Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Авалона кивнула.

— Доподлинно неизвестно, почему именно ее возвысили в статусе и стали величать богиней, но Морриган, она же Моргана, обладала даром предвидения. И легенды гласят, что последнее ее пророчество должно изменить судьбу Приморского Королевства, — прищурившись, она взглянула на Этери. — Ты все правильно поняла. На круглом столе написано пророчество. Истинный король вернется, тогда и закончится тирания династии Арагда! Все действительно произошло так, как сказано в пророчестве. Или, — она сделала паузу, — почти так.

— Истинным королем стал Артур. — Этери не могла пересилить себя и назвать его дедом и уж тем более дедушкой. В ее сознании он навсегда останется королем. Суровым, властным, жестоким.

— Артур свергнул короля и занял престол. Все думали, что он и есть тот, о ком говорится в пророчестве. Мой отец тоже так думал, — немного грустно добавила Авалона, — но пророчество не сбылось.

— Почему? — в замешательстве спросила Этери.

От прямого взгляда Авалоны ей стало не по себе. Она смотрела на нее так, будто бы увидела впервые. Тем же взглядом всадница пронизывала ее в подвалах империи. Авалона знала что-то такое, что раз и навсегда перевернуло ее привычный мир. Поэтому она так занервничала в зале, поэтому побледнела, испугавшись правды.

— Вспомни слова, которые ты так смело зачитывала вслух, — тихо сказала она.

Этери помнила каждое слово, и лишь окончание пророчества оставалось загадкой.

“Покуда престол принадлежит королю, ввергающему свой народ в жестокость,ни сын его, ни дочь, не знающие доблесть, не взойдут на трон”,— династия Арагда устроила геноцид всех волшебных существ. Ни один потомок Арагда не сможет занять престол.

“Жнец добродетели вернется и когда с головой окунется в дурман апельсинового вереска, распахнуться пред истинным правителем Примории двери.”

— Нет… — сказала Этери, поднимая на Авалону взор.

“Ценность, что дороже злата, найдет путь домой.Алчность…”

— Нет, нет, нет.

Она вскочила с кресла, отойдя от всадницы на приличное расстояние.

— Да, — Авалона, напротив, поддалась вперед. — Апельсиновый вереск не цвел уже шесть сотен гердрад от трубящего рога. Он не цвел с тех пор, как Дану покинула Ареморику. Артур приказал выжечь пустошь с апельсиновым вереском, потому что после коронации он так и не зацвел.

— Ты же не хочешь сказать, что истинный правитель Примории я?! — ее голос сорвался на крик.

Авалона поднялась. Ее лицо перестало выражать какие-либо эмоции. И это пугало больше всего. Она приблизилась, взяла Этери за руки, сжимая их в знак поддержки.

— Именно это я и говорю. Мы вдвоем видели это.

— Что мы видели?!

— Как вереск расцветал, когда ты шла по нему.

— Нет. Этого не может быть! Почему тогда он не зацвел на вересковой пустоши?

— На пустоши он был полностью выжжен. От него ничего не осталось, Этери. А вереск в замке все еще мог зацвести. Вспомни, ценность, что дороже злата, найдет путь домой. Это о тебе говорилось в пророчестве.

Этери шагнула назад. Ее руки выскользнули из ладоней Авалоны (всадница не собиралась ее удерживать) и безвольно повисли вдоль тела. Во имя всех святых и богов, она не могла быть истинным правителем Примории! Она с трудом поверила в то, что является внучкой короля…

— Скажи, что это не так, — попросила она Авалону.

— Если скажу, тебе станет легче?

— Станет.

— Тогда не скажу.

— Он убьет меня, — пустым безэмоциональным голосом отозвалась Этери. — Артур выжег целую пустошь, чтобы скрыть правду. Представляешь, что он может сделать со мной?

— Я не допущу этого.

— Ты служишь ему, Авалона!

— Это не так! — крикнула всадница. Схватив Этери за плечи, она легонько встряхнула ее. На лице хэллы снова промелькнули признаки былой усталости. Тяжело вздохнув, Авалона продолжила уже тише. — Уже не так. Если ты поможешь спасти королевство, я сделаю все, чтобы ты осталась жива.

— А если нет?

Руки всадницы дрогнули на ее плечах. Этери грустно улыбнулась.

— Так я и думала.

Она отошла от Авалоны, боль сжигала ее изнутри. Даже если допустить, что именно она, Этери Фэрнсби, вдруг стала избранной (хотя какого дьявола?), то ей все равно не спасти их королевство. Она обычный слабый человек. Артур воздвиг вокруг себя неприступные стены. За ним стоит армия из десятков тысяч солдат, а еще сила, неподвластная простым смертным. Он сотрет ее в порошок раньше, чем она успеет открыть рот. Почему Авалона этого не понимает? Из груди вырвался рваный вздох.

Этери по своему привязалась к грубой, своенравной всаднице, и ей было неприятно осознавать, что Авалона может бросить ее. А может, оно и к лучшему.

— Этери!

От стальных ноток в голосе всадницы Этери вздрогнула. От нее исходил холод и раздражение. Страх исчез без следа. Авалона, сама того не замечая, вернулась к образу безжалостного дьерда.

— Тебе не под силу изменить предначертанное.

— Пророчество, да? — тихо, но четко произнесла Этери. — Пойми же, наконец, что это все, — она взмахнула рукой, — не моя жизнь. И никогда моей не станет.

Авалона отступила на шаг, отворачиваясь. Она все же сделала это. Отвернулась. В жизни иногда наступает момент, когда даже самый близкий друг может от тебя отвернуться. Он улыбнется в последний раз, той самой улыбкой, от которой на душе становится тепло, и уйдет. Этери не думала, что с ней это произойдет так скоро. Не знала, насколько это больно.

В уголках глаз выступили слезы. Хорошо, что всадница их не видит. Большего унижения Этери никогда бы не испытала. И как бы сильно она не злилась на Авалону, ее нельзя обвинить в предательстве. Приоритет рыцаря - защищать свое королевство. Пока Этери не готова рисковать, она не в приоритете.

Хэлла спрятала руки за спиной. За один короткий миг она стала неприступной ледяной глыбой, равнодушной ко всему и ко всем.

Их разделяла пропасть. Если Этери шагнет в нее, то пропадет навсегда.

— Уходи, — охрипшим голосом попросила она всадницу.

Авалона резко развернулась и вылетела из комнаты стремительным ветром. В покоях сразу стало зябко и неуютно.

Этери осталась одна. В этот раз навсегда.

Элфи

— Ты меня слышишь?

Кожа трескалась. Из маленьких тонких трещин проросли побеги. Нагая спина покрылась желтовато-зеленым мхом. По плечам разрослась горькая полынь. Элфи хотел протянуть руку к лесному озеру, ощутить прохладу, но напоролся лишь на разбитое стекло.

Он сливался с природой.

Артур выгнал его из замка, оставив умирать. Альв доковылял до леса и обессилено упал около ближайшего водоема. Сколько часов он провел здесь? Дней? Время в приморском лесу ему неподвластно. Элфи не слышал голос леса, он сам готов был превратиться в один из журчащих голосов.