Анатомия «кремлевского дела»
Шрифт:
И тут же Корольков был арестован – к сожалению, точная дата его ареста пока неизвестна. Заодно арестовали и М. А. Прохорова – сына бывшего владельца производства знаменитой белевской пастилы. А Николай Попов, приемный сын чайного фабриканта К. С. Попова, краткосрочно арестовывался несколько раз и до 1935 года, и в самом 1935 году, но по “кремлевскому делу” не привлекался; впрочем, в конечном счете не забыли и его – он был арестован 5 сентября 1938 года и расстрелян по приговору Военной коллеги Верхсуда в марте 1939-го. Повезло лишь киноактеру Инкижикову, который рано осознал, что дело спасения утопающих – дело рук самих утопающих, и предусмотрительно отказался от возвращения в СССР из Парижа еще в 1930 году.
55
Арест Королькова и его многочисленные допросы по “кремлевскому делу” весьма обогатили познания чекистов о семействе Розенфельдов. 11 марта 1935 года 48-летний Корольков, до ареста работавший режиссером-руководителем художественной самодеятельности в Московском областном совете профсоюзов и неоднократно принимавший участие в “оформлении колонн демонстрантов на Красной площади в дни торжеств”, предстал перед
Основным содержанием этих разговоров являлась резкая критика руководства партии и, в частности и в особенности, тов. Сталина… Розенфельд Н. А., Борис Розенфельд, Н. Б. Розенфельд заявляли о том, что в стране существует зажим демократии, что Сталин является диктатором и ведет страну к гибели. Говорили о том, что Сталин жестоко расправляется со своими противниками и что он произвел акт личной политической расправы над Каменевым и Зиновьевым точно так же, как раньше над Троцким [430] .
430
РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 108. Л. 135.
Видя, что подследственный не сопротивляется, следователи поспешили зафиксировать в протоколе показания о “террористических намерениях” Розенфельдов. Вопрос был задан, что называется, прямо в лоб: могла ли Розенфельд лично убить Сталина? Королькову пришлось оговорить свою давнюю подругу:
Зная Нину Александровну Розенфельд столько лет, считаю, что она при своей прямолинейности, возбудимости и нетерпимости могла бы совершить этот террористический акт – лично или через Николая Борисовича Розенфельда [431] .
431
Там же. Л. 136.
Естественно, что “инспирировал” террористические настроения Нины Александровны не кто иной, как Каменев:
Репрессии, которым подвергался Каменев, расценивались как акт политической расправы Сталина над своими противниками. Розенфельды всегда противопоставляли Сталину Каменева как человека, который стоит выше его и является действительно государственным человеком. Вспоминаю, еще тогда, когда Каменев был снят с работы в Институте Ленина, Розенфельды (Нина Александровна и Борис Николаевич) говорили мне, что Сталин не выполняет завещания Ленина и даже устраняет Каменева от разработки и хранения литературного наследия Ленина, так как Сталин боится опубликования всего Ленина. Окончательным толчком к оформлению террористических намерений Розенфельдов явилось разоблачение московского центра зиновьевско-троцкистской организации и заключение Каменева в изолятор [432] .
432
РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 108. Л. 137.
Это заявление не очень-то укладывалось в схему, выработанную руководством СПО ГУГБ. Получалось, что к террору Розенфельды всерьез приступили лишь в декабре 1934 года, после убийства Кирова. Да и когда дошло дело до вопросов о “конкретных мероприятиях по подготовке убийства тов. Сталина”, Корольков, как и многие арестованные до него, начал упорствовать, утверждая, что ничего об этом не знает. Следователи нахмурили брови и угрожающе спросили: “Не знаешь или не хочешь сказать?” Но Корольков стоял на своем, повторяя, что “абсолютно не знает”, о чем идет речь. Тогда следователи попробовали узнать, нет ли у Розенфельдов связей с иностранцами – ведь у Мухановой оказались связи в английском посольстве, а вдруг и у Нины Розенфельд удастся обнаружить что-нибудь похожее? Но улов оказался незначительным – Корольков смог вспомнить лишь факт получения Ниной Александровной денег от бывшей жены брата Каменева, “Жени” Розенфельда. Бывшую жену звали Зинаида Абаза (родилась она в Москве 15 февраля 1891 года). Неизвестно, когда именно Зинаида развелась с таинственным “Женей” (у Каменева было три брата – Александр, Николай и “Женя”. Современный биограф Каменева указывает [433] , что точное имя третьего брата – Женя или Иван – установить не представляется возможным, так как якобы в молодости Каменев в жандармских анкетах указывал недостоверную информацию, чтобы “защитить родственников от допросов”. Но тогда приходится признать, что и при заполнении советских анкет Лев Борисович поступал так же – ведь в протоколах допроса по “кремлевскому делу” имя “Женя” тоже взято в кавычки. Неужели и чекистам, как когда-то жандармам, оказалась не по зубам “конспирация” Каменева? Это тем более странно, что, как следует из протокола допроса от 11 апреля, “Женя” на тот момент был еще жив). Вторично Зинаида вышла замуж за скрипача и дирижера Петра Меренблюма и вместе с ним в 1924 году эмигрировала в США. 23 октября 1931 года вашингтонский суд выдал Зинаиде Меренблюм документы
о натурализации, после чего она стала американской гражданкой. Судя по всему, Зинаида, получив американское гражданство, сразу же отправилась с визитом обратно в СССР, где и передала деньги, о которых шла речь, Нине Александровне, – как утверждал Корольков, на содержание “Жени” Розенфельда. Да и впоследствии деньги на содержание регулярно передавались до 1934 года. Удивленные следователи спросили, сколько же лет этому “Жене” и чем он занимается. Корольков ответил:433
Кочетова А. Лев Каменев: “Я не согласен”. М.: РОССПЭН, 2022, с. 18.
Ему, вероятно, лет сорок. Он был экономистом какого-то ленинградского учреждения, а теперь живет, вероятно, на пенсии [434] .
Можно допустить, что данная ситуация и явное отсутствие повышенного интереса к ней у чекистов объяснялись серьезной болезнью “Жени” Розенфельда.
Далее следователи занесли в протокол еще одно интересное признание Королькова. Подобно В. А. Баруту, который, как сообщала доносчица Буркова, “покрывал всячески все служебные промахи Мухановой и часто исполнял, которую она не могла выполнить, работу за нее” [435] , Корольков оказывал помощь в библиотечной работе Нине Розенфельд: он получал от нее иностранную литературу из кремлевской библиотеки,
434
РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 108. Л. 139.
435
Там же. Д. 103. Л. 15.
в частности… немецкие фашистские газеты “Фолькише Беобахтер” и другие иллюстрированные журналы. Давала она их мне для того, чтобы я составлял по этим материалам библиографические указания “Советика”, которые, по ее словам, были ей необходимы по роду ее работы в библиотеке… Примерно в прошлом году или несколько раньше по ее поручению я составлял по материалам советских газет указатель по вопросам состояния нашего транспорта… По объяснениям Н. А. Розенфельд, эти обзоры составлялись для членов правительства [436] .
436
РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 108. Л. 139–140.
В отличие от В. А. Барута, который помогал Екатерине Мухановой совершенно бесплатно, так сказать, по любви, Корольков (нередко посещавший квартиру Розенфельдов в сопровождении своей супруги, Евгении Орнатской, которую Нина Александровна, да и Николай Борисович тоже знали по мюнхенской художественной школе Холлоши) признался следователю, что получал от Нины Александровны вознаграждение за свою помощь в размере примерно 60 рублей. Можно было бы упрекнуть его в прижимистости, но мешает этому то, что на допросе 17 марта 1935 года Нина Александровна отрицала факт передачи Королькову денежного вознаграждения, утверждая, что с его стороны имела место “товарищеская помощь” [437] . Возможно, Корольков слукавил, не желая признаваться в том, что оказывал террористке услуги безвозмездно, исключительно по дружескому к ней расположению.
437
Там же. Д. 109. Л. 10.
Показал Корольков и о слухах, “распространяемых” Ниной Розенфельд: она будто бы
говорила в присутствии меня и моей жены о том, что Аллилуева умерла неестественной смертью и что виновником ее смерти является Сталин. Она говорила нам также о том, что занимающие высокие посты лица имеют своих фавориток. О тов. Кирове она говорила, что он был убит на личной почве, из-за жены Николаева, и что жена Николаева, по ее словам, красивая женщина, после убийства Кирова осталась жить в Ленинграде и не была репрессирована [438] .
438
Там же. Д. 108. Л. 142–143.
Как видим, точными сведениями о следствии по делу об убийстве Кирова не располагала даже работавшая в Кремле и тесно общавшаяся с Енукидзе Нина Розенфельд. В противном случае ей было бы известно об аресте жены Леонида Николаева Мильды Драуле, произведенном чекистами сразу же после убийства “народного трибуна”. Ее расстреляли по приговору суда в ночь на 10 марта 1935 года, то есть буквально за день до того, как Корольков дал следователям вышеприведенные показания.
На всякий случай (чтобы сподручней было измышлять “теракт”) следователи получили у Королькова показания о том, что Н. А. Розенфельд “какими-то путями легко могла доставать пропуска на Красную площадь” [439] в дни парадов и торжеств. Дважды Корольков получал такие пропуска для своего приятеля, того самого приемного сына чайного фабриканта, Н. К. Попова. Следователи начали было задавать о нем вопросы, видимо раздумывая, не пристегнуть ли и Попова к “террористам”, но почему-то быстро отказались от этой затеи. Осталось лишь предъявить самому Королькову обвинения в “терроризме”, которые тот испуганно отверг, покаявшись лишь в том, что не сообщил о настроениях Розенфельдов “куда надо” – за это он просил покарать его надлежащим образом.
439
Там же. Л. 140–141.