Артур и Джордж

Ровно в тринадцать сорок пять появляется Джин Лекки под руку с отцом. У входа ее встречают подружки невесты: Лили Лоудер-Саймондс, не чуждая спиритуализму, и Лесли Роуз. Шлейф невесты несет юный Брэнсфорд Энджелл, сын Сирила и Додо, одетый в кремово-голубой шелковый костюм придворного пажа. Полуевропейского фасона платье Джин, из шелковых испанских кружев цвета слоновой кости, приталенное спереди в стиле «принцесс», по линиям кроя изысканно расшито жемчугом. Чехол – из серебристой парчи; шлейф, с оборкой из белого крепдешина, ниспадает от шифонового узла любви, схваченного белой кожаной подковкой; под фатой – венок из флердоранжа.

Артур почти ничего этого не замечает, когда Джин останавливается подле него. В женских нарядах он не силен, а потому его вполне устраивает примета, что жених не должен видеть подвенечного платья, пока оно не вплывет в церковь на его избраннице. Он понимает, что Джин чертовски хороша, а в остальном отмечает лишь нечто кремово-жемчужное, с длинным шлейфом. Но истина заключается в том, что он был бы не менее счастлив видеть ее в костюме для верховой езды. Жених отвечает страстно; невеста – едва слышно.

Парадная лестница отеля «Метрополь» ведет в Белый зал. Шлейф становится изрядной помехой; подружки невесты и маленький Брэнсфорд беспрестанно путаются под ногами, и Артур теряет терпение. Он отрывает невесту от пола и с нею на руках без усилий поднимается по ступеням. Вдыхая запах флердоранжа, он чувствует, как ему в щеку впечатываются жемчужины, и впервые за этот день слышит тихий смех невесты. От подножья лестницы раздаются одобрительные возгласы тех, кто был в церкви, а с верхней площадки – ответные возгласы приглашенных на банкет.

Джорджу сильно не по себе оттого, что он не знаком здесь ни с кем, кроме сэра Артура (да и с тем встречался ровно два раза) и невесты, которая однажды коротко пожала ему руку в Гранд-отеле на Черинг-Кросс-роуд. Сомнительно, что среди приглашенных окажется мистер Йелвертон, а Гарри Чарльзуорт – тем более. Передав распорядителю свой подарок, он отказался от алкогольных напитков, хотя все остальные стоят с бокалами. Он обводит взглядом зал: у длинного фуршетного стола хлопочут повара в белых колпаках, оркестр «Метрополя» настраивает инструменты, кругом высокие пальмы в папоротниках и живых гирляндах, с купами белых цветов у основания. Белыми цветами украшены и небольшие столики, расставленные вдоль стен зала.

К удивлению – и немалому облегчению – Джорджа, его узнают и приветствуют гости, подходят, обращаются почти как к старому знакомому. Альфред Вуд, представившись, рассказывает, как ездил в приход Уэрли, где имел искреннее удовольствие познакомиться с родными Джорджа. Мистер Джером, писатель-юморист, поздравляет его с победой в битве за справедливость, знакомит с мисс Джером и указывает на других знаменитостей: вот там – Дж. М. Барри, дальше Брэм Стокер, дальше Макс Пембертон. Подходит, чтобы пожать руку Джорджу, и мистер Гилберт Паркер, не раз загонявший в тупик министра внутренних дел в Палате общин. Джорджу ясно, что все обходятся с ним как с человеком, пострадавшим от вопиющей несправедливости; никто не косится на него как на автора серии безумных, непотребных писем. В открытую собеседники ничего не говорят, а просто подразумевают, что он из тех, кто обычно воспринимает жизнь так же, как обычно воспринимают ее они сами.

Под негромкие звуки оркестра в зал вносят три корзины с телеграммами и каблограммами; их распечатывает и читает вслух брат сэра Артура. Предлагается угощение, шампанское льется рекой – Джордж такого в жизни не видел; произносятся спичи и тосты, а когда наконец слово берет жених, его слова искрятся у Джорджа в мозгу не хуже пузырьков шампанского и кружат ему голову приятным волнением.

– …в такой день я счастлив представить находящегося среди нас моего молодого друга Джорджа Эдалджи. Его присутствие вызывает у меня особую гордость…

Джордж, видя обращенные к нему лица, расцветающие улыбками, и приподнятые бокалы, не знает, куда глаза девать, но понимает, что оно и не важно.

Под радостные вопли собравшихся жених с невестой делают традиционный тур вальса, а потом начинают циркулировать среди гостей, сначала вдвоем, затем по отдельности. Джордж оказывается возле мистера Вуда, прижавшегося спиной к пальме и по колено в папоротниках.

– Сэр Артур всегда советует не высовываться, – говорит он, подмигивая.

Они вместе разглядывают толпу.

– Счастливый день, – замечает Джордж.

– И конец очень долгого пути, – отвечает мистер Вуд.

Джордж не знает, как реагировать на эту фразу, и ограничивается согласным кивком.

– Вы давно служите у сэра Артура?

– Саутси, Норвуд, Хайндхед. Наверное, «дальше – Тимбукту».

– Неужели? – удивляется Джордж. – Там планируется медовый месяц?

Мистер Вуд хмурится, будто не улавливая смысла, и прихлебывает шампанское.

– Как я понимаю, вы теоретически не возражали бы против женитьбы. Сэр Артур считает, что жениться необходимо прак-ти-че-ски. – Последнее слово он произносит отрывисто, по слогам и отчего-то сам забавляется. – Или я говорю банальности?

Такой поворот беседы тревожит и немного смущает Джорджа. Мистер Вуд указательным пальцем потирает крыло носа.

– Сестра ваша – тихоня, – добавляет он. – Спасовала перед двумя доморощенными сыщиками-консультантами.

– Мод?

– Да-да, именно так ее зовут. Славная девушка. А что тихая – это не беда. Я-то сам жениться не собираюсь, ни теоретически, ни прак-ти-че-ски. – Он улыбается сам себе. По мнению Джорджа, мистер Вуд старается вести себя не столько желчно, сколько игриво; впрочем, можно предположить, что он слегка навеселе. – Суета сует, я считаю. А расходы какие. – Мистер Вуд обводит бокалом оркестр, цветы, официантов; один из последних истолковывает этот жест как побуждение к действию и наполняет его бокал.

Джорджу остается только гадать, куда может завести такой разговор, но тут через плечо мистера Вуда он видит, что к ним направляется леди Конан Дойл.

– Вуди, – произносит она, и Джорджу чудится, что по лицу его собеседника пробегает странная тень.

Не успевает он этого осмыслить, как секретарь загадочным образом испаряется.

– Мистер Эдалджи, – его фамилию леди Конан Дойл произносит безукоризненно и дотрагивается рукой в перчатке до его локтя, – я так рада, что вы смогли приехать.

Джордж в растерянности: нельзя сказать, что ему пришлось отказаться от множества других приглашений, чтобы только оказаться здесь.

– Желаю вам всяческого счастья, – отвечает он, глядя на ее платье.

Ничего подобного он в своей жизни не видел. Ни у одной из невест в Стаффордшире, где обряд венчания совершал его отец, не было подвенечного платья, хотя бы отдаленно похожего на это. Ему кажется, что надо бы высказать похвалу, но как – непонятно. Впрочем, это уже не важно, поскольку леди Конан Дойл заговаривает вновь.