пришел?

– Ты читала оповещение от Кошмариции?

Сигма снова зевнула.

– Утром прочитаю.

Мурасаки закатил глаза.

– Утром будет поздно! Нас вызвали на встречу.

– Что?

– Тебя и меня. Вызвали к куратору. Завтра. В восемь утра. Вообще, я не собирался к тебе заходить. Но потом вспомнил, как крепко ты спишь. Я позавчера тебе чуть дверь не выломал, чтобы разбудить. Подумал, что какой-то звоночек на браслете ты точно пропустишь. Кошмариция, конечно, в своем стиле – отправить вызов в полночь, – Мурасаки сощурился, глядя на запястья Сигмы, – Кстати, ты что, ночью браслет не носишь? Снимаешь?

Сигма не слушала Мурасаки. Ее била дрожь. У нее же будильник на девять стоит. Она бы проспала, сто из ста, проспала бы!

– Вот поэтому, – назидательно сказал Мурасаки, заметив состояние Сигмы, – никогда, никогда вообще не снимай свой браслет-коммуникатор. Даже в душе. Кошмариция и не такое может устроить!

Сигма с ненавистью посмотрела на Мурасаки.

– Спасибо, что предупредил, ты очень добр ко мне.

– Да не за что, – Мурасаки направился к двери. – За тобой зайти?

– Если ты снова будешь одет, как сейчас, то лучше не надо, я тебя стесняюсь.

Мурасаки снял халат и швырнул на пол, а потом вышел, хлопнув дверью. Сигма поморщилась. Нехорошо получилось. Уж про стесняюсь точно можно было не говорить. И вообще, Мурасаки ни в чем не виноват.

Сигма вернулась в постель, закуталась в одеяло, но сон не шел. Нет, правда, что она так прицепилась к одежде Мурасаки? Он же сказал, что все остальные считают его манеру одеваться вполне нормальной. Значит, что? Значит, проблема в ней, в Сигме? Да никогда в жизни она не обращала особого внимания на то, кто как одет! Какие-то необычные или красивые наряды запоминала. Но чтобы ее настолько раздражала чужая одежда? Нет, не было такого. Наверное, она просто слишком нервничает, вот что. И завидует Мурасаки. Он-то уже на четвертом курсе, кого отчисляют с четвертого курса? Как там говорил декан в прошлом году на вручении студенческих карт? Самые недисциплинированные отсеиваются на первом курсе, непроходимые тупицы – на втором, на третьем могут отчислить разве что за нарушение дисциплины, драку с преподавателями или воровство. Про четвертый он даже не упоминал. К тому же, вздохнула Сигма, Мурасаки выполнить условия – что новую фотку в профиль выложить. Кто-кто, а она в него точно не влюбится. Ни малейших шансов у него нет. Он вообще не в ее вкусе.

Сигма протянула руку, нащупала на тумбочке браслет и написала Мурасаки «Прости, пожалуйста! Я дура и напрасно тебя обидела. Можешь заходить за мной, даже если ты будешь в одних трусах».

Ответ пришел почти сразу. «Я всегда в одних трусах, про концепцию двух трусов от тебя слышу впервые». Вот же придурок, а? Сигма улыбнулась и закрыла глаза, проваливаясь в сон. Но уснуть не удалось. Браслет снова вздрогнул. Еще одно сообщение. «Меняю твою жилетку на свое прощение». Разогнался, улыбнулась Сигма и ничего не ответила.

Утром Сигма собиралась выйти из дома заранее, чтобы позавтракать в студенческом центре, но поняла, что от волнения не сможет проглотить ни кусочка. Так что пришлось просто выпить кофе с шоколадкой, чтобы хоть немного соображать.

На всякий случай Сигма написала Мурасаки, что выходит и может зайти за ним. «Не надо, – ответил Мурасаки, – я примеряю подходящие трусы». Сигма закатила глаза. Теперь он про трусы будет шутить весь оставшийся месяц? Или, может, Констанция передумала и избавит ее от опекуна? Хотя куда более вероятно, что Констанция не передумает, а придумает им какую-нибудь дополнительную гадость. Всего три дня прошло, чего Констанция от них хочет?