Арин
Шрифт:
Рядом с моей опущенной в воду рукой возникла мягкая лапа. Воздух словно потеплел. Нежная кисточка уха скользнула по щеке. Я заворожённо подняла голову. Мирцри смотрел на меня, слегка наклонив шею. Он был большой, почти огромный. Сидел на четырёх лапах, две передние выставив вперёд. Хвост с пушистой кисточкой свернулся в кольцо. В глазах мирцри горел бледный огонь. Я невольно улыбнулась, только сейчас заметив, что плакала. Виновато размазав слёзы по лицу, взглянула ему в глаза – и замерла…
…Обрыв, река, женщина в золотой накидке делает шаг в пропасть… Тёмный зал, освещённый множеством тусклых свечей… Группа людей, держащихся за руки, произносящих слова клятвы… клятвы?.. Девушка с перекошенным злостью лицом рвёт страницы книги…
– Арриин, Арриин… – зовёт меня слабый голос.
– Неда?! – кричу, вскакиваю, и понимаю, что я одна на берегу реки. Что я просто заснула и видела странный сон.
Сердце колотилось, и мне пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы прийти в себя. Вокруг было спокойно и тихо. Надеюсь, мои вопли никто не слышал. Очень не хотелось бы сбивчиво объяснять, почему я кричала во сне. Я снова села и закуталась в одеяло, уткнувшись носом в коленки.
Ночь стояла безветренная, по-летнему тёплая, будто осень была далеко-далеко. Лес вокруг меня размеренно дышал, подчиняясь чёткому ритму, – огромное живое существо, уходящее в землю корнями, тянущееся к небу, растущее, заботливое, великодушное… Лес, частью которого я была. Мы являлись одним целым: даже с закрытыми глазами я продолжала чувствовать его близость, как ощущала её всегда, ещё крохой, убегающей в Лес поделиться радостью или выплакать обиды. Сколько раз я засыпала вот так, не защищённая ничем, кроме его кроны, и всё равно чувствовала себя в безопасности.
Я не хотела возвращаться к своим спутникам. Даже не потому, что Ирасмэль своим появлением наглядно показала мне, сколь мало я привлекательна и сколь многого лишена. Я не желала возвращаться в мир людей. Наедине с Лесом я была счастлива, пусть и видела странные сны. Сны, каким-то образом связанные с нашей миссией. Уверенность в этом была настолько сильна, что я не искала ей причин, просто принимала как данное. Ошибаются те, кто не придают значения подсознанию. Внутренние подсказки – самые верные, в какие бы расплывчатые формы они не были облачены. Сейчас они говорили мне, что в снах заключено нечто важное, нечто такое, что могло бы мне помочь, нечто, связанное с книгой, мельком виденной в детстве, и с… мирцри.
Я серьёзно задумалась. Мирцри. Что мы знаем о них? Духи Леса – называют их в Авендуме. До встречи с Кертом я рассматривала этих существ лишь на страницах книг, где их облик варьировался в зависимости от фантазии художника. Встретить живого мирцри – заветная мечта любого человека, ибо встреча эта, согласно легендам, сулит удачу и процветание. Вот только удостаивались её немногие. Большинство лишь краем глаза улавливало лёгкое движение среди плотной листвы, тающий в тумане силуэт, узор из пятен, мелькнувший в кустах. Но что мы действительно знаем? Никто за всю тысячу лет не видел их жилищ. Ни разу не были замечены детёныши мирцри. Также никто и никогда не встречал их мёртвых тел. «Какой отсюда вывод?» – требовательно спросила я себя и тут же ответила: «Что мирцри не рождаются, не живут и не умирают». А также не питаются, если продолжить в том же духе, – ведь ни в одной легенде нет упоминаний о том, чтобы они что-либо употребляли в пищу. Рассуждая таким образом вот так, можно далеко зайти. Нет, всё должно как-то объясняться. Допустим, живут они в самой глуши Леса, детей рожают редко и воспитывают подальше от посторонних глаз. Если взять во внимание их привычку исчезать, это не так уж трудно. Предположим, едят они мало и растительную пищу. Рот-то у них точно есть, сама видела. Но почему, скажите мне, и люди, и итлунги считают мирцри не принадлежащими к их миру, видят в них не животных, а легенду, божество, миф?!
«А ты, ты сама можешь назвать их животными? – усмехнулся мой
внутренний голос и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вот то-то и оно. Они не животные. И это единственное, что доподлинно известно и итлунгам, и людям. Откуда? А откуда эта уверенность в тебе? Кто, в какой момент внушил тебе, что мирцри не дичь, вроде оленей, не помощник, вроде лошади, не друг, наподобие собаки, а независимые создания, с которыми приходится считаться? Какая легенда говорит об этом прямо? Разве этому учат в школе?»Мне стало окончательно не по себе. Получается, весь Авендум благоговеет перед существами, природы которых не понимает, без единого доказательства признавая их превосходство, – и так тысячу лет подряд? Итлунги презрительно обзывают людей Переселенцами, люди криво посматривают в сторону прекрасных долгожителей, но и тем и другим даже в голову не приходит поставить под сомнение божественность мирцри и присмотреться к ним повнимательнее.
Какой-то бред получается. Массовый психоз. Могущественный маг махнул рукой, и целый мир уверился в божественной природе мирцри. Лес обходят стороной, места случайных встреч объявляют священными и закрытыми для путников. Я поёжилась. Странно, почему я не задумывалась об этом раньше? Не было повода? Теперь есть: я дважды глядела в глаза Духов Леса, видя там мерцание белого огня. Если верить легендам, успех и процветание в жизни обеспечены и мне, и моим потомкам. Только… только мне показалось, что и мирцри впервые посмотрели в глаза человека. И удивились тому, что увидели.
Книга без названия. И почему, о святая Йола, почему я так уверена, что эта книга как-то связана с мирцри и моими снами? Многое бы я отдала, чтобы снова подержать её в руках! Не пролистать по-детски нетерпеливо, а вдумчиво прочесть, запомнив каждое слово. Почему Неда скрыла от меня её содержание? Отчего не рассказала о вымершем клане Высших? О Стражах, умирающих, чтобы воскреснуть? Голос, что звал меня во сне, был голосом Неды. Только она произносила так моё имя – с протяжным «р», с долгим «и», с ударением на последнем слоге. Помню, отец однажды поругался с ней, настаивая, что «Арин» произносится с ударением на первой букве, и не иначе. Странный повод для ссоры… Всё сейчас кажется мне странным.
– Арин…
Я дёрнулась от неожиданности, оборачиваясь и переводя дух.
– Леший, хоть бы веткой хрустнул! Разве можно так подкрадываться? Ты меня извести решил?!
– Извини, – ничуть не виноватым голосом ответил Рэй. – Я, в общем-то, не крался.
– И чего пришёл? – не слишком вежливо поинтересовалась я.
– Да, собственно, я здесь давно, – последовал невозмутимый отклик. – Всё-таки ночь, Лес, всякое может случиться. Ты попёрлась куда-то, я решил приглядеть.
– Ой, полюбуйтесь на него! Защитник! – мне стало весело. – Что ж ты в «Приюте» плохо караулил?
– В «Приюте» меня сразу по голове дубинкой шарахнули, – обиделся он. – Посмотрел бы я, как ты после такого удара сохранила бы чувство юмора.
– Ладно, – смилостивилась я, – со всяким случается. Только ты зря беспокоился. В Лесу я в безопасности. Ступай лучше Ирасмэль охранять. Ей понравится.
– Арин! – отшатнулся он. – Прояви хоть каплю сострадания! У меня от этой леди уже в ушах звенит. Подай, принеси, замени, убери. То холодно – раздувай огонь, то жарко – туши, то дует, то плохо пахнет – перевяжите коней… Тебе, значит, можно сбежать, а другим – нет?
– Небольшая добавка к сказочной красоте.
– Ага, прям-таки крохотная, – огрызнулся Страж. – Я сначала подумал, что если прекрасная леди онемеет, то станет совсем неотразимой. А потом понял – не помогло бы! Она жестами нас всех загоняет!
Я фыркнула, но внутри потеплело. Ненадолго.
– И сколько же ты за мной наблюдаешь?
Хвала святым, он не понял истинной причины моего испуга.
– Мирцри видел, каюсь. Вы славно смотрелись.
Фу, кажется, слёз не заметил.
– Садись, коли пришёл.