Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт

— А куда я, по-твоему, смотрел?

— А, ты не знаешь?.. Ты смотрел на эту вашу красавицу. Лизочку Фарбер.

— Не говори глупостей! Ну, посмотрел пару раз, что здесь такого? Эффектная женщина…

— Кто эффектная? Она?! Я тебя умоляю! Сними с нее парик, смой косметику, и что ты увидишь?

— Тебя.

IX

Две подружки из тех, которые стараются не пропустить ни одного концерта.

— Зосенька, ну как вам, понравилось?

— Честно говоря, наполовину.

— Что значит наполовину?

— Я вам объясню. В начале концерта прямо передо мной сел вот такой здоровый жлоб. Так что я практически ничего не видела.

— Так вы бы пересели.

— Я во втором отделении так и сделала.

— Ну?

— Что ну? Вы же знаете мое счастье. Рядом со мной один толстяк так храпел, что я уже ничего не слышала.

— Выходит, половину вы не видели, а половину не слышали.

— Ну да! Поэтому мне и понравилось наполовину. Хотя, если мне вернут половину денег за билет, так я скажу, что это замечательный концерт!

X

Два старичка, которым еле хватило сил прийти на концерт, но зато хватает сил, чтобы спорить.

— Ой, тоже мне хохем-балайла! Между прочим, я этих еврейских хохмочек знаю побольше, чем он. Но я же не лезу на сцену.

— Вы?.. Ну, расскажите хоть одну.

— Пожалуйста… Значит, так: один еврей возвращается из командировки. Подошел к дверям своей квартиры и… забыл.

— Что забыл, ключи?

— Да нет!

— А что, чемодан?

— Да не он забыл, это я забыл, что там дальше в анекдоте.

— А-а… Может, там у жены любовник?

— Нет!

— Может, он квартиру перепутал?

— Слушайте, кто рассказывает анекдот: я или вы?

— Что вы сердитесь? Мне же интересно, что было дальше.

— Думаете, мне не интересно? Но я не помню. Знаете, что мы с вами сделаем? Я вспомню, в чем там хохма, и утром вам позвоню.

— Договорились.

— Кстати, напомните ваш номер телефона. Я его тоже забыл.

XI

Какой-то мистер с красным от гнева лицом собрал вокруг себя целую толпу.

— Нет, вы мне скажите: как им не стыдно? С чем они сюда едут? Между прочим, это Америка, а не какой-нибудь Крыжополь!

— А что такое?

— То самое! Вы слышали, что они несут со сцены? Такие грубости, такие пошлости — это же уши вянут!

— А что он такого страшного говорил?

— Я за ним не записывал! Ну, допустим, ладно, этот еще куда ни шло. Делает вид, что он интеллигент. Но вот недавно здесь был этот композитор… Добрынин. Вы были на том концерте?

— Нет, а что?

— Так я вам расскажу. Он выходит на сцену и при всем честном народе говорит: «Недавно я положил на музыку…»

— Ну?

— Что ну? Положил на музыку…

— Ну и что?

— Как это что?! Мало ли на кого я положил. Я что, об этом говорю со сцены?

XII

Вот беседуют мужчина и женщина, очень похожие друг на друга. Как видно, брат и сестра.

— Изя, ну как тебе?

— Ну что тебе сказать?.. Это не Лев Толстой.

— При чем тут Толстой? Это же юморист.

— Ну, тогда это не Чехов.

— Ой, специалист! Что ты вообще у Чехова читал?

— Ну, мало ли что…

— Ну, например?.. «Даму с собачкой» читал?

— Конечно.

— Ну, расскажи, в чем там дело.

— А что рассказывать?.. Была одна дама, и у нее была собачка. Жутко злая, на всех лаяла с утра до вечера. И тогда ее сосед, глухонемой Герасим, решил ее утопить.

— Что ты мелешь? Это уже не Чехов, это Тургенев.

— Да? Смотри, оказывается, Тургенева я тоже читал!

Русский язык

Что составляет главное богатство евреев в России?.. Главное их богатство — это не золотой не бриллианты. Главное их богатство — это русский язык. Мало кто говорит на таком хорошем русском языке. как наши евреи. Конечно, бывают исключения. Помню. я приехал выступать в Киев, выхожу из гостиницы и встречаю милую супружескую пару. Он мне говорит:

Ой, товарищ Хайт, как хорошо, что вы приехали. Мы уже за вами соскучились.

Я говорю:

Извините, но так по-русски нельзя говорить «за нами соскучились». Надо говорить «по вас».

Правда?.. Я не знал. Так я и говорю: мы по вас чисто вспоминали.

Простите еще раз, но не «по вас», а «о вас».

Жена ему говорит:

— Моня, идем уже! Он думает, что если он писатель, так может издеваться над людями.

Повторяю — это исключение. В основном евреи говорят очень чисто. А если иной раз картавят, то это уже не грамматика, а наша национальная особенность. И смеяться над этим грех! Впрочем, по этому поводу уже прекрасно сказал один еврейский поэт:

Дразнить иудеев нельзя никому.

Язык у них свят и нетленен.

Евреи картавят всегда потому.

Что так разговаривал Ленин.

Да, наш вождь и учитель действительно картавил. И поскольку у нас на дворе всё еще демократия, мы можем смело об этом сказать. Хотя я думаю, что, если бы Ленин услышал, как говорят нынешние вожди, он бы стал еще и заикаться.

Для людей моего поколения русский язык — это не просто средство общения. На этом языке мы спорили до хрипоты о прочитанных книгах, рассказывали друг другу анекдоты и даже умели читать между строк. Словом, это язык, на котором только мы понимали друг друга с полуслова. Ну, какой иностранец, к примеру, поймет наш диалог на базаре:

— Простите, это у вас черная смородина?

— Нет, это красная.

— Красная? А почему же она белая?

— А потому, что еще зеленая.

В лучшем случае он подумает, что в этой стране живут дальтоники, в худшем — что идиоты!

На кинофестивале француз, синхронный переводчик с русского языка, мне говорил:

— Я понимаю, что ваш язык очень своеобразный. Но почему даже географические названия вы произносите по-своему?.. На всех языках говорят Парис, Пэрис, Паризи. И только на русском говорят Париж. Почему Париж-ж?