Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Но всадник сумел удивить. Он замер и, казалось, даже забыл, как дышать. Этери всерьез обеспокоилась его самочувствием. А потом он улыбнулся. Несмело, но так светло, что она задохнулась от старых знакомых чувств. Именно этого мужчину она защитила в замке Короля Артура и с ним сражалась плечом к плечу. Это он не дал ей умереть в темнице и открыл свое сердце. С него она взяла обещание обязательно стать счастливым.

Казалось, ее разбил совсем другой человек. Более жестокий, прямолинейный, заносчивый. Человек, у которого не было сердца.

“Все, что он говорил мне в день нашей встречи — ложь”, — возникла в голове мысль. И в то же время появилась другая. А что тогда было правдой?

Этери хотела протянуть руки, чтобы спрятаться от ужасных испытаний в его теплых объятиях. Она хотела говорить с ним обо всем на свете. Рассказывать о своей прошлой жизни, о том, что ей пришлось пережить, вновь вернувшись на ту сторону. Хотела поделиться обидой на мать и растерянностью перед добротой Эллиота.

И выслушатьегоисторию.

Грустно осознавать, что все это не более чем пыль в глаза. Несуществующий туман, тонкий лед, на который невозможно ступить.

Что-то темное внутри звало ее. Долг. Вот чей это был глас.

— Я должна как можно скорее попасть во дворец, — сказала Этери.

Улыбка Иэн исчезла. Он понял, что она хотела ему сказать. Ей нужно во дворец, чтобы очаровать принца. Ей нужно отвоевать королевство. А в политике нет места чувствам. Холодный расчет и только.

Такой, как Иэн Кадоган прекрасно осознавал, что значит долг. Он долгое время нес это бремя на своих плечах и мог понять. И все же… он хотел возразить. Этери видела, как в немых проклятиях шевелятся его губы. Хотел, но ничего не сказал.

Этери поднялась. Она не могла больше находиться в комнате наедине со своей единственной слабостью. Ей нужно вернуться обратно в комнату. Место, где поселилось одиночество, что неизменно следует за ней с самого первого дня.

Девушка сделала шаг и вдруг остановилась, когда всадник отчетливо произнес:

— То, что ты сказала в карете, правда?

“Я не хочу скрывать это от тебя. Не хочу, как ты, прятать за маской истинные чувства. Да, я была влюблена в тебя, Иэн Кадоган. Поэтому, если будешь смеяться, я хочу, чтобы бы рассмеялся мне в лицо”,— Этери вспомнила каждое из неосторожно оброненных ею слов.

Что он хотел от нее услышать? Еще одно признание? Или обещание вечной любви и верности?

Этери мысленно вздохнула, прежде чем с не свойственной ей мстительностью произнести:

— Сложно объяснить.

Вечером они собрались во внутреннем дворе дома. Из гостевых окон второго этажа выглядывал Наррлз, а на подоконнике разлеглись маленькие пикси. Волшебные создания наблюдали за тем, как Элфи обходит по кругу всадников и Этери. В отличие от собравшихся, альв был мрачен, как никогда. Девушка хотела спросить, что случилось, ведь именно так поступают друзья. Но не рискнула открыть рот. Зная характер Элфи, из разговора ничего хорошего не выйдет.

Пока альв настраивал заклятие, Этери молча наблюдала за всадниками. Авалона испытывала приступ воодушевления. Она рассказывала Кевину смешную историю, приключившуюся с ней после обеда. Всадница активно жестикулировала, а на ее лице появился здоровый румянец. Этери скользнула взглядом по чертам ее лица и тут же устыдилась, заметив новообретенный шрам. Вина распахнула свои объятия и нежно обняла ее. Этери чувствовала себя самым эгоистичным человеком на земле. Она даже не поговорила с Ави, когда ей нужна была поддержка. Просто оставила все на самотек…

Кевин и Фейт тоже выглядели намного лучше. Фейт так вообще светилась, словно ей пообещали достать с неба луну и звезды, и свое обещание сдержали. Иногда всадница поглядывала на Элфи, но альв не замечал ее. Он никого не замечал, рисуя на снегу неровные круги.

И только Иэн Кадоган не испытывал ровным счетом ничего. Маска была опущена, причем рукой Этери. Мужчина стоял с прямой, как палка, спиной, убрав руки назад, и когда Элфи закончил чертить, первый ступил в центр круга.

— По местам, герои, — скомандовал Элфи.

Это заклинание перемещения работало иначе. Как объяснил Элфи, прошлое связало их вместе при помощи амулетов Лейна. В этот раз Элфи решил черпать силы из воздуха в попытке разорвать пространство, сделав в нем маленькую брешь, а затем накрыть их, чтобы переместиться. Этери была готова увидеть огромное количество волшебства, то есть лент, и решила закрыть глаза. Она чувствовала, как дуновение ветра усиливается, поднимая в воздух огромное облако снега. В тонком платье девушке было холодно, но Элфи предусмотрительно принес ей плед.

Сжавшись, Этери приготовилась к тем омерзительным ощущением, которые она испытывала во дворце. Однако ничего подобного не случилось. Небольшое головокружение и потеря ориентации, а потом щелчок, и они уже стоят перед ресторацией Эллиота…

— Что это? — вздрогнула Фейт.

На месте красивого двухэтажного здания находилось пепелище. Ресторация была частично разрушена. Две стены отсутствовали, крыша обрушилась на нижние этажи. Вместо крыльца одни обломки. Повсюду пепел. Здесь пахло, как в лесу после побоища. Костром и раскаленным металлом. На снегу красовались кровавые пятна. Даже вереница бумажных фонариков на противоположных домах потухла.

Этери решила, что Элфи ошибся. Нет, не так. Онанадеялась, что он совершил ошибку. Потому что если перед ними находился “Звёздный путь”, значит…

— Клеми!

Иэн обнажил меч, сорвался с места и бросился внутрь. Этери понеслась следом. Нет, нет, нет. Только не они.

Мама, Эллиот, малышка Тина…

Глаза Этери остекленели. Она едва не провалилась, случайно наступив на обгоревший участок пола. От прежней ресторации мало что осталось. Лестница, ведущая на второй этаж, валялась обломками недалеко от кухни. Стены, что смогли пережить огонь покрылись черной сажей. Большая часть мебели превратилась в пепел. Люстра, в которой так красиво зажигали свечи, валялась посреди зала. Металл потемнел, а свечи стали расплавленным воском.

Этери закрыла дрожащими руками рот, чтобы подавить крик. Она не могла ничего сделать. Грудную клетку сжало чувство страха и безысходности. Иэн Кадоган стоял посреди того, что осталось от ресторации. Меч выпал из его руки и, должно быть, громко ударился о пол. Но Этери не слышала звука. Она ничего уже не слышала.

Когда мужчина медленно развернулся, они встретились взглядами. На бледных щеках всадника были видны прозрачные дорожки слез. Он что-то сказал. В ушах Этери стоял неприятный звон, и ей пришлось читать по губам.