Андрей Кончаловский. Никто не знает...

Петр Петрович скончался 2 февраля 1956 года. Впереди были XX съезд КПСС,

разоблачение культа личности Сталина, годы оттепели и так далее…

А внуку через полгода должно было стукнуть только девятнадцать. Но первый серьезный

период этического и идейного становления уже был пройден. В «русском художническом доме,

где по вечерам горят свечи и из комнаты в комнату переносят керосиновые лампы, где подается

на стол рокфор, кофе со сливками, красное вино, ведутся какие-то непонятные вдохновенные

разговоры. Странно было бы, живя в этом мире, не впитать в себя из него что-то важное для

будущей жизни, для профессии. Многое было почерпнуто не из книг, а на чисто генетическом

уровне…»

6

Ныне полотна П.П. Кончаловского продолжают выставляться, пользуясь международным

успехом. Продолжают, как и при его жизни, «хорошо продаваться».

Летом 2002 года в Музее личных коллекций открылась выставка «Неизвестный

Кончаловский», представленная от имени семьи старшим внуком художника. К выставке с

помощью специалистов-музейщиков и искусствоведов было подготовлено серьезное издание с

множеством репродукций и архивных публикаций. Автором и координатором проекта стал

Андрей Кончаловский.

«…Проблема деда была в том, что он любил жизнь. Сколько ругани приходилось ему

выслушивать, да и в нынешние времена по разным поводам ее услышишь не меньше… Когда

листаешь книгу «Неизвестный Кончаловский», видишь, какой богатой была жизнь. Скольким

художникам она судьбы переломала. На одном Бутовском полигоне их больше ста расстреляно

— всех мастей. И тех, кто был предан советской власти и не уставал ее славить, и тех, кто

пытался от нее скрыться в стенах своих мастерских…»

В мае 2006 года прошла презентация Фонда сохранения культурного наследия художника

Петра Кончаловского, учредителями которого стали наследники живописца. Это был первый в

России фонд художника такого масштаба, как П.П. Кончаловский.

В 2010 году состоялась выставка «Петр Кончаловский. К эволюции русского авангарда»,

организованная Русским музеем, Третьяковской галереей и Фондом Петра Кончаловского и

официально отмеченная как «важное и знаковое событие российской культуры». Издание,

посвященное Выставке, открывалось «Письмом деду» Андрея Кончаловского.

Творчество Петра Петровича поражает жадностью, с которой художник осваивает

пространство культуры. Во всяком случае, совершенно ясно присутствие в его живописи

Виктор Петрович Филимонов: ««Андрей Кончаловский. Никто не знает. .»»

24

Сезанна и Матисса, Ван Гога и Гогена, старых и новых западных мастеров, отечественного

народного искусства…

Его потомок, режиссер Кончаловский, не чужд того же свойства, но уже по отношению к

опыту мирового кинематографа. За этой наследственной «всепоглощаемостью» иногда

перестают видеть стилевую индивидуальность режиссера, подобно тому как то же, на внешний

взгляд, происходит и с живописью Петра Петровича.

Идею творческого «протеизма» режиссера развил в самом начале 1990-х Л.А. Аннинский,

и ранее выделявший это качество кинематографа Кончаловского. Фильмы режиссера, писал

критик, не соединяются в единую цепь. Он не похож на тех, кто, подобно Тарковскому или

Хуциеву, всю жизнь бьет в одну точку.

«Он — другой, у него нет единственного решения, у него в каждом случае множество

«единственных решений». Кинематографично «все»; для каждого фильма нужно искать новый

ход, надо выдумывать все заново, надо изобретать велосипед. Главное — не повторяться…

Михалков-Кончаловский среди шестидесятников — Протей, он меняет свой облик, он уходит от

своих решений, спокойно наблюдая, как его следы заносит песком; он озабочен лишь тем,

чтобы в каждом случае, говоря словами Трюффо, то, ЧТО хочется, — сделать со вкусом, сказать

до конца…»

Но как раз в результате откровенной, на первый взгляд не очень разборчивой,

легкомысленной разностильности, в результате формально-стилевых заимствований возникают

совершенно оригинальные по качеству своего художественно-культурного многоголосия вещи?!

Об этом еще предстоит разговор. Здесь только хотелось бы еще раз отметить факт наследования

внуком художнической жадности деда к многообразному миру художественной культуры —

жадности, обогащающей индивидуальность творца.

По наследству внуку передалась, кажется, и другая особенность творчества его деда. Петр

Кончаловский и к началу XXI века остается исследовательской проблемой, «зерно которой — в

восприятии, культурно-исторической интерпретации его творчества и его личности».

Официальная критика послевоенных лет пыталась приспособить к своим нуждам далекую

от пафоса строителей социализма живопись Кончаловского. Но в той же критике издавна

звучали сомнения по поводу того, что открывалось в творческой деятельности художника.

Хорошо известен отзыв Луначарского еще начала 1930-х. Первый большевистский нарком

просвещения среди сотен полотен живописца не нашел отражения «той борьбы, которая на

самом деле составляет содержание жизни его родины».

Так же колеблется на грани противоположных «партийных» оценок и образ творчества

Андрея Кончаловского, начиная, пожалуй, с «Дворянского гнезда». «История Аси

Клячиной…»«счастливо» избежала этой участи в силу того, как полагает и сам создатель

фильма, что была положена «на полку». А это как бы само собой подчеркивало ее «протестую»

безгрешность. Однако отсутствие идеологической тенденции в творчестве режиссера очевидно

— в той же «Истории Аси Клячиной…», близкой по жанру колхозной идиллии. Тенденции нет