Ашт. Призыв к Жатве

Вот и вчера, сразу после посещения Кольца, ждала работа в лаборатории. Полученного от Леосгара Аст-Геру не хватит и на половину вверенного ему тизиона. Поэтому пришлось сесть за восстановление переработанных смесей, синтезирование, фильтрацию. Любое вмешательство в жизнь исталла не проходит бесследно. Вместо того чтобы побыть вчера с Коином, Ратлат провел ночь в гелариновой капсуле, но не смотря на интенсивную терапию, наутро продолжал ощущать всю прелесть последствий сильнейшего отравления. По сути, так и было, работа геларина заключалась в вытравливании из тела Аст-Асар стаз темного, вторичного Геру.

Покачиваясь, стараясь не концентрироваться на жалости к себе, Ратлат заглянул в отсек с контейнерами, и понял, что оно того стоило.

– Ге-до Ратлат, операционное вмешательство начинается через тридцать тел, - настенная панель дважды мигнула синим.

– Хорошо, - кивнул Ратлат, и панель побелела.

Поговорить с Коином не успеет.

***

Аст-Асар умеют переносить боль. Это знают пациенты, это знает Ратлат. Но уметь - не значит не чувствовать.

Ге-до никто не ассистирует. Слишком опасно. Аст-Геру настраивается только на одного астара, ге-до, своего рода медиума. И только Ратлат знает, что это не так. Аст-Геру, биополе, добываемое в лабиринтах Кольца, одинаково ненавидит всех астаров. Не может противостоять основам, но тоже ненавидит. Дело не в особенностях, не в химическом составе, не в радиоактивном фоне. Аст-Геру живой. Он чувствует, он ненавидит. Принимая на себя удар Аст-Геру, ге-до потом долго и мучительно избавляется от злокачественных стаз. Зато Аст-Асар живут. Ашт живет.

Ведутся исследования, передаются знания, идет поиск новых миров. Точнее мира, высшего мира, который мог бы принять сынов Ашт. Сыновей, которых ненавидит собственный мир. Ненавидит проклятый Аст-Геру, без которого нет Аст-Асар, ненавидят Начала, что держат Кольцо. Ненавидят Идолы Нефтид, ненавидят неферы.

И ненависть побеждает. Бессмертные вымирают.

*

Вмешательство прошло без происшествий.

Ратлат собственноручно надевает каждому оперируемому маску на лицо. Такие же мальчишки, как он сам. Не показывают страха, не показывают боли. Что же они, не слышат, как ненавидит их то, что дает им жизнь? Смешно.

Слышат, чувствуют.

Пускай вмешательство в тела, умы и души проходит в мгновения забытья.

Закончив с тизионом, Ратлат еле идет к дорну.

Еще немного - и он будет дома. Но резкая боль заставляет вернуться к геларину. Погружаясь в прозрачную массу, Ратлат сам проваливается в забытье, а когда открывает глаза, понимает, что наступил вечер.

*

Полвосьмого вечера, как показывает настенная панель. Ратлат спустил ноги и ощутил под подошвами привычную прохладу, что сейчас же отозвалась болезненным спазмом в животе. Привет от Аст-Геру.

Если меня ненавидят, значит, я жив, усмехнулся Ратлат.

Ненависть вернула в мир краски, и несколько часов назад совершенно белые стены снова покрылись объемными, движущимися изображениями лунных и морских пейзажей, сменяющей одна другую эпохами, эволюцией технологических достижений Ашт - от компактных серебристых дорнов до размеров небольшой луны Генсеров, подвижными орбитальными станциями, завораживающей красотой Кольца Ашт...

Воздух стал тонким, сладким, вернулись запахи и мелодичные переливы звуков - только что прозвучавших, и тех, которым только суждено вот-вот родиться. Тело, несмотря на слабость и тошноту после отравления, наполнилось внутренним свечением, силой, мощью. Вернулась мудрость, вернулось знание сути вещей.

На низком столике возле гелариновой капсулы, рядом со стопкой чистой выглаженной одежды стоит дымящийся контейнер с разведенной на молоке кракосе. Кракосе - сверхмощный абсорбент, ничего лучшего после геларина не придумаешь.

Есть не хочется, но срабатывает привычка заставлять себя. Наконец, контейнер подмигивает дном.

Как хорошо. И Коин должен уже быть дома.

Коин. Пламенеющая шевелюра, вздернутый нос, голубые, чуть навыкате глазенки. От этого у брата всегда немного удивленный вид. С ним, с Ратлатом, дома, Коин может быть сам собой - испуганным, неуверенным, брошенным. С астарами Коин другой. Непроницаемая маска, бесстрастный взгляд. Механические интонации ребенка, рожденного высшим. Астары для него - все, кроме Ратлата. Даже с отцом Коин холоден и подчеркнуто вежлив. Только Ратлату известно, как младший брат привязан к Аст-Асар, которого видел дважды за шесть с половиной полных оборотов Ашт.

Хочется помочь этому храброму маленькому существу. Но как? Ратлат не знает. Он знает только, что Аст-Асар не нуждаются ни в помощи, ни в жалости, ни хотя бы в сочувствии.

А Коин просил собаку. Какая собака? Даже воспоминание об этой наивной просьбе вызывает у Ратлата усмешку.

Еще полдона, максимум - полный оборот, и школа Вертэ - на ней изначально настоял отец, откроет перед братом двери, чтобы не закрывать их одиннадцать полных оборотов Ашт вокруг Астаир. За эти какие-то шесть теган, Ратлату, смотрящему мысли, придется совершить невозможное. Подготовить брата к школе Вертэ так, как его самого когда-то майнон Хецеру.

И что, что ган у него сейчас выше, чем у майнона Хецеру тогда, окончание двух ситов удваивает ган автоматически, но насколько же беспомощен ге-до Ратлат, когда дело касается брата. Майнон Хецеру использовал тогда, в том числе, запрещенные приемы, сейчас Ратлат знает это наверняка, так же как в совершенстве владеет, и все равно не может не признать - майнон Хецеру более компетентен, лучше, умнее, опытнее. Ратлату никогда таким не стать. Он же видит, с братом не получается. Никак. Еще никто в семье основа не проваливал Ведэ. И что-то подсказывает смотрящему мысли Ратлату, что Коин станет первым.

Ведэ в Аст-Асар получают не все.

Не проходишь Ведэ - и лучше бы тебе не рождаться. Родиться высшим, чтобы влачить жалкое существование низших. Нет, покидать Ашт необязательно. Можешь стать рабочим. Всего-то не увидишь больше света Астаира. И проживешь от силы сорок-пятьдесят дон. В три раза меньше, чем низшие.

Аст-Геру не хватает на всех, его получают только самые достойные. Все силы брошены на поиск альтернативного мира. В связи с этим поиском Вмешательство Аст-Асар в цивилизации приостановлено. Сильно приостановлено.

Ратлат удобно разместил мобиль над парковочным местом, спрыгнул на прорезиненные плиты, самортизировавшие под подошвами. Нажал на желтый круг, шагнул в ифсе. Отличное изобретение цивилизации Ашт. Принцип действия напоминает лифты, которыми пользуются низшие, но ифсе перемещает как по вертикали, так и по горизонтали, задействуя все имеющиеся пространственные коридоры. Одновременно пользоваться ифсе можно хоть всем жителям акитэ, на всех уровнях. Но одновременное перемещение происходит только с теми, кто зашел с тобой в кабину.