Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Еще шаг, и Этери пришлось молить себя не шевелиться. А что, если он решит отомстить Лилит за весь их род и сейчас убьет?

Но Артур всего лишь заключил ее в объятия. Холодные и пустые. Этери не почувствовала ничего, абсолютно, даже мига единения и того не было. Король обнимал крепко, будто бы хотел ее задушить, а тело сбросить с вершины башни. Джон обнимал Этери иначе. Его теплые руки грели не только тело, но и сердце. Рядом с ним она могла позволить себе расслабиться, быть собой. Обычной слабой девочкой, которую обязательно защитят от всех невзгод.

От Артура Этери ждала нож в спину или хотя бы хлесткую пощечину. Ему не привыкать поднимать руку на женщину. Кажется, Этери начинала понимать истинные причины побега матери. Они заключались даже не в том, что Ареморика хранила в себе столько опасности. Просто жить, зная, что каждый день может стать последним, чудовищная жизнь.

Король отпустил ее. Этери не смогла сдержать облегченного вздоха. Он взял ее за подбородок, запрокинув голову наверх так, чтобы она смотрела ему в глаза, и медленно проговорил:

— Ты больше никогда не сбежишь, Лилит. Я тебе не позволю.

Его слова прозвучали хуже смертного приговора.

— Ты поняла?

Он ждал ответа, насквозь прожигая ее голубизной своих глаз.

— Да, отец.

— Умница.

Он развернулся, направляясь к выходу. Этери следовало молчать и радоваться, что еще один день прожит. Но она не смогла сдержать рвущегося с языка вопроса:

— А где мама?

Артур застыл. Его плечи напряглись.

— Ты прошла завесу, — констатировал он, — и ничего не помнишь.

Король повернул голову, уголок его губ был приподнят. В глазах отражалось торжество.

— Элена мертва, Лилит. Род Дизаровых мертв.

От плавных движений альвочки сложно было оторвать взгляд. Каждое ее касание к волосам ощущалось как мягкое поглаживание. Альва, как позже выяснилось, служанка, приводила Этери в относительный порядок. Она помогла ей избавиться от раны на спине, убрала небольшие шрамы на руках, оставшиеся после разрыва лент, и сейчас мастерски собирала волосы беспамятной принцессы (так она назвала Этери) в высокую прическу.

Альва строго оглядела плоды своей работы, одобрительно кивнув. Этери встала с жесткого стула и всмотрелась в зеркало, приставленное к книжному стеллажу. Но вместо того, чтобы любоваться собой, девушка смотрела на альву. Особенно ее вниманием завладели острые рожки на голове фейри. Они были длинными, светло-коричневыми и по структуре напоминали кору дерева. Глаза альвы, внимательно следившей за ней, опасно сузились.

— Ваше высочество, — недовольно сказала она, — вы впервые видите альву?

— Нет, — растерянно пробормотала Этери.

— Тогда прекратите меня с таким интересом разглядывать. Я не товар.

Этери густо покраснела и отвернулась.

— А вы изменились, — вдруг сказала служанка. — Надеюсь, память вернется к вам, ваше высочество, иначе вы не будете стоить даже медяка.

Этери нахмурилась, но возразить не успела. Альва вытащила из массивного дубового шкафа одно из платьев Лилит и заставила ее примерить. Кроваво-красное, с золотой вышивкой вдоль подола платье ей не понравилось. Оно было большое в груди и слишком узкое в талии. Альве пришлось подгонять его по фигуре.

Пройдясь по комнате, девушка сделала неутешительный вывод: из-за пышности наряда она вечно наступала на воздушную ткань и едва могла удержать равновесие. Но альву это не смутило. Напротив, она даже отвесила ей комплимент, прежде чем с помощью волшебства отворить дверь и повести Этери вниз.

— Королевский ужин всегда проходит в окружении короля и его подданных, — кратко вводила в курс дела альва, — Ваше место рядом с королем. Правда, сегодня его не будет, государственные дела часов не наблюдают.

Показалось или ее голос сочился сарказмом? Этери запнулась о ветку, чертыхнулась и поспешила дальше. Альва не собиралась ее ждать.

Этери провела в замке всего ничего, а уже ненавидела его всей душой. От всех этих растений, большинство из которых, вероятно, ядовитые, терпкого воздуха, закрытых темных коридоров, разболелась голова. Презрительное отношения альвы тоже не вызывало восторга. Этери, конечно, не была волшебным существом или чародейкой, но она была дочерью короля, по мнению многих. И все равно этого было недостаточно…

Тут же вспомнились слова Элфи, которыми он умудрился довести ее до нервного тика.

“...никогда не забывай, кто ты есть на самом деле. Во дворце не будут церемониться. Ты услышишь о себе много интересных вещей. Не всегда приятных. Но если будешь помнить о том, кто ты, то тебе не составит труда заткнуть всем рты”.

И кто же она?

Этери Фэрнсби, дочь Лилит и Джона Фэрнсби?

Нет.

Сейчас ее имя Лилит Пендрагон. Она дочь короля Артура и Елены Дизаровой. Принцесса и видящая.

Никто не заставит ее боятся.

Как же Этери хотела, чтобы это оказалось правдой. Но она боялась, и этот страх был продиктован первобытным желанием сбежать. Она сглотнула вязкий ком и постаралась сосредоточиться.

Коридор, по которому они шли, расширился, показались большие широкие двери. Альва распахнула их, пропуская Этери вперед, а затем они захлопнулись у нее за спиной. История повторяется. Почему ее так и норовят оставить в одиночестве?

Мысленный поток паники был прерван чарующими ароматами, наполнившими зал. Желудок скрутился в болезненном позыве. Этери сделала несколько несмелых шагов. Посреди зала стоял длинных прямоугольных стол, накрытый светлой скатертью, и более четырех десятков кресел. Все они оказались пусты.

Подойдя к столу, девушка едва сдержалась, чтобы не наброситься на еду. Чего здесь только не было! На самом большом подносе, украшенном золотой вязью, находилась ароматная запеченная утка с яблоками под медовым соусом. Чуть дальше - большие куски жареного мяса с черной корочкой. Всевозможные пироги с изюмом и сливами. Полупрозрачные графины были наполнены красным вином и имбирным элем, а в глубоких мисках лежали фрукты, столь аппетитные, что, казалось, их натерли воском перед ее приходом.