Аргумент весомей пули

Отец Истый неверно расценил мои колебания, сказал:

— Порча — лишь инструмент, его тоже можно обратить во благо людское.

После схватки и дальнейшего избавления от посмертного проклятия дюжины человек ощущал я себя просто-таки премерзко, вот только если удравший антипод вернётся с подкреплением, нам придётся лихо. Так что последний ошмёток зловредных чар в ядро я запихивать повременил, поднялся на ноги и спросил:

— Где кровь?

Меня отвели к берегу, там в отблесках догоравшего сарая на траве алели ещё не успевшие подсохнуть капли. Я растёр одну пальцами, поморщился и уточнил:

— Точно не кого-то из ваших?

— Ручаюсь, — кивнул Франт и оглянулся на отчалившую от яхты лодку. — Дальше сам давай!

Он поспешил к причалу, священник двинулся следом, со мной остались только Хомут, Край да чернокожая колдунья, дохлых питомцев у которой заметно поубавилось.

Подцепив очередную алую капельку, я просунул замаранный кровью палец в левый кулак, затем повторил это действие и ощутил, как начинает меняться зажатое в кулаке проклятие. Оно явственно усилилось и одновременно оставило попытки вернуться к пластуну, забилось в лихорадочном ритме уже совсем другого сердца.

Ну да, пусть я и не умел толком проклинать, зато чужие зловредные чары перекраивал не раз и не два. Этим сейчас и занялся, просто не стал вбирать их в себя, прогонять по силовым узлам и выталкивать вовне через левый исходящий меридиан, а лишь дополнительно напитал энергией, скованной сразу несколькими служебными приказами.

Контроль, сжатие, стабилизация, ускорение.

Сверху — аргумент!

Провернул всё без ненужной спешки, предельно осторожно сплавил в единое целое чужое проклятие и собственную малую печать воздаяния, напитал их ощущениями, с которыми из меня выбиралась демоническая муха Гая, а затем перекроил результат и придал аркану иную, куда более знакомую и подходящую форму. Кулак вновь задёргался, а стоило только разжаться пальцам, и с моей ладони тотчас сорвался магический москит — кроваво-красный, с пульсировавшей внутри разбухшего брюшка капелькой пылающего пурпура.

Лети!

Послушное моей воле воплощение посмертного проклятия умчалось прочь, и я испытал непонятную гадливость, будто измазался в чём-то скверном. Вот только нет никакой разницы — ткнуть человека ножом, выстрелить в него из револьвера или наслать порчу. Всё упирается лишь в то — кого и зачем.

Сейчас моя совесть была чиста. Абсолютно.

Минуту спустя откуда-то издалека донёсся протяжный крик, Кукла негромко рассмеялась, и её дохлые мартышки бросились в лес. Чернокожая тётка двинулась следом, Хомут с облегчением перевёл дух.

— Ну и грымза!

— Помоги кирасу снять, — попросил я. — Зацепило.

— Идём к огню!

Едва ли младшему уряднику действительно требовался свет, скорее уж его заинтересовала вернувшаяся от захваченной яхты лодка. Точнее — некий продолговатый ящик, который пластуны из неё вытащили.

Мне было тошно и кружилась голова, но всё же двинулся следом. Поселение контрабандистов уже догорало, тут и там валялись безжизненные тела. Кое-какие от огня почти не пострадали, было видно, что наравне с краснокожими антиподами валяются и мёртвые выходцы из Поднебесья. Судя по всему, пластуны сначала жахнули по лагерю боевыми чарами, а после взялись добивать уцелевших и, когда б не посмертное проклятие колдуна, всё у них прошло бы без сучка, без задоринки.

Я задумался, по какой причине счёл проклятие именно что посмертным, но ни к какому выводу на сей счёт так и не пришёл. Знал это откуда-то, и всё.

Присев у кромки воды, умылся, но легче не стало. Выпрямился и едва не завалился в реку, когда внезапно мотнуло вперёд. Хомут и Край взялись в три руки избавлять меня от пробитой кирасы, Франт глянул зло, но прогонять не стал, и указал священнику на содержимое ящика.

— Это как понимать?

— Ничего об этом не знаю, — спокойно заявил в ответ отец Истый. — Боеприпасы не по моей части.

— Этим дерьмом весь трюм забит, — сказал один из приплывших с яхты пластунов.

— А девицы? — уточнил отец Истый.

— Шесть голов, — подтвердил подчинённый Франта. — Все целёхонькие.

— Вот! — воздел священник к небу указательный палец.

— Что — вот?! — рассвирепел урядник. — Сколько на яхте винтовочных патронов? Пятьдесят тысяч? Все сто?

Священник остался совершенно невозмутим.

— Чем больше патронов, тем выше плата за них, нет?

Франт подался к нему и прошипел:

— У нас тут дохлый жрец, судя по ритуальным шрамам, аж из главного храма Теночигара и вдобавок к нему груз патронов, которые к продаже аборигенам категорически запрещены! Сто к одному, что в порту их у нас изымут сразу вместе с яхтой! А ведь помимо боеприпасов должны были поставляться и винтовки! Мы в серьёзные дела влезли! В очень серьёзные дела!

Отец Истый постучал его указательным пальцем по лбу.

— Ну ты как-то совсем поглупел, сын мой! Дороже груз — больше золота для его оплаты! — Он указал на лодки аборигенов, не пострадавшие от огня. — Жреца — сожги. Патроны — утопи вместе с командой яхты. Или утопи команду, а патроны к делу пристрой. В общем — твой выбор. Главное, не пытайся выжать из меня что-то сверх оговорённого! Тебе и своей доли с лихвой хватит, чтобы от неудобных вопросов откупиться!

Урядник как-то разом расслабился.

— Так патроны все мои? — усмехнулся он.

— Всё на яхте твоё, кроме девиц, — подтвердил священник.

— Отлично! — рассмеялся Франт. — Так тому и быть!

А вот один из младших урядников озадаченно покачал головой.

— На своём горбу не утащим.

— Да и смысла нет! — поддержал его присоединившийся к нам Клюв. — Франт, ну кому ты их сбудешь? Интендантам нашим разве что, но они хороших денег не дадут!

— Моя забота! — отмахнулся командир полуроты.

Хомут не столько меня от кирасы избавлял, сколько к разговору прислушивался, что от Франта, конечно же, не укрылось.

— Держите рот на замке! — потребовал он, а потом встряхнул рукой и продемонстрировал зачарованный ошейник. — Любопытная игрушка, а?

— И опасная, — отметил отец Истый.

— Трофей, — пояснил я и потребовал: — На место верни!

Урядник кинул ошейник под ноги.

— Мне тоже чужого не надо! — коротко рассмеялся он.

Я ничего не ответил и присмотрелся к ране на боку. Та оказалась не слишком глубокой, уже затянулась и не кровила.

— Две доли! — напомнил уряднику Хомут. — И три мальцу!

Франт спорить не стал и вновь улыбнулся, но сей раз много неприятней прежнего.

— Получите своё, когда все жадные рты заткнём! — объявил он и на пару со священником двинулся к лодкам антиподов. Сразу обернулся и показал Хомуту кулак. — Не лезь!

Сожжённый лагерь контрабандистов мы покинули лишь на рассвете. Большая часть пластунов отправилась в обратный путь своим ходом, в Тегос на яхте помимо призовой команды поплыли только Франт, священник и раненые. Взяли на борт и Хомута, который из-за дыры в бицепсе потерял немало крови и к утру серьёзно занемог. Ну или талантливо недужным прикинулся.