Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
— Да.
Расулов перегнулся через стол, выхватил из машинки протокол, прочитал, достал из кармана ручку, подписал оба экземпляра и встал, ногой отодвинув стул.
— Будь здоров, начальник.
В отличие от капитана я был спокоен. Но Абулава разумно решил не вмешиваться.
— Вы тоже будьте здоровы, Ахмет Гасанович. Спасибо, что навестили нас.
Я был уверен, что он не уйдет. Не могло быть так, чтобы он ушел, не выяснив, предал ли его Саркис Багирян.
— Навещают родню, начальник.
Черт его побрал бы с этим «начальником». Он произносил
— Мы как будто не чужие вам.
Расулов полжизни провел в колониях.
— Свои шутки, начальник, шути с другими. Ладно. Потолковали.
Абулава все-таки вмешался. Не хватило выдержки.
— Где Багирян? — спросил он.
— В бегах, — ответил Расулов.
— Неправда, Ахмет Гасанович, — сказал я. — Иначе вы к нам не пришли бы. Вы пришли к нам не для того, чтобы сделать заявление. Плевать вы хотели на заявления. Вы знаете, что у вас есть алиби, а остальное — дело милиции. Вам куда важнее выяснить, показал на вас Багирян или нет. Вы ему не доверяете. Вы вообще друг другу не доверяете, а человеку, который завязал, особенно. Так где Багирян?
— У надежных людей.
Задал мне Багирян задачу. Его все время надо было от кого-то отбивать — теперь от воров.
— Вы нас недооцениваете, Ахмет Гасанович, — сказал я. — Мы на вас вышли через закусочную. При чем тут Багирян? А потом — какие у вас могут быть обиды?
Мелькнула мысль, что его надо задержать. Но на каком основании? И помогло бы это Багиряну?
— В Дагестане, откуда вы родом, есть горский закон — раненому, пусть даже врагу, оказывают помощь. Вы же, Ахмет Гасанович, хотите добить раненого. У Багиряна без вас положение…
— Будь здоров, начальник, — прервал меня Расулов и вышел из кабинета.
— Напрасно вы дали ему уйти, — сказал Абулава. — К тому же поставили меня в трудное положение. От Заридзе не скроешь, что Расулов был здесь.
— Вы не сказали Заридзе о тридцати тысячах?
Заридзе во время разговора со мной ни разу не упомянул о деньгах. Тридцать тысяч, исчезнувшие из кармана убитого, были хорошим аргументом в защиту выдвинутой им версии.
— Нет, — ответил Абулава.
— Почему?
— Забыл. Не успел.
Галактион встретил меня недружелюбно. Взлохмаченный, босой, в одних брюках, он ничем не напоминал услужливого и шустрого официанта, которого я видел каждый день в ресторане. Того человека он как бы повесил вместе с белой курткой на гвоздь. Теперь, натягивая на мускулистый торс рубашку, Галактион поглядывал на распахнутую дверь. На всякий случай я переставил стул и сел напротив выхода.
— Не надует? — спросил он.
— Не беспокойтесь, — сказал я. — Объясните наконец, что с вами произошло в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое.
— Я же говорил: заснул. — Галактион сел верхом на стул и уперся локтями в спинку.
— В котором часу?
— Не знаю. Кажется, в начале двенадцатого.
— Случалось и раньше такое?
— Не случалось. Видно, усталость накопилась.
— Почему вы
подали заявление об уходе?— Не могу больше один работать. Устал.
— О чем говорил во время обеда Долидзе с сыном?
Галактион сжал кулаки и отвернулся. Потом он встал и распахнул окно.
— Только без глупостей! — сказал я. — Садитесь.
Галактион сел. Я заметил, как на его виске пульсировала вена.
— Не имею я отношения к Долидзе. Где Долидзе, где я?! Не прислушивался я к его разговору!
— Хорошо, допустим. До которого часу вы спали?
— Не знаю.
— Но это вы должны знать?! Проснувшись, вы наверняка взглянули на часы. Взглянули или нет?
— Взглянул. Было пять минут второго.
— И что дальше?
— Заставил себя подняться и уйти домой. У, меня слипались глаза. Еле добрался до дома. По дороге чуть не заснул.
— По какой дороге?
— По дороге домой.
— Вы всегда ходили домой по улице Кецховели, не правда ли?
— Правда, правда. Так ближе. Но в ту ночь… Она же очень темная. А я плохо соображал.
— Значит, в ту ночь вы изменили маршрут. Ладно. Будем считать, что душевного разговора у нас не получилось. Придется вызвать вас на допрос.
В коридоре меня дожидался светловолосый парень небольшого роста. Под мышкой он держал газетный сверток.
— Вы точно майор Бакурадзе?
Я внимательно посмотрел на него. Смазанные черты лица, глаза хорька — малоприятный тип.
— Точно, точно. Идемте. Мы вошли в мой кабинет.
— Я Хута Лосаберидзе, — сказал парень.
— Слушаю вас, Хута Лосаберидзе.
— Меня прислал к вам Ахмет Расулов.
Опустив на стол сверток, он вытащил из кармана массивные часы с металлическим браслетом и положил рядом со свертком. Это были часы Долидзе. Развернув газету, я увидел почти новые туфли.
Зазвонил телефон. Я поднял трубку и тут же опустил на рычаг.
Передо мной стоял «чистильщик», самый отвратительный тип вора. Даже в воровской иерархии «чистильщики», обирающие, как правило, пьяных, это низшая каста, презираемая всеми, точно неприкасаемые в Индии.
Я заложил в пишущую машинку чистый бланк протокола допроса.
— Когда и при каких обстоятельствах часы и ботинки оказались у вас?
— Четырнадцатого октября часов в двенадцать ночи снял их с человека на улице Кецховели.
— Расскажите подробнее.
— Чего рассказывать? Увидел лежащего человека. Сначала снял часы, потом ботинки.
— Наверно, сначала проверили карманы.
— В карманах ничего не было. Один бумажник пустой.
— Ботинки зачем сняли?
— Хотел разбросать.
— С какой целью?
— Думал, что этого Долидзе «Запорожец» сбил. Машина-то рядом стояла, носом в канаве. Ну слышал я, что с человека слетают ботинки, когда машина его сбивает. Если слетают ботинки, могли слететь и часы. Хотел разбросать, да жалко стало. Ботинки-то новые.
— Как вы узнали в темноте, что они новые?
— По запаху. Они пахли свежей кожей. Понюхайте.