Аргумент весомей пули
Шрифт:
— Да вы и так, вроде, не бедствуете!
— Деньги к деньгам! — фыркнул Вьюн и уже серьёзно спросил: — Чего искал?
А Ёрш огляделся и предложил:
— Здесь за углом кабак, идёмте туда. Так и так Огнича дожидаться.
— А он где? — поинтересовался я, двинувшись вслед за приятелями к воротам.
— Оправу прожигает, — пояснил один из босяков.
— А-а! — протянул я и вдруг обратил внимание на въехавшую с улицы телегу. Тянуло порчей от валявшегося на сене чернокожего антипода столь отчётливо, что иначе как первой степени сложности она оказаться никак не могла. — Та-а-ак! —
— Ну ты даёшь! — возмутился Ёрш.
— Я человек подневольный, мне честным трудом на жизнь зарабатывать приходится! Да и дело пустяшное, только ради него из Тегоса приезжать не стоило.
— Только ради него и не приехали бы! Мы о прожиге всякого разного с Пястом договорились, — пояснил Вьюн. — Ладно, выкладывай, чего у тебя?
— Надо разузнать о некоем мастере Стриже, который проживал или даже ещё живёт в гостинице «Морской бриз». Если он съехал, то очень желательно узнать — куда именно. — Я достал червонец и протянул его босякам. — Это задаток. Будут траты, накину ещё.
Приятели поглядели на меня как на сущего нищеброда, но от денег отказываться не стали и даже пообещали навести справки. На этом мы и распрощались, а только я вернулся во флигель, как прорезался магистр Первоцвет.
— Переодевайся и подходи в дальнюю операционную. Погляжу, чему ты в Мёртвой пехоте научился.
В плане выведения порчи в Мёртвой пехоте я не научился примерно ничему, но говорить об этом не стал, выполнил распоряжение магистра и присоединился к нему и Радиму в тесной комнатушке без единого окна. Освещали её масляные лампы, на хирургическом столе лежал тот самый антипод со встретившейся мне во дворе телеги.
— Беглый раб, — пояснил Первоцвет. — Удрал с плантации и подцепил в джунглях какую-то гадость, но вышел, только когда помирать начал. Лечить такого смысла нет, вот и покажи, на что способен.
Магистр нисколько не сомневался, что я этого бедолагу непременно угроблю, да я и сам полагал ровно так же — очень уж паршиво выглядел антипод. Судя по вздувшемуся животу, порча угнездилась в потрохах, отпиленной конечностью тут проблему было не решить.
Досадно.
Я тяжко вздохнул и закрыл лицо маской, затем приблизился и погрузился в состояние внутреннего равновесия, заодно попытался поймать гармонию с небом. В последнем не преуспел, но эманации порчи начал улавливать куда отчётливей прежнего. Показалось, будто даже сумел разглядеть сгусток багряных, с явственной чернотой червей.
— Ну-с, приступим! — сказал я себе самому.
— Анестезия! — напомнил магистр Первоцвет, и Радим выверенным ударом деревянной колотушки отправил дёргавшегося и постанывавшего раба в забытьё.
Разрез брюшины удался мне на славу, а вот дальше дело не задалось. И не из-за гноя, просто сгусток магических червей столь тесно переплёлся с внутренними органами, что едва получалось отличать одно от другого. Потяну — и непременно кишки наружу вытащу.
Попробовал подступиться раз и другой, ничего не добился, и магистр объявил:
— Заканчивай уже! Начнём с азов.
Но я сдаваться не собирался и прошёлся по внутренностям пациента сначала белым пламенем атрибута, а когда спалил всю извращённую порчей небесную силу, то взялся искажать пламя,
смещая аспект в пурпур. Когда б не удар киянкой, антипод точно бы подобного издевательства не пережил, ну а так я хоть и провозился без малого полчаса, зато вычистил всю магическую дрянь без остатка.— Небезынтересный метод, — признал Первоцвет и вздохнул: — Но не жилец. Радим!
Ученик школы Багряных брызг и грядущий врач подступил и взялся залечивать повреждения, причинённые порчей, а заодно и мной при избавлении от оной.
— Не так всё и плохо, — с показной беззаботностью отметил Радим некоторое время спустя, хоть пальцы его так и дрожали. — Сам бы я куда дольше провозился!
Вспоротую мной брюшину он для начала зашил и лишь после этого прошёлся по рассечению исцеляющими чарами.
— Жить будет!
Магистр Первоцвет озадаченно хмыкнул.
— Вот уж бы не подумал! Как видно, чудеса иной раз всё же случаются. — Он оценивающе посмотрел на меня. — Исцелять так и не научился?
Я покачал головой.
— Ни в какую не выходит.
— Не твоё, бывает. — Первоцвет вздохнул и посоветовал: — В следующий раз до конца порчу не выжигай. Ослабь до предела и попробуй вытянуть. Глядишь, толку больше будет.
И дольше уже он меня задерживать не стал, велел катиться на все четыре стороны и забирать с собой трактат о порче.
— Завтра первые три главы перескажешь, — заявил напоследок магистр, чем нисколько не порадовал. И уж тем более не порадовали меня караульные на воротах, которые передали распоряжение по завершении дежурства незамедлительно явиться в форт.
Впрочем, такой уж неожиданностью вызов к коменданту гарнизона для меня не стал, было лишь непонятно, накляузничал поручик Желан или наябедничал магистр Гай. Что самое паршивое — и тот, и другой по статусу превосходили меня на голову.
Черти драные, ну не с руки адепту старших тайнознатцев злить! Да и младший урядник — так себе чин, если начистоту. Нет, держал я себя в рамках приличий, поэтому серьёзного взыскания опасаться не приходилось, но вот сослать обратно в лагерь могли запросто, а сейчас это было весьма и весьма некстати.
Вспомнилась просьба Беляны продержаться в городе, сделалось не по себе. По дороге в форт даже успел прикинуть свои действия в случае самого паршивого развития событий, но отвели меня не к коменданту гарнизона и даже не к его заместителю — в небольшой комнатушке на втором этаже обнаружился поручик Чеслав.
Тот по своему обыкновению развалился в кресле с закинутыми на стол ногами, но при моём появлении опустил их на пол и радушно улыбнулся.
— Проходи-проходи! Не стой как неродной!
Несмотря на радушный тон, взгляд светловато-сизых глаз был цепким и серьёзным, да и вальяжно-расслабленные интонации вмиг пропали из голоса, стоило только мне прикрыть за собой дверь.
— Жалуются на тебя, Лучезар! — объявил поручик. — Пишут, старшим по званию дерзишь!
— Прям пишут? — хмыкнул я и присаживаться на стул для посетителей повременил.
— Именно так! Всё серьёзно, Лучезар! Серьёзней некуда!
— Но? — вопросительно произнёс я, прекрасно понимая, что обратно в лагерь меня могли отправить и без душеспасительных бесед.