Аляска

Тетя Наташа приехала к нам тем же вечером. Деловито прошла в мою комнату, оглядела голые стены и проворчала:

– Площадь-то большая, только как ты, девонька, без мебели жить будешь?
– Помолчала, о чем-то усиленно размышляя, пошевелила губами и выдала: - Ничего, мебель я тебе куплю! Завтра поедем по магазинам и выберем все, что нужно! Подумай, как жилье свое обставить хочешь.

Я крепко обняла тетю Наташу и чмокнула ее в морщинистую щеку.

– Ладно, ладно!..
– снова проворчала она. Хотя было видно: тетя довольна - и своим решением, и моей благодарной лаской.
– Что ж, я своей дочке на мебель не накопила? У меня еще и на приданое тебе будет!

– И снова оглядела комнату.
– Телевизор-то есть у тебя?

И здесь появилась мама:

– Телевизор в семье один, для нас с Колей. Оле он не нужен. Она в десять вечера должна спать ложиться. А то будет до полуночи кино смотреть!

Тетя Наташа поджала губы и осуждающе взглянула на маму. Она недолюбливала невестку: считала, что та плохо заботится и о своих детях, и о муже. А уж в том, что касается меня, она никогда не учитывала маминого мнения. В разговорах с ней не перечила, но все делала по-своему. Так случилось и на этот раз. Мама ушла, а тетя Наташа шепнула с видом заговорщика:

– И хороший телевизор тебе купим!

Через три дня я стояла посреди своего преображенного жилища, и душа моя пела. Несколько лет назад во время ремонта спальни отец применил новую тогда технологию отделки стен - однотонную покраску с набивным рельефным рисунком. Мама заказала для спальни желтый цвет. Получилось стильно. Теперь стены моей 'солнечной' комнаты диктовали выбор точно определенной гаммы цветов внутреннего убранства. От светло-желтого до темно-коричневого. Поэтому в поисках подходящей мебели и предметов интерьера нам с тетей Наташей пришлось обойти немало магазинов. На покупки мы потратили целых два дня. Но то, что получилось из бывшей спальни, стоило наших усилий!

Я с удовольствием окинула взглядом свою первую недвижимость. Посреди комнаты стоял чешский пластиковый столовый гарнитур - последний писк моды: низенькие, шоколадного цвета, стол и четыре кресла с подушками. В комнате было два окна, их украшали приспущенные бежевые жалюзи из китайской соломки. В простенке между окнами расположился зеркальный ореховый трельяж. На нем красовался оригинальный светильник - шар из оранжевого матового оргстекла. Когда я вечером впервые зажгла его в комнате, тетя Наташа воскликнула:

– Ни дать ни взять - красная луна!

Со светильником прекрасно гармонировали обтекаемые формы и бордовый цвет небольшого телевизора новейшей модели 'Шилялис'. Он стоял возле окна на изящной этажерке. На ее нижней полочке нашел себе место портативный кассетный магнитофон 'Электроника'. Его, как и 'Шилялис', подарила мне тетя Наташа, только намного раньше. В зеркалах трельяжа отражались навесные книжные полки на стенах, тахта с золотистым покрывалом, высокий коричневый шкаф для одежды...

Я подняла голову. Отец повесил книжные полки так, как я попросила: в шахматном порядке. Над ними стену украшал большой сюрреалистический рисунок, сделанный мною собственноручно. Лилии на длинных изогнутых стеблях тянулись к потолку полураспустившимися крупными бутонами. Нарисованы они были так, что цветоложе каждого из них походило на основание ладони, а лепестки цветов - на длинные, тонкие, чуть раздвинутые пальцы. Женские руки-цветы простираются к небу...

Для того чтобы это изобразить, мне пришлось взять у Ирки Цветковой несколько уроков графики. Она предлагала:

– Давай я нарисую! Такой шикарный замысел!

Но я хотела сделать все сама. И у меня получилось!

Меня вывел из задумчивости голос отца:

– Молодец, Оля! Красиво, уютно! Справилась на 'отлично'!

– Спасибо мамане...
– улыбнулась я.

– Ну что, теперь новоселье будешь с друзьями справлять?

Новоселье?.. Это была отличная идея! Как она мне в голову не пришла!

– Точно!
– У меня загорелись глаза.
– Позову Ирку Цветкову и Мишку Ефремова!

Отец, в отличие от мамы, знал, с кем я дружу в классе. Он интересовался жизнью дочери, а я охотно рассказывала ему о себе. Во всяком случае, о своей учебе в школе. Про наши с Мишкой похождения в баре я, конечно, умалчивала.

– Алису еще пригласи, - посоветовал отец.
– Она очень любопытствует. По лицу видно. Просто спрашивать не решается.

Я симпатизировала Алисе. Эта приветливая девушка с тонкими чертами лица неизменно смотрела на мир удивленно-восторженными глазами. Она училась заочно в Литературном институте, писала стихи, пела под гитару. У нее было много друзей. Все они любили поэзию, театр, серьезное кино. Собирались у Алисы и спорили об искусстве, обсуждали новинки литературы, премьерные спектакли и кинофильмы. Тогда в стране был расцвет популярности авторской песни. Из комнаты соседки частенько раздавались голоса классиков жанра. Конечно, не реальные, а в магнитофонной записи. Звучали песни Владимира Высоцкого, Булата Окуджавы, Юрия Визбора, Сергея Никитина, Александра Городницкого...

Мы с Алисой легко нашли общий язык и вполне могли бы стать друзьями. Но соседка была на несколько лет старше меня, и наши интересы во многом разнились. С другой стороны, ей мешала элементарная осторожность. Многие из авторских песен, которые слушала девушка, были тогда под запретом. Да и разговоры, что вели друзья Алисы, наверняка выходили за рамки дозволенного властями. Может быть, поэтому она избегала сближения со мной. Все-таки я была дочерью полковника МВД...

Через несколько лет я, студентка института иностранных языков имени Мориса Тореза, стану в компании Алисы своей. Ведь мой внутренний статус изменится, круг интересов станет шире. Да и соседка отбросит свою осторожность. За годы проживания с нашей семьей в одной квартире поймет: опасаться ей нечего. Стукачей в семье Платоновых нет.

– Алису?
– переспросила я.
– Конечно, приглашу!

Мне хотелось видеть ее среди своих гостей. И еще - услышать ее мнение о моей дизайнерской работе.

Я тут же позвонила Ирке и Мишке, зашла к Алисе. Все с радостью приняли мое приглашение. Празднование новоселья было назначено в ближайший выходной. Я стала думать, чем буду потчевать гостей. Так, салат оливье, Алиса или Ирка помогут приготовить... Чай и торт... Ну, и шампанское, конечно! Праздник же!

На следующий день мне позвонил Мишка.

– Слушай, Оль, - неуверенно начал он, - там у тебя в компании, получается, три девушки будут?

– Ну да.

– А я один...

Это простое и короткое замечание он сделал с идиотской значительностью. Мне стало весело.

– Очень точное наблюдение, Ефремов! Молодец!
– похвалила я приятеля.
– И что?

– Нехорошо это...

Тьфу ты!.. Или он строил из себя дурака, или в дурака превратился! И в том, и в другом случае ему что-то было нужно. Я засмеялась:

– Ефремов! С тобой не соскучишься! Когда это ты девушек боялся?! Ты чего от меня хочешь?