Ангелы тоже люди

Мое сердце не могло ошибиться.

– Любовь сначала окрыляет, тем больнее потом падать. Не набирай высоту так быстро.

Соверши тренировочный полет.

– Не хочу жить наполовину, быть счастливой наполовину, бояться непонятно чего…

– Просто будь осторожней.

– М-г…

– Вы хоть с резинкой?

– В смысле?

– Презервативом пользовались?

– Наверное, нет. Ну кто же думает о подобных глупостях в такой момент. Представляю…

Вот, смотрит он на меня такими зелеными, страстными глазами, а я тут, ап,

презервативчик откуда-нибудь вытащила. Извольте натянуть. Он начинает пыхтеть,

натягивая одно на другое, а я в это время лежу, тупо уставившись в потолок. Никакой

романтики!

– Лучше меньше романтики, да больше здоровья. Знаешь, сейчас через одного - то

больной, то шальной.

– Он особенный.

– Ты хоть сама себе веришь?

– Я обижусь…

– Ладно, прости, я за тебя переживаю…

Прибыл чизкейк, как всегда вкусный и жутко вредный для фигуры.

– Это все, о чем ты хотела поговорить?

– Не совсем… Ну да ладно, будь все как будет. Я у тебя еще совета хотела спросить.

– Ну, давай.

– Я, наверное, на юрфак на следующий год поступать буду…

Вероника чуть не поперхнулась жирным куском и побыстрей запила его чаем, так как

смех грозился вытолкнуть его обратно к своим еще не разжеванным братьям.

– Ты что, шутишь? Ты, на юрфак?!!

Таня обиженно надула губки.

– Нет, не подумай, что я смеюсь над тобой. Конечно, ты можешь поступить. Но зачем? У

тебя же всегда были другие приоритеты в жизни. К тому же, после того, как ты

поступишь, надо будет еще учиться пять лет, а потом и работать. Не ты ли мне говорила,

что от работы кони дохнут?

– Знаешь, я тут подумала недавно о тебе… обо мне... О том, какие мы разные, и о том, как

быстро бежит время. Не хочу я ждать своего богатого говнюка в дорогом магазине, как

кукла на витрине, тем временем нюхая носки клиентов. Звезд, конечно, я никогда не

хватала, но и дурой не была. Вот выучусь, найду хорошую перспективную работу. А там и

шансы повысятся, и ставки. Представляешь, выхожу я вся такая бизнес-вумен, в

обтягивающем костюмчике, в модных очках и с папкой…

– Наконец-то узнаю брата Колю, а то я уже испугалась, - с облегчением засмеялась

Вероника.
– А вокруг мужики падают и сами по себе в штабеля складываются….

– Только мне твоя помощь нужна. Я уже все позабывала, а там экзамены сдавать надо.

Позанимаешься со мной?

– Не вопрос! А еще лучше, давай я поговорю с папой! Он юрист со стажем, сможет тебе

помочь. Может, даже кого из преподавателей знает!

– Как-то неудобно…

– Ты ведь знаешь, как он к тебе относится!

– Я тоже его люблю, он всегда был моим идеалом и детской мечтой. Но ведь он так всегда

занят.

– Ничего, для тебя - найдет время. Я с ним поговорю.

Прошла неделя, такая долгая и вместе с тем очень быстрая и напряженная. За эту неделю

теплая золотая осень как-то сразу вдруг превратилась в скучную слякотную и промозглую.

Такое же настроение царило и в душе Вероники. Она старательно занималась, ходила в

университетскую библиотеку, готовила конспекты, доклады, а потом, как бы очнувшись,

хваталась за телефон. Вдруг он звонил, а она ничего не слышала и все пропустила.

Однако, телефон продолжал безмолвствовать, никто не звонил, и, казалось, весь мир забыл

о существовании Вероники. Сначала это ее не особо беспокоило - может, занят человек,

тоже ведь учится, решает какие-то свои проблемы. Но прошли выходные, и опять он не

позвонил. Мог бы хоть эсэмэску прислать, много времени не заняло бы… К концу второй

недели ей стало совсем невыносимо одиноко, в голову лезли разные дурные мысли: «А

вдруг он заболел или случилось что-нибудь?» «А если он обо мне и вовсе забыл, а я, как

наивная дурочка, не расстаюсь с телефоном?» Проверить первое предположение было

просто. Скрыв свой номер с помощью услуги, как будто специально предназначенной для

влюбленных дурочек, ревнивых супругов и их любовников, она набрала заветные цифры и

после пары непродолжительных гудков услышала его бодрое «алло»… Положив трубку,

она еще несколько минут пыталась успокоиться и прийти в себя, но сердце билось часто, а

в ушах стоял такой родной и любимый голос. Вариант с болезнью отпал, что было весьма

к сожалению, так как приходилось подумать над предположением вторым.

«Ну, конечно, что я для него значу, - думала она, уныло бредя по не менее унылому парку,

расшвыривая ногами жухлые остатки когда-то зеленой и свежей листвы.
– Мимолетная

знакомая, без году неделя, сразу же в кровать прыгнула. Ну, переспали, чего теперь о ней

думать, звонить. Вокруг вон еще сколько других интересных и таких же

легкодоступных…» Она то ругала себя за то, что так быстро поддалась охватившему ее

чувству, то, впав в сладкие воспоминания, уже ни о чем не жалела и мечтала об одном -

увидеть его и снова оказаться в его жарких объятьях. Буля, понимая ее состояние, ни о чем

не спрашивала, только с сочувствием и глубокой нежностью смотрела своими добрыми,

все понимающими глазами. У Тани спрашивать о нем тоже не хотелось, зачем самой

нарываться на промывку мозгов типа «я же предупреждала». Однако, Вероника

поговорила с отцом насчет подруги, и тот, несмотря на всю свою занятость, с охотой

взялся помочь. Вероника так и предполагала, она прекрасно знала, как хорошо отец

относится к Татьяне, жалеет ее. Иногда ей даже казалось, что, может быть, Таня была бы

лучшей дочерью, чем она, они были бы более счастливой семьей. У них было схожее

понимание мира и задач в этой жизни, оба не такие сентиментальные и ранимые, как она,