Аляска

Я не желала об этом знать.

Так же, как и Отари, я жила тогда одним днем. И просто была счастлива.

– Рассказывай дальше.

Близкие Отари - бабушка с дедом, тетка Циала, сестра Гулико - очень волновались за его судьбу. Он окончил школу, но работать не пошел, поступать в институт не стал. Пропадал на улицах, участвовал в воровских делах. Родственники решили женить непутевого парня.

– Исполнится тебе восемнадцать, и свадьбу сыграем!
– говорила ему тетка Циала.
– Невесту тебе хорошую подберем. Станешь мужчиной, будет у тебя семья, дети, тогда вся дурь из головы вылетит!

Отари не возражал. Спорить со старшими было не принято.

Невесту любимому внуку, брату и племяннику родные Отари подбирали все вместе, долго и тщательно. В результате он женился на невзрачной дочке профессора Тбилисского университета. Звали ее Асмат. Она была старше Отари на пять лет, зато полюбила красивого стройного юношу всем сердцем. И через год после свадьбы родила ему сына...

– У тебя сын!..
– воскликнула я.

Да... Разговор принял такой оборот, что мне оставалось только глупо констатировать факты его биографии. Я просто не находила слов.

Реалии его судьбы противоречили нашей любви, запрещали счастье...

Я встала из-за стола. Отари с тревогой наблюдал за мной. Я растерянно прошлась по комнате. Он напрягся, сцепил руки в замок, закусил губу. И все не отводил от меня глаз. Ждал, что я скажу.

– А как же мы?
– повернулась я к Отари. Мой вопрос прозвучал растерянно и жалко. По щекам потекли слезы. Все-таки я была совсем девчонка!

– Оля! Любимая!
– Он вскочил из-за стола, опрокинул стул и бросился ко мне. Сгреб в охапку и стал покрывать мое лицо горячими поцелуями.
– Я не люблю ее, никогда не хотел! Ты моя женщина! Ты!! Я разведусь, уедем в Тбилиси, построим дом! Ты мне сына родишь! Люблю тебя!!

Он не лгал. Я видела, каким чистым огнем горят его глаза. Слышала, как сильно бьется в груди его сердце. Он был готов увезти меня в Грузию сейчас, немедленно! Увезти и сделать все так, как он только что говорил!

– Я знаю, милый!

Слез уже не было. Он их осушил - губами, словами...

– Давно хотел тебе сказать, Оля!
– жарко заговорил он, не выпуская меня из объятий.
– Не могу без тебя ни минуты теперь! Ни секунды не могу! Видеть тебя хочу, слышать тебя! Ночью спать с тобой рядом хочу! Давай жить здесь! Не возвращайся домой!

– Так нельзя, Отари, - ласково ответила я.
– Отец будет волноваться.

– Йех!!
– яростно вскричал он и заходил по комнате с поднятыми вверх кулаками. Остановился, развернулся ко мне. Глаза его сверкали.
– Давай я с отцом твоим поговорю! Скажу, что со мной жить будешь. Как жена! А школу окончишь - увезу тебя!

– Так где же ты денег столько возьмешь?
– с удивлением спросила я.
– Ведь тебе два года придется в гостинице жить!

Он выпалил:

– Зачем в гостинице?! Квартиру сниму! Мне уже друзья присмотрели! В Медведовках!

– В Медведково, - машинально поправила я. А сама пыталась сообразить, о чем же все-таки идет речь. На мой вопрос он не ответил. Хотя... Во время наших походов по ресторанам я видела, что у него много денег: он тратил их не жалея. Меня это не удивляло. Все-таки он был грузин. Об их умении зарабатывать ходили легенды. Как врач он вряд ли мог получать зарплату больше двухсот рублей в месяц. Но в Москве у него было много друзей. Может быть, Отари участвует в их московских делах, в какой-то торговле на рынке? Тогда его планы вполне осуществимы.

– Ты хочешь оставить работу врача?

Тут-то и наступил момент истины, которого я никак не ждала.

Отари решительно подступил ко мне и выпалил в лицо:

– Я не врач, Оля! Я вор! Вор, понимаешь?! Я из лагеря сбежал, в Москву на дело приехал! Не нужна работа, не нужны деньги - все есть! Все могу, все для тебя сделаю!

Он резко присел возле кровати, вытянул из-под нее дорожную сумку и достал несколько пачек новеньких красных десятирублевок в банковских упаковках. Кинул их на стол:

– Нам хватит! И еще будет! Сколько хочешь достану!

Это были огромные по тем временам деньги. В одной пачке 'умещалось' четырнадцать минимальных советских зарплат. Или десяток достойных пенсий. Или пара кухонных гарнитуров. А несколько таких пачек делали доступной покупку 'Жигулей'! Да что там - целой кооперативной квартиры!

У меня ослабели ноги. Я бессильно опустилась на кровать. Боже мой! Отари, мой Отари - элегантный врач из Тбилиси... Чистый лоб, мягкая улыбка, карие глаза, подбородок с ямочкой... Страстный, любящий, нежный... И этот человек - вор, преступник в бегах?!

Мне хотелось закрыть лицо руками, как это совсем недавно делал Дэвид Барбер и закричать: 'It's a nightmare!! (Это кошмар!!)' Я смотрела на разбросанные по столу деньги и думала: 'Вот оно! Аукнулась мне игра с американцем! Бумерангом вернулась! Обманута, как обманывала сама!'

Я как будто получила удар по голове. Я потеряла ориентиры. Моя любовь слепо озиралась по сторонам. Что это? Конец?.. Как теперь любить? О чем мечтать? Что думать?!

В ушах зазвучал голос Дэвида: 'I love not your origin, nationality or age. And you... Your beauty, character, voice, smile... Anything else doesn't matter. (Я полюбил не твое происхождение, национальность или возраст. А тебя... Твою красоту, характер, голос, улыбку... Все остальное не имеет значения.)

Да, он был прав. Я подняла голову и посмотрела на Отари. Он стоял в двух шагах от меня - мой мужчина. Его красота, характер, голос, улыбка... В них выражались высшие проявления его натуры: нежные движения сердца, музыка души - все благо присутствия этого человека в моей жизни. Что изменилось после того, как вместо слова 'врач' он произнес слово 'вор'? В реальности моей любви это было всего лишь лукавой игрой понятий. Я любила Отари, а не социальную функцию.

Он что-то сбивчиво и торопливо мне объяснял.

– Остановись, - тихо сказала я.
– Начни рассказывать с того момента, как ты начал мне лгать. Говори все как есть. Я должна знать.

После свадьбы Отари сделал попытку порвать с воровской средой. Тетка Циала устроила его работать на почту. Там он продержался несколько недель и однажды с огромным облегчением подал заявление об уходе. Улицы Сабуртало сделали свое дело: без преступной воровской вольницы он уже не видел своей жизни.

Женитьба дала Отари возможность выбирать выгодные объекты для квартирных краж. Его тесть был уважаемый человек, дружил со многими состоятельными людьми. И с большой охотой представлял им своего зятя. Знал, что люди считали: 'Дочка у профессора некрасивая, вряд ли мужа себе найдет!' А теперь, приходя к друзьям, с гордостью предъявлял им молодую супружескую пару. Смотрите, мол: может, Асмат и не красавица, зато какой видный парень в нее влюбился!