Аргумент весомей пули

Тот оказался не столько моложавым, сколько молодящимся. В прилизанных чёрных как смоль волосах не проглядывало ни намёка на седину, в ухоженных усах — тоже. Слишком уж густой и глубокий цвет показался отчасти даже неестественным, как если бы добились его с помощью алхимических зелий.

По всему выходит — торгаш. Может, и не самая крупная шишка, но и не подставной.

Одно слово — фигура.

Возжелавший пообщаться со мной хлыщ небрежно бросил цилиндр на край стола и с какой-то лениво-брезгливой интонацией уточнил:

— Лучезар Серый?

Я медленно-медленно кивнул, враз осознав, что это точно не представитель контрабандистов. Пусть те и могли разузнать моё имя, но начинать с этого разговор они бы точно не стали.

Ну и какого чёрта?!

— Бывший ночной лекарь в главной усадьбе? — задал очередной вопрос молодящийся хлыщ.

Разговор определённо пошёл куда-то не туда, и я потребовал:

— Ближе к делу!

— Да или нет? — надавил на меня собеседник.

— Да. И что с того?

Хлыщ небрежным жестом подозвал буфетчика и велел принести кофе, после потребовал:

— Расскажи о нападении на усадьбу!

Но тут уж я покачал головой.

— Деньги вперёд.

Собеседник смерил меня презрительным взглядом, и всё же достал увесистый кошелёк, извлёк из него червонец и небрежным жестом кинул на стол. Я перехватил едва не скатившуюся на пол монету, положил её перед собой и сказал:

— Сектант свихнулся и устроил бойню.

Хлыщ нахмурился.

— Это не ответ!

— Это ответ на все деньги!

Пальцы моего собеседника унизывали кольца и перстни с драгоценными камнями, а левое запястье охватила толстенная цепь золотого браслета; для такого червонец — не деньги. Да о чём я?! Да червонец и для меня уже не деньги!

Мы малость поиграли в гляделки, в итоге на мою сторону стола передвинули стопку сразу в пяток золотых монет. И вот уже тут торгаш дал маху. Расстался с полусотней целковых он неправдоподобно легко — пусть даже у богатеев деньги куры не клюют, но столь поразительная расточительность предельно ясно поведала о его дальнейших планах на мой счёт.

В горле пересохло, но перво-наперво я прибрал монеты, лишь после этого наполнил остывшим чаем чашку и промочил горло.

— Я жду! — заявил хлыщ, когда буфетчик самолично выставил на стол его заказ и отошёл.

Запираться я не стал и вкратце рассказал о событиях того злополучного дня, упомянув и об одержимых, и о преображении магистра Гая, разве что намеренно ни разу не назвал его по имени. Попутно не столько следил за реакцией собеседника, сколько старался не упускать из виду парочку тайнознатцев. Чем дальше, тем сильнее становилось не по себе, и дело было отнюдь не только в уточняющих вопросах, просто навалились дурные предчувствия.

Интерес к смерти мастера Среброгора и черноводский акцент собеседника ясно дали понять, что моих земляков не удовлетворила официальная версия случившегося и они затеяли собственное неофициальное расследование нападения. В лагере Мёртвой пехоты меня им было не достать, но вот же — объявился в Тегосе на свою голову!

— Зачем сектант устроил бойню? — спросил хлыщ, сделав глоток крепчайшего чёрного кофе.

Я развёл руками.

— Понятия не имею. И никто доподлинно не знает. Предположения во время следствия выдвигались самые разнообразные.

— Например?

Вместо ответа я постучал пальцами по столу. Хлыщ покривил уголок рта, но всё же катнул мне очередной червонец.

— Возможно, контроль над телом захватил демонический слуга.

— Что ещё? — поинтересовался торгаш.

Я пересказал все упоминавшиеся в моём присутствии версии и довёл полученную за разговор плату до сотни целковых, но никакого удовлетворения из-за этого не получил, более того — ещё сильнее напрягся.

Хлыщ отставил кофейную чашечку, чуть подался вперёд и буквально выстрелил неожиданным вопросом:

— Кто поручил тебе устроить пожар?

— Никто не поручал, — заявил я в ответ с неоправданной поспешностью.

Торгаш осуждающе покачал головой, поправил и без того безукоризненную причёску и вздохнул.

— Я читал протокол дознания!

Вот тут я и задумался. Имело смысл держать язык за зубами, дабы не угодить меж двух жерновов, вот только рисковать головой ради сохранения в тайне чужих секретов было попросту глупо. И ещё — взгляд. Не острый и ввинчивающийся прыщавого колдуна и не холодный и давящий тайнознатца с бирюзовыми глазами, а лёгкий и мимолётный, будто замах бритвой. Не будь нервы напряжены до предела, не ухвати я состояние гармонии и не лови всяческие искажения магического фона, то и не ощутил бы его вовсе, ну а так обратил внимание на поднявшегося в кофейню невзрачного человечка. Ни за один из свободных столов тот садиться не стал и прошёл с веранды в основное помещение, вот только едва ли показное приглаживание волос торговцем и пристальный интерес ко мне со стороны нового посетителя являлись всего лишь простым совпадением.

— В протоколе чего только не напишут! Как говорится, бумага всё стерпит! — нарушив затянувшееся молчание, беспечно улыбнулся я. — Ну в самом деле! Будь в том грандиозном пожаре хотя бы малая доля моей вины, отправкой в Мёртвую пехоту дело бы точно не ограничилось!

— О том и речь! — подтвердил торгаш. — Это и наказанием-то счесть нельзя! Ты ведь и так уже числился в Мёртвой пехоте, так что просто вернулся обратно после стажировки! Перевод в больницу уже задним числом оформили. Да о чём тут говорить?! Тебя не то что в штурмовики не определили, даже деньгами не наказали!

— Не наказали, — кивнул я. — Потому как не за что.

— Вздор! Назначь тебя козлом отпущения, отправили бы под трибунал! До виселицы могло не дойти, но в смертники бы непременно законопатили. А раз нет — значит, ты замаран в этом деле по уши и тебя намеренно прикрыли! — Голоса хлыщ не повысил, но его фраза прозвучала щелчком хлыста: — Так кто поручил тебе устроить пожар?

— Никто! — зло выдал я и в сердцах пристукнул кулаком по столу. — Черти драные, да будь я в деле — нешто меня стали бы в протоколах светить?!

Удар пришёлся по краю фарфорового блюдечка, и хрупкая посудина раскололась, но обошлось без порезов. Оглядев ребро ладони и не обнаружив на коже царапин, я вздохнул и сказал:

— Пожар я не устраивал, но с ним и в самом деле не всё чисто.

— Начал — продолжай! — потребовал торговец.

Я потёр подушечкой большого пальца об указательный и средний, хлыщ глянул на меня с нескрываемым сомнением, но всё же передвинул через стол очередные пять червонцев.

— Там ведь какие-то важные документы сгорели? — усмехнулся я. — Поди, информация о поджоге подороже стоит?

Но торгаш и не подумал раскошелиться, лишь раздражённо предупредил:

— С огнём играешь!

Я пожал плечами.

— Опровергать результаты официального дознания не стану, сколько бы денег ни посулили, но это действительно был преднамеренный поджог. И нет, меня просто назначили крайним. Отсюда и такое мягкое наказание. Лишь бы только оспаривать его не стал.

Торгаш резко подался вперёд.

— И кто же тогда запалил второй этаж? Как это случилось? Ты это видел? — засыпал он меня вопросами, а потом прищурился. — Или поджог устроили уже после того, как перебили одержимых?