Андрей Кончаловский. Никто не знает...

1

Виктор Петрович Филимонов: ««Андрей Кончаловский. Никто не знает. .»»

135

В одном из номеров журнала «Искусство кино» за 1997 год я наткнулся на монолог про

сказку, принадлежавший одиннадцатикласснице московской школы № 20 Дарье Бразговке.

Девушка писала о том, как хочется удержать и не отпускать от себя сказку, потому что

никто не желает взрослеть, а сказка всегда напоминает о детстве, о маминых поцелуях на ночь.

О том, как сказка создает внутри человека целый мир фантазии, где свои законы, свои жители,

свои злыдни. Она и сама, став постарше, стала придумывать сказки для младшей сестры,

начиная свое «жили-были» (и почему-то всегда «жили-были три гномика в маленьком

пеньке…») и еще не зная, чем все закончится… Сказкой, писала Даша, можно назвать все, где

реальностью становятся превращения, которые пока в жизни не встречаются, потому что, кто

знает, может, эти чудеса станут возможны…

Гораздо позднее я узнал, что размышления о сказке принадлежали дочери Андрея,

третьему его ребенку.

Дарья уже давно не дитя. У нее самой четверо. Она носит фамилию Михалкова. Какое-то

время жила в Сан-Франциско, где должна была совершенствовать свой английский. По

рассказам ее матери, Ирины Владимировны Бразговки, хозяйка квартиры оказалась психически

не уравновешенной и после очередной попытки суицида угодила в больницу. Даша вместо

учебы в университете нянчилась с ее пятилетней дочерью. Затем искала другую квартиру. В

результате оказалась в семье священника русского происхождения. Проучилась полгода и

вернулась, чтобы на следующий год поступить в какой-то колледж в Санта-Барбаре — на

юридическое отделение. Но выдержала только четыре месяца и вернулась в Москву. Здесь она

окончила лингвистический факультет Международного университета. Живет в квартире,

купленной отцом.

Она и внешне, и по характеру ближе скорее к отцу. «Она всегда была достаточно

эгоистична, — признается Ирина в интервью. — Ей нравилось общаться с людьми активными,

красивыми, веселыми, немножко не нашего круга. Для меня это было в диковинку. Я

нерешительная, закомплексованная. Все время кажется, что не знаю того, сего, не справлюсь,

недостойна… А Даша знает все. И всегда идет напролом. После Америки она стала еще проще

относиться к жизни. Нет проблемы — хорошо, есть проблема — она ее решает. Надо улыбаться,

общаться с людьми весело, бодро, и тогда у тебя будет много друзей. Это все здорово,

правильно, но я так не умею…»

Некоторые события в жизни Даши отчасти напоминали сказочные, но с привкусом

горьковатым…

Ее мать, Ирина Бразговка, сниматься начала с детства. Окончила актерский факультет

ВГИКа. Считалась одной из самых красивых актрис Москвы. Оказавшись еще студенткой на

концерте фольклорного ансамбля

Дмитрия Покровского, была околдована тем, что увидела и услышала. После ВГИКа

распределилась не на киностудию, а в полюбившийся ансамбль. Проработала там двадцать пять

лет…

Как-то, это было уже в конце 1970-х, накануне отъезда Кончаловского из страны ей

позвонил актер Александр Панкратов: «С тобой хочет познакомиться Андрей Сергеевич

Кончаловский».

Режиссер обратил внимание на Ирину, которой тогда было лет двадцать пять, когда она

стояла у Дома кино, ожидая, кто бы ее провел на какой-то нашумевший фильм.

В ответ на звонки Панкратова Ирина отказывала, пока не позвонил сам Андрей. Первая

встреча произошла в том же Доме кино, и девушка сразу почувствовала, какого рода интерес

испытывает к ней известная личность. Было ясно и то, что все это скоро закончится, что она

просто маленький эпизод в его жизни.

Уже в нулевые в многочисленных интервью Ирина Владимировна признается, что

«особенным» в Кончаловском ей показалось «все». «И в глазах огоньки, и улыбка совершенно

удивительная, и голос — вкрадчивый, бархатный… Но больше всего мне нравилось, что он

умный. Я до сих пор считаю его одним из умнейших людей нашего столетия. Нормальный

мужчина, как все, — я имею в виду определенные отношения, но за этим стоял очень мудрый,

глубокий человек. Он говорил, что на самом деле хотел бы стать доктором. И мне кажется, из

Виктор Петрович Филимонов: ««Андрей Кончаловский. Никто не знает. .»»

136

него вышел бы хороший врач. Помню, однажды я к нему пришла, Андрей поднес руку к моему

лицу, и я вдруг почувствовала жар. У него руки излучают какие-то биотоки — врач из него

точно получился бы. Психиатр…»

Тогда ей казалось, что с ним можно поделиться всеми своими терзаниями — поймет,

потому что «ему нет равных ни в чем».

Она никогда не пыталась занять в его жизни какое-то особое место, соперничать с

другими его женщинами. «Радовалась тому, что есть». На людях вдвоем они появлялись редко

— и это ей нравилось. Но с матерью Андрей Ирину познакомил, как знакомил с Натальей

Петровной многих своих женщин. В этом, возможно, было безотчетное сравнение новой

подруги с «эталоном», каким для него всегда оставалась мать.

Ирина признается, что с Кончаловским она никогда не была естественной, хотя тот и не

подчеркивал своего превосходства, держался просто. Но все связанное с его судьбой, семьей,

фамилией не давало вести себя как обычно. «Он был для меня далекой звездой, а в интимных

отношениях это очень мешает… Но все произошло так, как должно было произойти, и я об этом

абсолютно не жалею…»

За месяц или два до отъезда из страны Андрей оповестил о своем намерении и Ирину. Она