Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Зал, в который вела маленькая дверца, напомнил Этери выжженную пустошь на краю Примории. Только эти цветы выглядели более живыми. Зеленые побеги еще могли прорасти. Через высокие грязные окна не проходил ни один луч света. Посреди помещения пылился большой круглый стол. В этом зале давно никого не было.

Этери сделала шаг. Потом еще один. Пространство вокруг озарил безумно яркий оранжевый свет и аромат… Все это время она чувствовала именно его. Апельсиновый вереск. Опустив голову вниз, она увидела, как под ее ногами расцветают дивные цветы с нежными лепестками. Каждый ее шаг должен был втаптывать их в землю, но вместо этого они вытягивались, поднимались выше, а бутоны горели.

Зажмурившись, девушка быстро преодолела расстояние до стола и обернулась. Цветочная дорожка следовала за каждым ее шагом. Удивительно. Света, исходящего от апельсинового вереска, хватило, чтобы осветить все помещение.

Проглотив ком в горле, Этери моргнула, повернувшись обратно. Проведя рукой по поверхности лакированного стола, она смахнула внушительный слой пыли.

— …жнец добродетели вернется, — прочитала она вслух часть выгравированной надписи.

Обойдя стол по кругу, Этери смела оставшуюся пыль, замечая, как слова идут по кругу, скручиваясь в спираль. Все это пробуждало в девушке странные чувства. Как будто она уже была в этом месте. Видела эти цветы и стол с мерцающей надписью.

— Покуда престол принадлежит королю, ввергающему свой народ в жестокость, — читала Этери строчки. Буквы иногда подскакивали, менялись местами, но Этери все равно могла понять, что написано на столе, — ни сын его, ни дочь, не знающие доблесть, не взойдут на трон. Жнец добродетели вернется, и когда с головой окунется в дурман апельсинового вереска, — ее голос стал томным, бархатным и тягучим, — распахнутся пред истинным правителем Примории двери. Ценность, что дороже злата, найдет путь домой. Алчность…

— Стой!

От громкого крика Этери подскочила, резко оборвав чтение. В дверях стояла Авалона, в ее глазах отражался первобытный ужас. Хэлла вытянула руку вперед, но дальше порога не прошла, не рискнула наступить на цветы.

— Пойдем со мной, — мягко сказала она, выдавливая слабую улыбку.

— Ты же обещала, — в голосе девушки проскользнули разочарование и обида.

Взгляд Этери вновь упал на поверхность круглого стола.

— Я услышала чей-то крик.

— И подумала, что он принадлежит мне? — выгнула бровь Этери.

— Я испугалась за тебя. Нам нужно покинуть это место. Поверь мне.

— Но… — она обвела пальчиком золотую букву.

— Не надо! — снова крикнула Авалона. Продолжила уже чуть мягче. — Не трогай ничего. Просто иди сюда.

Ничего не понимая, Этери вздохнула и направилась к выходу. Цветы под ее ногами продолжали распускаться. По мере ее приближения Авалона бледнела все сильнее и сильнее, пока ее лицо не стало мертвенно белым.

Сердце зачастило. Что же так сильно напугало всадницу?

Этери поправила платье, зацепившееся за цветок и тогда Авалона, наконец, очнулась. Она вытащила меч из ножен и начала яростно рубить цветы. Вереск усеял пол, безжизненно посерев. Свет пропал. Тьма опустилась, накрыв их колючим одеялом.

Схватив Этери за локоть, Авалона потащила ее к выходу, закрыла дверь и, убедившись в отсутствии слежки, чуть ли не бегом направилась в покои Лилит.

— Все в порядке? — не выдержала напряженного молчания Этери.

Губы всадницы напоминали тонкую нить. Несколько прядей волос, собранных в высокий хвост, выбились. Авалона убрала их за ухо, ускоряясь. На пути им встречались альвы, которые не обращали на них внимания. Встречались и рыцари. Тогда Авалона была вынуждена остановиться, чтобы выслушать поздравления от тех, кто не успел высказать их после ритуала. Надо отдать всаднице должное, она самозабвенно вела светскую беседу, и никто не заподозрил, насколько сильно она минутой ранее была напугана.

В покоях Лилитбыло слишком душно, а окна, как назло, не открывались.

— Не удивлюсь, если их заколотили, — подала голос Авалона. Заметив вопросительный взгляд Этери, она объяснила. — Чтобы “ты” больше не сбежала.

Оставив окна в покое, Этери повернулась к всаднице, сложила руки на груди и потребовала:

— Рассказывай.

Авалона нервно мерила шагами комнату.

— Надеюсь, я ошиблась, — в конце концов сказала она, остановившись. — Помнишь, что альв сказал, когда мы шли по вересковой пустоши?

— Вереск был выжжен огнем ненависти короля, — задумчиво ответила Этери.

Авалона кивнула, опустилась в кресло и, закинув ногу на ногу, взглянула на Этери. Ей не хватало в руке сигареты, чтобы нервно курить и стряхивать пепел прямо на белоснежный ковер. Этери так позабавила эта мысль, что она невольно улыбнулась.

— Не смешно, — недовольно поджала губы всадница.

— Извини. Просто я все равно ничего не понимаю, — покаялась Этери.

Хэлла вздохнула, методично барабаня пальцами по подлокотнику.

— Когда я была маленькой, отец часто рассказывал мне перед сном сказки Древней Ареморики. Они были разные, но только у одной никогда не было конца. В этой сказке есть пророчество, — она замолчала, обдумывая каждое слово, — Оно всегда казалось мне странным. В Часовых Городках мне удалось найти эту книгу: “Сказки Древней Ареморики”, и в ней не было той сказки. Тогда я решила, что отец придумал ее. Я часто просила рассказать новую историю. Но потом поняла, насколько сильно пророчество из сказки сплетается с историей Приморского Королевства.

“...жнец добродетели вернется”, — в голове Этери вспыхнули слова. Она начала понимать, к чему ведет Авалона.

— Ты хочешь сказать, что те слова…

— История, — перебила Авалона, — людям свойственно ее переписывать. Особенно если речь идет не просто о десятилетиях, а о веках. Мне пришлось стать всадницей, чтобы выполнить задание и собрать особо ценную информацию. И пока я служила империи, то узнала…Ихисторию.

Она сцепила руки в замок.

— Культ богини Морриган. Он борется с преступностью, в том числе и с фейри, которых сионийцы ненавидят и считают проклятыми созданиями, — на губах Авалоны появилась ядовитая усмешка, а глаза блеснули. — Я не защищаю их. Фейри тоже недолюбливают людей. Но правда в том, что Морриган никогда не была богиней.

Этери не выдержала и направилась к соседнему креслу. Голова шла кругом.

— Она была феей, — после слов Авалоны Этери чуть не села мимо кресла.

— Значит, богиня, которую так почитают и возвышают сионийцы, тоже была волшебным созданием?