Альбом второй. Бард Мрака

– Не-а, - радостно замотал головой тот.
– Я ж с себя регенераторы не сдираю. Нас если и остановят, то лишь потому, что Котофей без намордника... Э! А ну брысь!
– последнее адресовалось объекту обсуждения, который, пользуясь моментом, запустил лапы в кастрюлю с шашлыком и уминал его сырым.
– Хам! Он опять шашлык сырым жрёт!

– Отдай, - Хам отобрал кастрюлю под возмущённое Сашкино пыхтение.
– Ну что, по первой?

– По первой, - Пашка скрутил на бутылке пробку.
– Сань, давай наш...

– За твоё здоровье, Фуззи!
– тут же проорал Сашка.

– За Судан, страну твою!* (*Р. Киплинг, стихотворение "Фуззи-Вуззи") - подхватили остальные странную песенку под звяк столкнувшихся бутылочных горлышек.

Пиво у них закончилось быстро - в аккурат под конец истории знакомства и дружбы этих экземпляров. Собственно, ничего особо необычного: жили-были четыре подростка, которым с детства не сиделось в капсулах виртуальной реальности, зато прекрасно сиделось за книжками, а после несло во двор реализовывать прочитанное. Двор сменился клубом ролевиков, затем - историческим реконструированием, а потом... Потом всех четверых за каким-то лешим понесло в армию. Причём сам уход расписали довольно понятно: перспектива работы в офисе не прельщала ни одного из друзей, но если Паша с ходу отправился поступать в военное училище, то оставшаяся троица всё же честно попыталась получить гражданское образование. Но, видимо, зуд в пятой точке настойчиво требовал отправиться на поиски приключений, что по окончании первого курса и было сделано. И меня совершенно не удивило, что идея завербоваться на службу в войска принадлежала именно Сашке. На данном этапе жизни пути друзей временно разошлись: Саня ушёл в разведбат, Влад стал сапёром, Хам - подводником, но связи они не теряли. А потом в очередной раз полыхнуло в Африке. На этом месте в рассказе ощущался пробел, но опыт общения с Пашей и Котофеичем безошибочно давал понять, что конкретно про этот период расспрашивать не нужно. Повествование плавно перешло на то, как Влад по истечении контракта ушёл на гражданку, но - вот тоже их общая черта - не на спокойную работу, а мотается по тем же "горячим точкам", собирая разрушенные войной электростанции, генераторы и ветряки. Для остальных служба так и осталась домом родным.

– О, подъезжаем, - под хлопок очередной отлетающей крышки оповестил Хам, показывая вперед. Мы приближались к подножию поросшей лесом горы, которую Паша важно назвал "священным местом правоверного шашлычника".

– Ща, вон по той грунтовочке поднимемся, - продолжал объяснять Хам.
– А там слева наше место. Такая полянка уютная, и главное - с дороги не видно, если не знаешь, что она там - фиг найдёшь.

По прибытии каждый занялся делами: Сашка - костром, я - музыкальным сопровождением и слежкой за Сашкой, чтобы тот не таскал сырой шашлык, Паша - раскидывал плоские "блины" палаток и контролировал их раскрытие, Хам - оборудованием обеденного стола, а Влад - навёрстыванием упущенного.

– Кто пойдёт братву встречать?
– с грохотом свалив набранные для костра дрова, вопросил Сашка.

– Я, - Влад с кряхтением сполз на землю с командирского кресла своего "Пылесоса".
– Вот удел владельцев "комфортабельных городских малолитражек", - с шутливой надменностью в голосе сообщил он, - ходить ногами там, где другие гордо едут!

– В твоём случае надо добавить "Молясь, чтоб под их жопой не рассыпались", - тут же вставил Паша.
– Когда твоя "Антилопа Гну" на повороте заскрипела - я уже думал хватать Киру в охапку и катапультироваться на фиг, пока под обломками не погребло.

– Не льсти этим обломкам, они разве что канарейку погрести способны, - поправила я друга под всеобщее одобрительное ржание.

– Зато это будет королевская канарейка!
– ничуть не смущённый Влад гордо воздел свой шнобель и направился встречать остальную часть компании.

– Кира!
– возмущённо заорали в два голоса за моей спиной.

Обернувшись, я увидела Сашку, улепётывающего в лес с куском мяса в зубах. Убежал он, правда, недалеко - ровно до первых деревьев, где с невозмутимым видом вернулся к сбору дров, пережёвывая добычу.

– Это ж разведос, дикий человек, - попенял мне Хам.
– Ты б видела, что они в лесах своих жрут.

Немного странно было видеть взрослых людей, разменявших четвёртый десяток, и при этом дурачащихся с совершенно детской непосредственностью. Странно, но очень приятно. Честно говоря, достали уже люди, строящие из себя больших боссов, успешных бизнесменов и прочих брутальных альфа-самцов. Моё мнение о людях, конечно, изрядно испорчено корпоративами, на которых каждый стремится перещеголять других достижениями, причём зачастую никчёмными, или вовсе не существующими. Трёп о новом автомобиле престиж-класса, о пополнении в коллекции "агрессивного железа", пользоваться которым коллекционер не умеет, высокомерные рассуждения о том, как кто-то "нормально приподнялся" - подобное всегда вызывало у меня искреннее недоумение. Что за удовольствие строить из себя кого-то, кем ты на самом деле не являешься? Профукивать собственную жизнь, пытаясь прожить чужую? Наверное потому мне всегда было уютней в компании безалаберных друзей. Они хоть и оболтусы, но настоящие.

Такими же были и Пашкины друзья. И пусть за их весёлой беззаботностью временами угадывалось притаившееся нечто - тёмное, мрачное и недоброе, - они жадно спешили жить, наслаждаясь любой малостью и не боясь показаться кому-то смешными.

А, меж тем, жизнь в лагере кипела. Вопреки тайным опасениям остаться без шашлыков из-за раздолбайства некоторых несознательных личностей, костёр всё же разгорелся, а Хам, периодически отвлекающийся, чтобы то отогнать лезущего под руку Сашку, то принять рюмочку, принялся укладывать мясо на сетку.

– Так сочнее, - пояснил он, перехватив мой удивлённый взгляд.
– Шампур мясо протыкает, и из-за этого вытекает сок. А так вот получается куда лучше. О, наши, - он ткнул пальцем в сторону появившейся из-за деревьев компании.

"Наших" я знала заочно, только по рассказам ребят. Три парня и две девушки - все мои ровесники, - к моему удивлению оказались гражданскими. Я-то грешным делом думала, что все Пашкины друзья служивые. Новые знакомые оказались удивительно приятными и открытыми людьми. Не было столь частых при первом знакомстве оценивающих взглядов и шепотков за спиной, неискренних проявлений восторга от встречи, или, напротив, игнорирования. Все просто представились и тут же включились в работу по обустройству лагеря, технично и ненавязчиво припахав меня наравне с прочими к уборке валявшегося в лесу мусора.

– Это не люди, это свиньи тут были, - Влад брезгливо подцепил веткой использованный презерватив и закинул в мешок к остальному мусору.

– Найти, и прикопать, - поддержал его Хам, орудуя лопатой с такой яростью, слово уже прикапывал намусоривших тут отдыхающих, - Так хватит?

Он выпрямился, стоя в вырытой для утилизации мусора яме, и вытер платком блестящую от пота лысину.

– За глаза, - кивнул Котофей.
– Отходи...

Хам вылез, и в яму полетел первый пластиковый мешок. Вообще эти мешки меня весьма заинтриговали: зелёные, с непонятной цифро-буквенной комбинацией на боку, они были снабжены вакуумной застёжкой и леской с колечком.

– Пааберегись!
– весело заорал Сашка и дёрнул это самое колечко. Из ямы пыхнуло жаром и взлетело лёгкое облачко пепла. И всё - от пакета, набитого пустыми бутылками, жестянками из-под пива и прочим мусором, не осталось ничего.

– Мы так там мусор утилизируем, - пояснил мне Влад, закидывая в яму следующий мешок. "Там", как я поняла, - это в Африке.

– Дёрнуть хочешь?
– поинтересовался сапёр, протягивая мне колечко.

– А руки у меня на месте останутся?
– на всякий случай поинтересовалась я, но колечко, естественно, взяла.

– Ну ты же не собираешься пакет в руках держать? Так что дёргай, не боись, - подбодрил меня Влад, и побрёл к своему "Пылесосу" за следующим пакетом, коих у него в багажнике лежал целый ящик. Я с сомнением посмотрела на зажатое в руке колечко, глубоко вздохнула и, заорав по примеру Котофея "Па-а-аберегись!" дёрнула рукой. В лицо дыхнуло жарким ветром, взлохматив мне волосы, и... всё. Ничего страшного - если пакет этот к себе не прижимать, разумеется.

– Ты похожа на Медузу Горгону, - хихикнул Паша, в виду ограниченной дееспособности приставленный откупоривать бутылки с пивом.