Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

В очередной раз он почувствовал несвойственное для себя сожаление. Ведь все могло сложиться иначе. Когда-то он смотрел на Авалону и думал, что такой могла бы вырасти его дочь, о которой он мечтал. Она бы не боялась проявлять эмоции, а напротив, весело смеялась и светилась, словно солнечный лучик, окрасивший землю разноцветными красками. Она бы распустила косы, позволяя волосам локонами спадать на спину. Хагалаз не раз ловил себя на мысли, что ему хотелось бы относиться к Ави мягче, добрее, ласковее.

— Она так на меня похожа, — негромко выдохнул он, опускаясь на неудобную кровать.

Все в комнате, начиная от узкого подоконника, в углу которого притаился подсвечник, заканчивая деревянным столом, сияло чистотой. Будто бы в ней только что прибрались. Хагалаз еще раз обвел взглядом комнату, сам не зная, что ищет, но тут увидел письмо, лежащее на подушке. Оно было белоснежным, как и наволочка, поэтому мужчина не сразу его заметил.

Он развернул конверт и пробежался глазами по ровным строчкам. Надо же… Теперь их сходство начинало Хагалаза пугать. Но это даже весело. Хэлл встал, убрал письмо обратно в конверт и, спустившись по лестнице, оказался на улице. Дождь уже закончился, но солнце так и не вышло. Хагалаз думал, что причина в том, что Ареморика злилась и оплакивала бегство Авалоны. Разумеется, это было не так, но Хагалазу нравилось так думать.

— Можем выдвигаться, — сказал он своим всадникам, но вдруг краем глаза уловил тень между домами. Вот же… — Идите без меня. Я скоро буду.

Всадники пожали плечами и направились вперед, вниз по улице. А Хагалаз остался ждать. В другой ситуации он бы не обратил внимание на преследование, но не в этой.

— Выходи, Иэн, — сказал хэлл, скрестив руки на груди.

Парень выскользнул из тени, недовольно поджимая губы.

— Ты что здесь делаешь?

— Пришел поговорить, — взвинчено отозвался Иэн.

Хагалаз взглянул назад через плечо, всадники ушли достаточно далеко. Людей на улице не было, никому не хотелось выходить из дома в такую ужасную погоду. По-хорошему хьенду нужно было послать сына обратно во дворец и отправиться на поиски Ави, но он решил поступить иначе.

— Только быстро, — сказал он.

Иэн кивнул. Ему не нужно было повторять дважды.

— Если окажется, что это Авалона выпустила пленных, ты сможешь как-нибудь повлиять на приговор?

На лице Хагалаза застыла ледяная маска. Может ли он повлиять на приговор? Хьенд многое может, но то, о чем говорит этот мальчишка… невозможно.

— Поступок Авалоны будет расцениваться как предательство. Инквизиторы не станут слушать ни меня, ни любого другого человека.

Иэн выдохнул, крепко стиснув зубы.

— И что? — в его черных глазах вспыхнули маленькие искорки, они были похожи на звезды, что засияли на недосягаемом небе. — Ты так просто дашь ей умереть?

— А почему должно быть иначе? — вскинул бровь Хагалаз.

— Я знаю, что тебе все равно на меня, — начал было Иэн, его голос слегка подрагивал, — все равно на мать, но она… Она для тебя значит больше, чем кто-либо. Я знаю, можешь ничего не говорить, — добавил он, когда Хагалаз нахмурился и открыл рот, чтобы возразить. — Так сделай что-нибудь! Я не поверю, что ты будешь стоять и смотреть, как Авалону сжигают заживо.

— Ты слишком много себе позволяешь, мальчишка, — грубо прервал его хэлл. — Я генерал первой армии, не забывай об этом. Я пущу в расход любого, кто причиняет вред империи.

Он развернулся, чтобы уйти. Ему не нравился этот разговор. Иэн часто переходил черту, думая, что ему дозволено больше, чем остальным. Хагалаз всегда старался держать сына в узде, показывать ему, что он никого не выделяет среди всадников, но потом появилась Авалона. И тогда он впервые отступился от своих принципов и помог ей. А потом помог снова. Иэн наблюдал за этим со стороны, но ничего не говорил, лишь грустно качал головой. Между ними не было сильных уз. Мальчишка всегда был привязан к матери, а его он возненавидел, когда Хагалаз силой отдал его на обучение в Часовые Городки.

Иэн ненавидел его до сих пор.

— Даже того, кто дороже тебе родной семьи? — донеслось ему вслед.

Хьенд недовольно повел плечом и, повернувшись, подошел к сыну. Конверт превратился в мятый кусок бумаги из-за сильной хватки. Эти строчки предназначались им. Всадникам девятого отряда Авалоны Кэрролл. Хагалаз не имел права забирать письмо себе, и как бы ему не хотелось оставить его себе, пришлось протянуть его мальчишке, передавая с рук в руки.

— Даже его.

Затем он ушел, но в голове все еще вертелись прочитанные в письме строки.

“Я знаю, вы придете за мной.

Неважно, когда это случиться - в следующую минуту или через года. Я буду ждать вас. Может, я и не была до конца честна с вами, честность в целом не моя сильная сторона, но вы все еще мой отряд, и клятва верности навсегда сжала мое горло, перекрывая доступ к кислороду. Неважно, когда вы придете за мной - в следующую минуту или через года. Неважно, где мы столкнемся - на территории Империи Сион или Приморского Королевства. Неважно, с какой целью вы придете - убить меня или простить. Я буду ждать вас и надеяться, что сражусь с сильными воинами, которые не побоялись стать теми, кем они являются на самом деле.

Искренне ваша Авалона”

Этери

Когда Этери вдохнула сладкий аромат хрустящих яблок, политых вязкой янтарной карамелью, первым ее порывом было вбежать в трактир и оказаться в маленькой книжной лавке мистера Ли. Подвязать хлопковый накрахмаленный фартук, подхватить стопку новых, пахнущих типографией и чернилами книг и расставить их аккуратно по полкам.

Но в трактире не было книг. Качающиеся створки скрипнули за спиной, и они оказались посреди шумной забегаловки. С потолка на тонких, едва заметных нитях спускались бумажные фонарики. Они горели слабым фиолетовым светом. Меж длинных столов, хаотично разбросанных по помещению, ловко сновали девушки и парни в темно-зеленых одеяниях. Головы мужчин украшали длинные цилиндры, а головы женщин - забавные шляпки с вытянутыми полями. В большом камине, по форме напоминающий Этери ящера с острыми клыками, полыхало пурпурное пламя. Его жар ощущался даже на входе.

— Зря мы сюда пришли, — сказала Авалона, изучая внутреннее убранство трактира. Хэлла замерла рядом с Этери и периодически подозрительно косилась в сторону Элфи.

— Как только ты попробуешь здешнюю пищу, твое мнение измениться, — загадочно сказал альв и повел девушек в сторону самого дальнего столика.

Этери то и дело оглядывалась в поиске чарующего запаха, который она почувствовала до того, как вошла в трактир. Она могла поклясться, что остро ощутила на языке приторную сладость яблок в карамели, приготовленных миссис Ли. Был ли аромат на самом деле? Или же это неведомое наваждение?

Этери разместилась за столом, рядом с ней опустилась Авалона, а Элфи предпочел скамью напротив.

— У нас нет на это времени, — Авалона откинулась на деревянную спинку, сверля взглядом довольного альва. Элфи вел себя подозрительно. Его лисьи глаза стали хитрыми, а улыбка, затаившаяся в уголках губ, не предвещала ничего хорошего.

Элфи на секунду задумался и, оглянувшись через плечо, сказал:

— Мы надолго не задержимся.

Трактир был наполнен самыми разнообразными ароматами. Тут и жаренное мясо на гриле, и красная рыба с хрустящей корочкой, и шоколадные кексы с изюмом, совсем как те, что пекла мама в детстве. Живот Этери скрутился в тугой узел, а желудок болезненно сжался. Она не помнила, когда ела последний раз, и теперь идея Элфи сделать небольшой перерыв на перекус уже не казалась такой ужасной.